В любви и на войне все средства хороши! (СИ) - Ведуница Ирина - Страница 1

— Девушки-красавицы, а не хотите ли распить бутылочку чудесного винца за скорейшую победу наших войск? Ну, или хотя бы просто подарить по поцелую «на удачу» будущим величайшим героям? — вихрастый рыжий огневик приоткрыл дверь купе и с наглой улыбочкой многозначительно подвигал бровями.

— Иди уже отсюда, герой-любовник, потенциальный пациент, — нарочито сурово отшила его Тильда. — А то сообщу магистру, чем вы тут занимаетесь вместо положенного отдыха и медитаций. Или совсем запамятовал, что рано утром мы уже прибываем?

Парень тут же испарился, поспешно захлопнув за собою дверь: то ли угрозы испугался, то ли и вправду забыл, что ехать нам осталось всего ничего, и всем было приказано хорошенько отдохнуть и восполнить личный резерв.

Женщина весело усмехнулась, лукаво сверкнув глазами, и покачала головой.

— Нет, Эрин, ты только посмотри! Ничего со временем не меняется! Ведь на войну едут, шалопаи великовозрастные, а сами только о плотских радостях думают, да о выпивке. Адепты! Ещё молоко на губах не обсохло, а всё туда же. Соблазнители роковые, так их разэдак!

В ответ на её наигранное ворчание, я лишь улыбнулась задумчиво, не став развивать эту тему дальше, и вновь погрузилась в созерцание проносящегося за окном мирного пейзажа. Пока ещё мирного.

Мы ехали на войну. Началась она уже более полугода назад с какого-то мелкого пограничного конфликта, стремительно перерастая в полноценные боевые действия. Яростные сражения сменялись периодами недолгого затишья, а затем снова набирали сил, собирая свою кровавую жатву.

Сначала армия справлялась своими силами: боевых магов там хватало с лихвой. Но когда противник объединился ещё с одним соседом, ситуация на фронте сильно ухудшилась, призывать стали всех без разбору. Каждый, хоть на что-нибудь, да годился.

Даже адептов-старшекурсников боевого и стихийного факультетов отправили на передовую. В бой, правда, пока не кидали, приписав их к охране полевых госпиталей, интендантской службе и фуражирам тылового обеспечения.

Спустя некоторое время настала очередь Лекарского факультета. На службу призвали почти весь преподавательский состав и самых талантливых выпускников.

Поговаривали, что даже некромантам пришлось отправить несколько своих магов на фронт. То ли в службу разведки, то ли в госпитали, а то ли и вовсе для использования умертвий в качестве боевых единиц.

В последнюю версию мало кто верил, так как для проведения массовых ритуалов поднятия требовалась уйма магической энергии. К тому же удерживать войско нежити в постоянном подчинении — совсем непросто. С такой задачей не каждый архимаг справится.

Так что многие склонялись к мысли, что это просто слухи. Сами же некросы хранили молчание, не распространяясь на эту тему вовсе. А настаивать и выспрашивать — дураков больше не было: дурная слава адептов факультета некромантии была известна всем.

Впрочем, небезосновательно.

На все жалобы чересчур настырных и любопытных, а потому пострадавших, ректор лишь разводил руками, сетовал на издержки профессиональной деформации и рекомендовал лишний раз с ними не связываться.

Однако все эти разговоры и догадки вмиг потеряли свою остроту, как только стала известна последняя новость.

Магия заканчивается!

То есть, не совсем исчезает: просто природный магический фон не успевает восстановиться в местах проведения боёв, вычёрпываемый магами обеих враждующих сторон до дна.

Из-за этого стали гибнуть магические растения, массово откочевали все животные, чьё существование было невозможно в условиях магического вакуума.

Соответственно участились случаи столкновения войск врукопашную без магической поддержки и защиты. Понятное дело, самих магов в эту мясорубку не бросали. А вот простого народа полегло немало.

Было и много раненых, увечных, умирающих. Ведь для полноценного использования лекарского дара так же требовалась магия. Целитель, как известно, может или тянуть силу из окружающего пространства, пропуская её через себя или зачерпывать и собственного восполняемого резерва. А в самых крайних случаях брать из неприкосновенного запаса — ауры.

В последнем случае, слишком велика вероятность нанесения здоровью целителя непоправимого ущерба: в лучшем случае — простое в выгорание, в худшем — летальный исход.

При использовании личного резерва необходимо было его потом где-то пополнять. Вот тут-то и таилась основная сложность: магии почти не осталось, а крох, что ещё были — катастрофически не хватало.

Тогда было принято решение о доставке на линию фронта амулетов-накопителей. И нужно их было много. Очень много.

Так оказался мобилизован факультет артефактологии. Причём, в полном составе. Естественно, сами адепты никуда не поехали, но с этого момента все силы старших курсов были направлены на создание боевых и лекарских артефактов.

Младшие же курсы делали заготовки для простеньких одноразовых амулетов-накопителей. Много сил и знаний для этого не требовалось, так что с задачей они справлялись вполне. Заодно получили неоценимый опыт и весьма полезные навыки, в кратчайшие сроки доведённые практически до автоматизма.

Всё, что они создавали, шло на нужды войны, пересылаясь под конвоем вместе с очередным поступлением на фронт: людей, провианта и всего того, что требовалось для войск.

Работая в академическом лазарете, я с нарастающей тревогой наблюдала за постепенным развитием пугающих событий. Будучи чистокровным человеком, практически начисто лишённым магического дара, я могла не опасаться призыва в армию, как иные лекари, работающие со мной.

Когда я родилась, родители — оба дипломированные маги-лекари, — только руками развели. Резерв их единственного ребёнка был настолько крохотный, что даже не стоил упоминания и не оставлял надежды, что когда-нибудь это сможет измениться.

Будучи людьми прогрессивными и сторонниками осознанного выбора, позволяющего самостоятельно творить свою судьбу, родители не стали заключать раннюю помолвку, чтобы отдать меня замуж едва я вступлю в пору девичества, как было принято у обычных людей.

Вместо этого, они с младых ногтей стали прививать мне любовь к медицине, обучая теории и практическим навыкам, не требующим использования магической силы. Так, по их мнению, они давали мне возможность самостоятельного заработка и самообеспечения, за что я им безмерно благодарна.

Возможность убедиться в мудрости такого подхода выдалась до обидного быстро: неожиданно я осталась сиротой. Мама с папой погибли при проходе через портал — несчастный случай, как мне объяснили позже. Какой-то там пространственный сбой или что-то вроде того унёс самых дорогих для меня людей. Утешало лишь то, что они ничего не почувствовали — всё произошло слишком быстро.

Мне в ту пору мне было десять лет и до восемнадцати пришлось жить в приюте, пока по достижении совершеннолетия я не вступила в права наследования имущества родителей. Других родственников у меня увы не было. В приюте было неплохо: о нас заботились, кормили, одевали, научили шить, готовить, вести хозяйство и даже танцевать. В общем, дали образование необходимое молодым девушкам для дальнейшей счастливой замужней жизни. Читать и писать я к тому времени уже умела сама, по остальным дисциплинам тоже не отставала, так как любила узнавать новое и учёба давалась мне легко.

Печалила лишь полная невозможность заниматься любимым делом и учиться медицине дальше. Несколько раз я пыталась подольститься к приютскому лекарю и предлагала свою помощь в несложных делах взамен на обучение. Но тут меня поджидала неудача: старикашка имел отвратительный характер и всегда был чем-то недоволен. А уж рассматривать в качестве помощницы сопливую девчонку, как он меня называл, отказывался вовсе.

Несколько раз получив отворот поворот, я бросила эту затею, решив, что обязательно продолжу дело начатое родителями, как только вступлю в права наследования и выйду из приюта.