Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 17

Он вновь отметил странное спокойствие парня. Ни страха, ни недоумения, ни возмущения, ничего. Но и покорности, которую он обычно наблюдал в сабах, не было. Скорее была отрешенность, глубокое внутреннее безразличие к тому, что происходило вокруг. Это раздражало Мурзина, но в то же время заводило. Он чувствовал, что эта отрешенность – невидимая броня, пробить которую будет куда сложнее, чем усмирить самый отчаянный бунт непокорного саба.

Мурзин повел Сашу по дому, объясняя его устройство, распорядок. А главное, что было самым необычным, иерархию в этом доме. Голос Мурзина звучал спокойно, даже монотонно, словно голос экскурсовода. Структура дома и иерархия в нем напоминала матрешку. Или три круга, вложенных один в другой. Внешний круг –прислуга и охрана. А также секретари и референты, поскольку босс часто работал у себя дома, а не в московском офисе. Эти люди были обитателями третьего круга, им было не положено знать, что творится в двух внутренних кругах. Вход во внутренние помещения дома был строго ограничен. Лишь три горничных и четверо охранников могли входить внутрь, когда требовалось прибраться или решить какую-то проблему. Из всей охраны неограниченный доступ во внутренний круг имел только Владимир. Оказалось, что он не был начальником охраны Мурзина, как предположил поначалу Саша, а кем-то вроде начальника службы безопасности двух внутренних кругов. А в среднем круге жили рабы. Точнее два раба. Их Саша уже видел. Тот что постарше – Михаил, и тот что помоложе – Олег. Из слов Мурзина, который продолжал свой рассказ все тем же монотонным голосом, выходило, что рабы выполняли как обязанности личной прислуги, так и служили для сексуальных утех хозяина. В этом внутреннем, среднем, круге обстановка напоминала донжон: стены под кирпич, всюду решетки, цепи, перекладины, красноватая подсветка… Здесь была даже мини-темница, куда рабов помещали, если они в чем-то провинились. В этих внутренних помещениях рабы ходили исключительно в коже, латексе или вообще обнаженными. Так было угодно Старшему. Наконец, был самый внутренний круг, принадлежавший исключительно Старшему. Туда свободно входил только он. Рабы могли появиться в этом круге только по приказу Старшего или с его позволения. Саша не привык задавать вопросы, хотя сейчас был тот редкий случай, когда на языке у него вертелась тысяча вопросов. Но он молчал, на полшага отстав от Мурзина, водившего его по покоям второго круга. – Не думай, будто я удерживаю рабов силой, – спокойно говорил тот. – Нет. Они здесь по доброй воле. Они сами выбрали такую жизнь, потому что она им нравится и ничего лучше для себя они не найдут. Но они вольны уйти в любой момент. И я не стану их удерживать. Формально они числятся консультантами в одной из моих фирм. Можешь поверить, на их счетах уже достаточно средств, чтобы жить вполне безбедно и не работать до конца жизни. Но они не уйдут. Мурзин помолчал, как будто ждал вопроса. Но Саша молчал.

- Михаил – мой бывший соратник по армии. Он еще там привык подчиняться. Подчиняться мне, – уточнил Мурзин. – На гражданке он себя не нашел бы. Да он и не пытался. Ему нравится быть рабом, ему нравится эта атмосфера, – Мурзин обвел рукой помещение с красноватой подсветкой. – Он не мыслит себя вне этого. Здесь он в своей стихии. Вовне – ему неуютно, плохо. И он это знает.

Мурзин снова замолчал, внимательно глядя на Сашу. Серые глаза задумчиво смотрели в пространство, как будто Саша и не слышал, что ему говорят. Но Мурзин чувствовал: слышит. Только непонятно, как и во что его слова преображались в сознании, полном прозрачного серого сумрака, стоявшего в глазах-озерах. – Олег – врач, – продолжал Мурзин. – Он латал меня и Михаила в госпитале, куда мы однажды попали. У него в жизни была одна драма… Захочет – сам расскажет. Хотя вряд ли. Так вот, Олег тоже мой раб. И ты должен учесть: он куда более сложен и… возможно, опасен. Да, оба они мне преданы. Но Михаил смотрит только на меня. Другие его не интересуют. А Олега – интересуют. Но не в сексуальном плане. Он очень ревнив. Он в каждом видит потенциального соперника и стремится устранить его. Олег хочет, чтобы рядом со мной никого не было кроме него. Ну, и Михаила, с которым он сжился. Поэтому, заранее предупреждаю тебя: от Олега тебе гарантированы неприятности. Он будет делать все, чтобы выжить тебя отсюда. А я, – усмехнулся Мурзин, – я буду за этим наблюдать. Хочу, чтобы ты сразу усвоил одну вещь. Рабы для меня – вовсе не бездушные машины. И вовсе не покорные псы. Многие доминанты делают ошибку, когда низводят своих рабов до уровня животных, живущих исключительно рефлексами. Возможно, кому-то это нравится, но не мне. Мне важно, чтобы раб оставался человеком. Потому что повелевать людьми куда сложнее и куда почетнее, чем повелевать теми, кто потерял человеческий облик. Так что я не фашист, а здесь не концлагерь, – широко усмехнулся Мурзин. – Еще раз: мне важно подчинение людей. А не животных и не роботов. Мне важно, чтобы именно человек признавал меня своим господином. Человек. Со своими страстями. Со своими страхами. Со своими пороками. Со своими надеждами. Со своей любовью. Чтобы этот человек приносил мне в жертву то, чем он живет. Чем он дышит. Чтобы он повиновался мне не рефлекторно, а полностью осознавая мою власть. Мою власть! – четко повторил Мурзин. – Ты это понял? Саша молча кивнул. – Хочу услышать твой ответ! – повелительно произнес Мурзин. – Да, господин, – ровным голосом произнес Саша. Мурзин удовлетворенно кивнул. – Теперь о твоем статусе в этом доме. Запомни: я умею чувствовать людей. Если угодно, у меня такой дар. Тех, кто мне подходит, я чувствую сразу. О тебе мне приходилось слышать и раньше. Ты ведь довольно популярная личность в узких кругах, – по губам Мурзина пробежала презрительная усмешка. – Эти шоу, которые с тобой устраивал этот твой… Игорь, – его имя Мурзин произнес с нескрываемым отвращением. – Эти шоу имеют немало поклонников. Да и те, кому твой Игорь подкладывал тебя в постель, отзывались о тебе более чем. Некоторые, правда, жаловались, что задница у тебя уже изрядно разношена. Но при твоей профессии это неудивительно. И это меня не смущает. Если мне придет в голову снова сделать тебя узким, я отправлю тебя на операционный стол, – проговорил он спокойно. – Странно даже, что я не встречал тебя раньше… Так вот, когда я увидел тебя в блядюшнике на Новой Риге, я сразу понял: мой. Ты мне подходишь. Ты – идеальный саб. Ты умеешь подчиняться, и не просто подчиняться, ты умеешь вручать себя другому. Всего себя. Вот это редкость. Это ценность. Нет, не уникальность, не возгордись. Но редкость. Такое упускать нельзя. Впрочем, – задумчиво продолжал Мурзин свой монолог, – ты не первый, кого я встречал. И не первый, кто оказывался в этом доме. Кто был допущен сюда, во внутренний, второй круг. До тебя сюда приходили другие. Он многозначительно посмотрел на Сашу, ожидая естественного вопроса: и что с ними сталось? Но Саша молчал, отрешенно глядя куда-то. – Ни один не выдержал, – вздохнул Мурзин. – Нет, не истязаний. Точнее, не только их. Всего. Есть нюанс. Мне кое-чего не хватает в жизни. Михаил и Олег всегда к моим услугам, они умеют доставлять удовольствие. Но они рабы. Это их роль. Точнее, их суть. Их нутро. И все, кого я приводил, оказывались способными рабами. Но мне нужен тот, кто будет больше, чем раб. Кто будет выше их по статусу. Кто будет отдавать им приказы, на что сейчас имею право только я. Но кто будет подчиняться мне во всем. Решительно во всем. Мне нужен Младший партнер. Теперь в серых глазах Мурзин увидел недоумение. Но парень по-прежнему молчал. – Оказывается, очень сложно найти такого. Найти человека, который нравился бы мне. Человека, который подчинялся бы мне во всем и умел себя мне вверять. Человека, которого рабы признали бы своим господином, пусть и Младшим. Это не означает простого выполнения его приказов. Это нечто большее – добиться, чтобы тебя признали господином. Когда тебе подчиняются не потому что так приказал я, а потому что ты сам приказал. Власть. Величие. Вот что должно быть внутри. – У меня этого нет, – вырвалось у Саши, и впервые Мурзин увидел в серых, спокойных глазах нечто похожее на растерянность. Впрочем, эта растерянность тут же прошла как рябь, и вновь гладь серых озер была безмятежно спокойной. – В тебе это есть, – темные глаза Мурзина смотрели прямо на Сашу. – В тебе это есть. Вопрос в том, захочешь ли ты это раскрыть в себе. Выпустить. Создать гармонию подчинения мне и собственной власти над рабами. Которые умеют устраивать бунты. Это искусство. И ему ты должен научиться. Саша молчал. – В тебе есть то, что должно раскрыться, – не отрывая от него глаз, повторил Мурзин. – И это обязательно раскроется. Но даже я не могу предвидеть, что это будет. – Я не хочу, – внезапно сказал Саша. – Не хочу! – Я вижу тебя, – Мурзин как будто не слышал слов Саши. – Не насквозь, но вижу многое. Ты боишься мира. Ты хочешь, чтобы кто-то защищал тебя от этого мира, который кажется тебе враждебным, полным зла. Твоя любовь к боли и унижениям проистекает из желания раз за разом убеждаться, что мир зол, враждебен и что мир сильнее тебя. Ты ищешь защиты. Но разве твой Игорь был тебе защитой? Ты же умный парень, ты прекрасно понимаешь, что он лишь использовал тебя, твое тело, он зарабатывал на тебе деньги. Вот и все. Он выбросит тебя без сожаления, когда из привлекательного парня ты превратишься в потасканную шлюху. А этот день неизбежно настанет, причем довольно скоро, если все будет продолжаться так, как сейчас. И ты это тоже знаешь. Просто боишься об этом думать. Я – твой шанс. И ты этот шанс не упустишь. – Нет, – пробормотал Саша, опустив голову. – Нет. Я не хочу… – Я хочу, – жестко произнес Мурзин, неожиданно взяв Сашу за подбородок, подняв его голову и заставив того посмотреть ему в глаза. – Я. Так. Хочу. Что ты должен мне ответить? – Да, господин, – чуть слышно сказал Саша. *** Самолет находился над Восточным побережьем США, поэтому интернет еще работал. Над Атлантикой он обычно пропадал, а у берегов Африки его и подавно не было. Йен всё изучал документы, которые могли пригодиться на встрече с Нбекой, новым правителем Чамбе. Конечно, Нбека был по уши обязан Йену Хейдену. Без его денег, которые пошли на подкуп военных и полиции, на закупку оружия и множество технических вопросов, президентский дворец в Агазе до сих пор занимал бы престарелый Нгасса, который сейчас укрывался во французском посольстве в соседнем Бенине, униженно добиваясь разрешения Парижа вылететь на свою роскошную виллу на Лазурном берегу, чтобы там мирно провести остаток дней на награбленные за годы правления средства. Париж все тянул с разрешением. Конечно, Нгасса проводил профранцузскую политику (и это, кстати, создавало сложности для бизнеса Йена), но теперь одиозный свергнутый диктатор был балластом, источником не выгод, а проблем для официального Парижа. Власти Бенина, куда бежал Нгасса, тоже не горели желанием давать ему убежище, ибо не желали портить отношения с новым правителем Чамбе. Словом, разворачивалась целая дипломатическая интрига, но Йена Хейдена она интересовала только в одном аспекте: новый правитель Чамбе должен был избавиться от наследия предшественника и проводить новую политику. Не лебезить перед Францией и навести порядок во внутренних делах, хотя бы частично обуздав коррупцию и произвол. Чтобы в стране можно было вести нормальный бизнес и чтобы она стала более свободной. С поправкой на африканские реалиии, само собой, тут Йен был прагматиком. И он обдумывал линию переговоров с Нбекой, когда на экране лэптопа появилось оповещение о поступлении в почтовый ящик нового письма. Да, интернет еще работал… Йен открыл ящик. Это была депеша из Москвы – из того самого сыскного агентства, которому Йен Хейден поручил собрать информацию об Александре Забродине. К письму был приложен файл с досье. И Йен, мгновенно забыв о судьбах Центральной Африки и международных интригах, стал жадно знакомиться с информацией о сероглазом парне. «Забродин Александр, 1985 года рождения, город Москва. Мать – Забродина Инна Владимировна погибла в 2003 году в автокатастрофе. Об отце сведений нет. С родственниками Забродин связей не поддерживает. В 2002 году поступил в Московский университет, на филологический факультет, закончил в 2007 году. С 2003 года формально числится консультантом в ЗАО «Шато», владеющим фитнес-клубом Beauty Dreams. Фактически никаких обязанностей как консультант не выполняет. Входит в сеть «мальчиков по вызову», организованную совладельцем клуба Игорем Сидюхиным. Входит в число элитных проституток, цена за ночь с ним доходит до $2000. Специализируется на экстремальном сексе, связанном с