Синдром Дездемоны - Михайлова Евгения - Страница 4

Ее негромко окликнули, она повернулась и увидела на пороге комнаты Славу. Он выразительным жестом явно приглашал ее в кухню, которая была в конце холла. Даша кивнула, а затем любопытства ради посмотрела на гостей: она искала жену Славы. Зинаида с каким-то типом в очках сидела за шахматным столиком и явно была занята игрой.

Даша вошла в бело-золотую кухню Светланы, жадно вдохнула запах только что сваренного кофе и со стоном предвкушения рухнула в мягкое кресло.

– Кофе… Умираю, хочу.

– Немного коньяка необходимо для полного эффекта, – убежденно произнес Слава, – и кусочек «Праги». Мы все заказываем этот торт в такой кондитерской, что это уже не торт, а целительный бальзам.

– Почему-то я его ни разу у Светы не пробовала.

– Вот видишь, какой познавательный вечер у тебя получился. Сколько новой информации и впечатлений.

– Я бы предпочла без них, – ворчливо произнесла Даша. – Без похабщины, семейного насилия и без дурацкого торта во втором часу ночи. Да и без ваших ненормальных намеков на то, что мы где-то виделись.

– Мы уже на «ты», если ты забыла. Мы раньше не виделись, конечно, в противном случае я давно бы уже стал твоей тенью. Но это и не мой примитивный прием, как объяснила Зина. Я просто узнал тебя… Как что-то очень свое, как мечту, как придуманный образ… Если ты понимаешь, о чем я.

– Да, – устало произнесла Даша. – Понимаю. Я, кстати, редактор, немного стилист. И я узнаю с полпинка банальность номер два на тему встречи с мечтой или даже детским идеалом. Читаю это в рукописях через день. Давай закроем эту часть светской беседы и просто посидим, попьем кофе, я разберусь, что такое особенное в этой «Праге». И я точно тебе не совру, если скажу, что молчать с тобой не то чтобы очень приятно, но лучше всего остального этой ночью в этой квартире.

– За эти слова спасибо, – сказал Слава серьезно, даже строго.

И чуть сжал Дашину руку очень горячей ладонью.

Даша на самом деле на какое-то время выпала из действительности. Как будто попала в уютное убежище во время стихийного бедствия. Тепло, вкус, запах… Внимательный взгляд, который окутал ее, как защитный плащ-невидимка.

А потом вновь зазвучали оживленные голоса, даже музыку или телевизор кто-то включил.

– Вот и хеппи-энд, – подмигнул Даше Слава. – Пошли смотреть?

В гостиной все вернулось до момента скандала. Как будто монтажер вырезал кусок пленки. Гости болтали громко, непринужденно, временами со смехом прятали зевки и смотрели на часы. Как мы, мол, засиделись в такой приятной компании, пора и честь знать. На двухместном диванчике в специально выделенной нише сидели Никита и Светлана. Сестра была уже в другом, мягком просторном платье пудрового цвета.

Даша подошла к родственникам на деревянных ногах, чтобы попрощаться. Но Света притянула ее за руку и втиснула между собой и мужем.

– Посмотри, Дашунь, на него. Какое же у него доброе и милое лицо. Иногда я так на него злюсь, потом посмотрю – и понимаю: вот кто за меня жизнь отдаст, если надо.

Никита добродушно рассмеялся:

– Какие страсти у тебя, Светик. Отпусти Дашу, у нее, кажется, уже глазки слипаются.

Даша пристально смотрела на лицо Светланы, отчетливо видела кровоподтек на виске, замазанный тоном, свежую ранку поверх губной помады в уголке рта. А когда Света откинулась на высокую спинку дивана, она охнула от боли. Неизвестно, что там на затылке, если стук головы о шкаф или стену Даша услышала через дверь.

– Да, засыпаю, – сказала Даша и встала. – Засиделась на вашей кухне за кофе и тортом. Все супер. Так я поехала, Света?

– Обязательно позвони из дома, – сказала сестра.

В холле Даша нашла свои пальто и сумку, открыла входную дверь и наткнулась на Славу. Он «случайно» вышел покурить на площадку. Молча протянул ей свой телефон и пожал плечами в ответ на ее взгляд. Ах да, пари. Даша набрала свой номер, кивнула на прощание, вызвала лифт. Перед тем как его двери съехались, она увидела нос и острые глаза Зинаиды, которая выглядывала из квартиры.

Дома Даша была в половине четвертого утра. По крайней мере, эта чудовищная ночь закончилась. Она разделась, налила горячую ванну, и вдруг раздался телефонный звонок с незнакомого номера. Ответила и услышала короткие гудки. И сразу пришло сообщение с того же номера: «Это мой телефон. Если что-то понадобится – я тут. Слава».

Потолок с позолоченной лепниной загадочно мерцал над огромной люстрой на толстых цепях с плафонами-свечами. Валентине люстру продали как антикварную и осовремененную. Так это или нет, но такая массивная люстра вынесет многое. И не разлетится на хрупкие кусочки от выпущенных на свободу яростных стонов хозяйки, ее тяжелой брани, изощренного и умелого мата.

Знойная брюнетка металась по квартире, отшвыривая крупными босыми ступнями все, что попадалось на пути. А попадалось ей многое: стулья, пуфики, коробки с новой обувью, столики с косметикой и украшениями и даже подносы с коньячком, виски и рюмками. Валентина не была хорошей хозяйкой. Она вообще не была хозяйкой, убиралкой, полотеркой и клушей с тряпкой и пылесосом. Она не баба, не подстилка, не содержанка и не убогая «яжеженщина» с большой буквой «Ж» наперевес. Валентина – личность. Она деятель, востребованный обществом. Она женщина в том высоком и важном смысле, что несет в своем теле потребность и способность осчастливить особого избранника. Того, который способен ее оценить и ответить на ее призыв с готовностью и благодарностью. И такой особый человек в ее жизни появился. Год назад Никита Городецкий принял ее на должность главврача поликлиники своего министерства. Они сразу поняли, что созданы друг для друга. Во всяком случае, Валентина прочитала это в его взгляде без слов. Никита долго оттягивал их сближение. Он явно не был новичком в науке страсти и ждал момента безудержного притяжения. Это случилось совсем недавно в рабочем кабинете Валентины. Это было потрясающе, незабываемо и неповторимо. Повторимо лишь на еще более высоком уровне.

И Валентина пришла на званый ужин к Городецким с горячей надеждой и твердой уверенностью в том, что они вдвоем поставят всех перед фактом – не адюльтера, не флирта или романа, а уникальных отношений, перед которыми тают жалкие нормы домостроя. Кроме Валентины и Светланы, на этих вечерах все женщины в основном домохозяйки, приживалки и содержанки. Да и Светлана – рядовой врач в муниципальной клинике, крайняя справа на групповом фото серого, замученного коллектива. Наверняка Никита не снимает ее с работы, чтобы не мозолила постоянно ему глаза дома. И чтобы не осталась без своего гроша, если он захочет развестись. Должно же это когда-то произойти.

Валентине вдруг показалось, что тончайшее кружево ручного плетения на лифе ее узкого платья впечаталось или вросло в ее горящую воспаленную кожу, как прутья металлической клетки. Она начала расстегивать платье на спине, через секунду потеряла терпение, рванула застежку, требующую исключительно нежного обращения. Когда затрещали и кружево, и тонкий шелк, Валентина почувствовала яростное возбуждение. Она рвала платье, которое ей обошлось в целое состояние, как будто расправлялась со страшным унижением, пережитым в доме Никиты, со всем тем, что видели глаза этих проклятых зевак и сплетников. Она бы и глаза всем выжгла своим гневом… Ничего, она еще ответит всем и каждому.

Валентина переступила через бесформенное облако уничтоженного платья и оказалась перед большим зеркалом на стене. Она увидела на предплечье багровое пятно. Да это же она, Светка, вцепилась ей в руку своими костлявыми пальцами! Валентина задохнулась от ненависти. Перед глазами поплыла лента ярких мгновений: голубой исступленный взгляд жены Никиты, ее растрепанная рыжая копна волос, как огонь войны… То ли растерянное, то ли испуганное лицо Никиты, алчущие зрелищ рожи зрителей, оживленные и обрадованные, как в зоопарке. И ее собственный позорный путь, когда она, не сопротивляясь, подчинилась страшному изгнанию. Светка что-то орала, толкала, тащила. И ни один человек не возмутился, не посочувствовал Валентине. А точнее, ее не защитил тот единственный человек, который должен был это сделать, и потому вся свора его гостей с удовольствием приняла участие в расправе над Валей, любимой женщиной Никиты. Это не Светка собирала ее вещи, не она распахнула входную дверь перед тем, как ее вытолкнуть, не она вызвала лифт…