Приглашение с подвохом (СИ) - Ехидна Рыжая - Страница 29

Всего несколько предметов мебели, и огромная проходная комната становится уютной гостиной, только темноватой. Прямо холостяцкая берлога! Люстру бы сюда, трёхъярусную, золоченую. Да картину побольше, чтобы закрыть ненавистный портрет Мариам. А дивану явно не хватает журнального столика, что было куда книгу отложить или чашку поставить.

Пока бегала за водой и тряпкой, чтобы протереть пыль с новообретенной мебели, которая явно долго хранилась где-то в чулане, а не была создана, как моя новенькая швабра, мысленный заказ был выполнен. Под потолком висела люстра. Такой, как я хотела, видимо, не нашлось, так что пришлось довольствоваться тем, что дали. А на полу, прямо под портретом Мариам, в огромной раме стояла картина.

Надо было уточнять заказ, потому что радужный дракон в интерьер не вписывался. Но стоит признать, завораживал. Изгибами шеи и хвоста, изломами крыльев, цветовыми переливами чешуи. Куда там ведьме в траурном наряде до этого буйства цвета, света и радости? Вот Дан вернет силу, и я самолично выкину её портрет к чертовой матери! И буду любоваться драконом.

Спустя час в гостиной идеальный порядок. А довольный проделанной работой источник сдерживает обещание и открывает Иллидану нужную дверь. Но до того, как ввязаться в следующий этап ведьминого квеста, я успеваю освежиться и сменить грязную, промокшую одежду.

В пыльной и пустой комнате, точно по центру, в полуметре от пола парит самый настоящий посох. По деревянному черенку вьется тончайшая серебристая проволока. А может, и не проволока, а что-то иномирное, но выглядела конструкция угрожающе красиво. И светилась как меч джедая. Чем ближе к навершию, тем чаще из проволочных завитков выглядывали похожие на почки, кристаллы. Все одинаковые, как откалиброванные. В самом верху десятки этих кристалликов собирались в гроздья и образовывали основу навершия посоха. А главным украшением всего этого великолепия служил один единственный прозрачно-черный кристалл, близкий родственник тех, что украшали корону, только раза в три крупнее. И зная ведьму, надо полагать, что раз в тридцать опаснее. Прям легендарное “око тьмы” из игрушки, в которую иногда рубился Антон.

От сотни предположений, что за проклятие спрятано в посохе, каждое из которых хуже предыдущего, было не по себе. Но по-настоящему жутко стало в следующий миг. Когда лучи садящегося солнца коснулись посоха, в глаза брызнули солнечные зайчики, а сами кристаллы заиграли всеми оттенками красного – от бледно–розового до багряного. Больше всего было тицианово-красного, напоминающего о цвете волос дамы с портрета.

От сотни багряных бликов стены комнаты словно пылали в огне.

– Что-что, а напоминает о себе она очень эффектно, – выношу вердикт, осматриваясь вокруг. – Как думаешь, что нас ждет на этот раз?

– Сейчас и выясним, – решительно заявляет Дан и хватается за посох.

Удерживающие посох силы спадают в миг прикосновения, а джедайское свечение ярко вспыхивает и тут же меркнет. От неожиданности или от того, что посох был сам по себе неимоверно тяжел из-за всех этих кристаллов, Дан грохнул черенком об пол покруче королевского церемониймейстера. На пол падает и катится в сторону невзрачный небольшой кристалл, а остальная многочисленная мелочь вдруг рассыпается белесой взвесью невесомого порошка. Иллидан вздрагивает, и от этого едва заметного движения облако поднимается вихрем, окутывает мага, да так плотно, что невольный вздох был неизбежен.

– Дан, что происходит? – голос дрожал чуть сильнее, чем мне хотелось бы.

Но ему не до моего глупого страха. Пытаясь побороть приступ кашля, Иллидан роняет посох. Прокатившись по полу, подарок ведьмы начинает светиться. Вокруг его основания, там, где установлен черный кристалл, клубится тьма. Тонким ручейком она стремительно тянется вверх, создавая не то облако, не то огромное окно в другое измерение… где появляется образ Мариам.

Я удостоилась лишь одного презрительного взгляда, а вот на Дана она смотрит с сияющими торжеством глазами и предвкушающей улыбкой.

– Наконец-то! – в её голосе слышались победные нотки. – Взгляни на меня!

Пыль вокруг него закрутилась ещё сильнее, а в тишине комнаты послышался отчетливый вздох. Вот черт! Это плохо.

Что это вообще за гадость летучая?

– Посмотри на меня, дорогой, – все воркует Мариам, – я так долго ждала нашей встречи. Ну же, я знаю, что ты хочешь. Иди на мой голос, не противься зову любви!

– Никогда! – рычит Дан, опираясь одной рукой о стену, стоя в полунаклоне, а локтем другой прикрывая лицо. У меня засосало под ложечкой. Вся его поза кричала о беспросветном отчаянии.

– Что ж, ты сам напросился, – и, флегматично пожав плечами, повелительным тоном ведьма произносит: – Тебе нужно всего лишь уступить мне, и это все прекратится.

Секунда, и Дан падает на колени как подкошенный. Пронзительный крик боли разрушает моё оцепенение.

– Дан! – кричу, срываясь с места. Подбегаю и опускаюсь напротив, заглядывая в лицо. Обхватываю его ладонями, чтобы, не дай бог, не взглянул на эту сумасшедшую. – Дан, Дан, что происходит? Что мне сделать?

Я замолкаю, когда вижу, как вздулись вены на его шее. И они черны, словно вместо крови у него чернила. Эта чернота разрастается, ползет вверх, разбегаясь в стороны, как паутина.

Мамочки! Это ещё что за дрянь?

– Уходи отсюда! – мужчина цепляется за меня, за мои плечи, за шею. Случайно дергает распущенные волосы. Склоняется настолько близко, что наши лбы соприкасаются. Только глаза его зажмурены так сильно, что не видно даже ресничек. – Это ведьмин приворот, шансов нет, Эжен, – слова даются ему с огромным трудом. Дан то и дело прерывается, судорожно вдыхая воздух, но из какого-то упрямства продолжает: – Едва я на неё взгляну… у меня больше не осталось сил сопротивляться. Пожалуйста, уходи. Ты должна бежать! Убирайся!

Уже бегу и падаю!

– Хрена с два я тебя тут брошу! — рявкаю, отметая его просьбу. — Скажи, что мне...

– Зря, – обрывает меня на полуслове злорадный смех Мариам. – Глупая, глупая девочка! Стоило бы прислушаться…

– Захлопни свой рот, гадина! — я даже головы не поворачиваю, боясь упустить изменения в состоянии Дана, с которым творится не пойми что. — А лучше проваливай, откуда явилась!

– Ты сделала свой выбор, – звучит как приговор. – Иллидан, я хочу, чтобы она умерла!

Новая просьба-приказ, и я вздрагиваю всем телом, когда мужчина ледяными ладонями обхватывает мою шею. Делаю прерывистый вдох, чувствуя, как его хватка то усиливается, то ослабевает, как будто Дан еще борется.

– Дан, что ты делаешь? – из горла вырывается едва различимый хрип. – Остановись!

Но он меня будто не слышит. Не получив ответа, влепляю ему самую хлесткую пощечину, какую только этот мир видывал. И это приводит напарника в чувство.

Но надолго ли?

– Уходи, – дрожащие руки соскальзывают с моей шеи, опускаясь на талию.

Наверное, я просто клиническая идиотка. У меня были сотни причин, чтобы уйти, но внутри что-то шептало, что если сейчас сдаться, уступить… Иллидана, такого, каким я его знаю, больше не будет.

А как же источник? Коты? Моё проклятие, в конце концов.

И цель, ради которой я здесь появилась. Мама!

Одна мысль, что Дан проиграет ведьме, вызывала бурю противоречивых эмоций. Неужели, все напрасно? Он не сдался в прошлый раз, так почему сдается сейчас? Если не может он, значит, его должна вытащить я. Что бы он там ни говорил.

– Посмотри на меня! – я обхватила ладонями его лицо, стараясь не замечать черных змей, почти достигших его глаз.

– Не мешай! – завизжала ведьма похлеще баньши.

– Смотри на меня, Дан, – продолжаю повторять как заведенная, – не на неё. Слышишь? Смотри на меня! Мы выберемся отсюда, только помоги мне! Давай, ты должен подняться на ноги.

Каким-то чудом сдерживаю крик, когда Дан, как хороший мальчик, выполняет мою просьбу и открывает глаза, в которых паутинка чернеющих капилляров почти полностью перекрыла белок.

– Нет, нет, нет, – отчетливо осознаю, что как только его глаза заполнит беспросветная тьма, все будет кончено. И времени совсем не осталось. – Дан, – его отчаянно-решительный взгляд говорит о том, о чем я даже подумать боюсь. – Нет, пожалуйста, нет!