Избранная на подмену (СИ) - Рэйн Рина - Страница 21

– То есть, если бы Нарисса и Макс поженились до Отбора, это никого бы не остановило? – восклицаю, услышав это.

– А что? Они хотели? – в ответ удивляется Саар.

Ой. То есть, это была тайна даже для «своих»? Мило.

– Ну, у меня сложилось впечатление, что они вместе, – уклончиво замечаю, потягиваясь: от долгого сидения и письма тело затекло и требует движения. Но я хочу узнать как можно больше о мире, поэтому терплю эти неудобства.

– Ну, Макс ей предан. Это бесспорно, – провожает Саар мои движения заинтересованным взглядом. Смущаюсь, соображая, что анирэ, наверное, так себя вести не следует. Даже несмотря на то, что ничего некрасивого в моих действиях нет. Ох! Я всегда ценила и любила свободу во всем. И этикет, запрещающий даже простые потягивания, – это не для меня. Скорей бы вернуться домой.

А Саар знать не знает о моих переживаниях и рассказывает дальше, невольно выбалтывая мне ценнейшую информацию:

– Но мне казалось, это из-за того, что его отец чем-то обязан ее отцу. Хотя подробностей я не знаю. Наша семья раньше жила в государстве Асирэт, а не Рэлэ. Так что знаком я с ними не очень давно.

Ух ты! То есть, вот эти земли принадлежат красноглазому шану? Как его… Одару? Весело. Интересно, и насколько он в курсе того, что у него здесь творится?

Но «порадоваться» вдоволь этому не успеваю – Саар решает, что отвлечений от основной темы хватит и продолжает обучение. Теперь он переходит к магическим основам, рассказывая самые простые правила. На резонный вопрос «Зачем?», ведь во мне магии нет, объясняет, что понимать, когда чаруют другие, я все равно должна.

Признаться, эта часть обучения оказывается для меня самой интересной. Все-таки магия вызывает во мне трепет. Ну а когда Саар переходит к демонстрации, вовсе забываю обо всем, настолько это красиво и завораживающе.

Издалека процесс плетения элементарных чар напоминает рисование в воздухе. Когда маг неопытен, он «рисует» руками или пальцами. И делает это сперва медленно, но позже ускоряется. Когда же анир уже натренировался, то переходит к сложным плетениям всем телом, похожим на смесь танца и восточных единоборств. Но высшей степенью владения определенными чарами считается умение плести их в воображении.

Так что понять, чем тебя во время драки приложит опытный маг невозможно. Ведь там магия – это или несколько коротких световых вспышек разной степени интенсивности, или череда молниеносных пассов.

Саар чаровал быстро и красиво. На вопрос, сколько лет он учился этому, рассмеялся и заметил, что всю жизнь, потому что магия, если она есть, проявляется в ребенке в минуту его рождения. И что по ее цвету сразу же определяют, кто перед тобой.

Это, если, конечно, есть сомнения. Например, если ребенок рожден от смешанной пары шанов и анирэ или шанни и аниров. Такие союзы крайне редко, но случались. Но почти никогда не были узаконенными, так как официальная женитьба между магами – это не личный, а политический союз.

Не сказать, что я удивилась таким средневековым правилам. Но стала лучше понимать, почему Избранные из анирэ и нэннэ так обрадовались возможности породниться с шанами. Эти браки могли считаться настоящим социальным лифтом.

Что же касается магии, то аниры используют белую, почти лишенную цвета. А вот у каждого шана или шанни есть свой цвет, который шан со временем преобразует в какую-нибудь стихию. Шанни же развивают магию только до бытового уровня. Почему у шаннов такие традиции, Саар рассказывать мне не стал, а я спросить забыла.

За этим обучением проходит один день. Затем второй и третий. В них Саар не рассказывает больше ничего нового, а лишь помогает мне лучше запомнить уже узнанное, да еще немного гоняет по этикету.

Я с ним не спорю и выполняю все его требования. Я понимаю, что это все мне пригодится здесь. Но хватит ли этого, чтобы выжить и вернуться домой? Тем более, я так и не узнала, как же именно Нарисса совмещала службу в монастыре с рождением сына, чему ее там учили и что от нее требовалось. А, главное, что будет требоваться от меня. Но, как я поняла по ответам Саара, он сам ничего не знал об этом.

Саар признался, что по началу, когда я только приехала в замок, все стражи, в том числе и он, был уверен, что они везут именно Нариссу, а не меня. Хотя что она делала на поле в компании шанов, он не понял. И только после Макс рассказал некоторым приближенным о том, что я – двойник хозяйки. И очень хочу попасть на Отбор, так как родом из бедной семьи и мечтаю породниться с шанами. Так сильно мечтаю, что даже не совсем адекватна в этом. Именно поэтому Саар сперва был груб со мной. Он думал, что имеет дело с сумасшедшей фанаткой, зависимой от их силы и готовой на любое преступление ради шанов.

Нариссу в эти дни я больше не видела и чем она занималась не знала. Правда, с лоджии ее книги и записи исчезли. По утрам же меня будили слуги. Они приносили новую еду и одежду, сшитую по одному образцу. О разнообразном гардеробе для меня Нарисса не заботилась.

Что же касается остального, то узнав, что пищу для меня зачаровывают, а приворотные и прочие зелья в этом мире прекрасно существуют, я хотела даже отказаться от еды. Или попросить для себя простой пищи. Но потом сообразила, что для той, что находится под чарами подчинения, это слишком подозрительное поведение. И не стала рисковать.

Тем более, снять эти чары мы не смогли, хотя Саар каждый день проверял, не стали ли они слабее, чтобы их можно было расплести. Но нет, паутина на медальоне сияла всё также ярко. Саар пообещал разобраться в этом, ведь у него в этом свой интерес.

Потому что, если Нарисса узнает про сагим, разрушит до конца заключенную в нем магию и по-настоящему меня зачарует, она узнает и имя моего помощника. И тогда Саару не поздоровится. Пусть никаких клятв он напрямую не нарушал. Но вряд ли за такое его погладят по головке. Так что от моего умения изображать покорность теперь зависит не только моя жизнь.

В последний день Саар немного ободряет меня новостью о том, что он будет среди стражей, что повезут меня с Нариссой на Отбор. Но все равно я так нервничаю от предстоящего, что ночью мучаюсь без сна, ища выход из ситуации, которую никак не могу разглядеть целиком. В ней слишком много белых пятен и переменных.

И лежу так где-то до полуночи, которую тут называют часом Лакки. А потом мое внимание привлекает шум на лоджии.

– Итак, драгоценная моя, у нас все готово? – доносится оттуда громкий шепот неизвестного мужчины.

– Да, драгоценный мой. Совершенно, – в тон ему шепчет Нарисса и я тут же перестаю ворочаться.

– И это даже не смотря на возникшие трудности! Я восхищен! – поражается точно не-Макс, на что в ответ Нарисса счастливо смеется. Кажется, его похвала много значит для нее.

– Я решила все проблемы наилучшим образом. Не переживай за это, – она откровенно хвастается, а меня пробирает холодом по позвоночнику.

– И ты позволишь взглянуть на нее? – тут же как-то слишком легко спрашивает голос, и я окончательно забываю о дыхании.

На нее – это на кого? На меня, что ли? Это еще кто по мою душу?

И что? Она ему разрешит и устроит показательные выступления с «подчиненной» мной?

Нет! Я не хочу быть ручной обезьянкой! Но как быть, если Нарисса сейчас приведет своего визави, разбудит меня и прикажет что-то сделать? Как я буду выкручиваться?

Воображение с лихвой накидывает варианты этих приказов, пока вслушиваюсь в образовавшуюся тишину. И каждый из последующих вариантов хуже предыдущего. Но я все равно уверена: фантазия двойника куда круче и ее приказ мне в любом случае не понравится. Как и не понравится знакомство с любопытным типом.

Вот вообще не понравится. Ни разу.

Однако тишина бессовестно затягивается, выматывая нервы не только мне.

– Так что? – спрашивает мужской голос снова со слишком показной легкостью. Далась я ему!

– Знаешь, нет, – отвечает наконец-то Нарисса, на что облегченно выдыхаю. – Я даже Советников к ней не пустила, хотя поначалу хотела, чтобы они сами объяснили ей некоторые правила поведения. Но ведь они могут заметить, что она слишком туго соображает! Не хватало еще, чтобы они узнали, откуда она на самом деле!