Фиговый листок - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 2

– Да, сэр.

– Вперед, Дирк. Времени у нас мало, действуй быстро, но дело раскрой.

Он взмахнул рукой, показав мне, что я свободен.

Я вернулся в кабинет, который мы делили с Чиком. Мой напарник просматривал объемистую папку с личными делами сотрудников универсама, за которыми мы вели наблюдение.

Чик поднял на меня глаза:

– Какие новости?

Я сел и рассказал ему.

– Митч Джексон? – Чик негромко присвистнул. – Классный парень! Я ведь служил с ним, он тогда был подчиненным полковника. Вот не знал, что Митч был женат. Видно, успел, когда нам дали месячный отпуск. Только нам он ничего не рассказывал. – Чик задумчиво посмотрел на меня. – Полковник рассказал тебе, как погиб Митч?

– Нет.

– Его гибель связана с какой-то военной тайной. Только не вздумай проговориться об этом его отцу, завалишь дело.

– Как же он погиб?

– Типичный армейский прокол. Разведгруппу в двадцать человек послали прочесать большой участок джунглей, где предположительно скрывались вьетнамцы. Дело в том, что продвижение нашей бригады застопорилось: мы несли большие потери под огнем снайперов на подходе к этому участку зарослей примерно в тысячу акров. Идеальное укрытие для снайперов. Полковник отправил вперед разведгруппу под командованием бывалого сержанта. Задачей группы было прочесать участок и выбить снайперов противника. Остальные солдаты бригады расположились на высотке, не сводя глаз с этого участка джунглей внизу. О приостановке продвижения бригады отправили донесение в штаб. Итак, два десятка парней входят в заросли, а бригада залегла и наблюдает. Митч захотел пойти с разведгруппой. Он всегда рвался быть первым в любой операции. Полковник его не пустил. Едва группа углубилась в джунгли, как из штаба сообщили о вылете бомбардировщиков, которым поставили задачу сжечь этот участок леса напалмом. Какой-то чертов генерал от ВВС прошлепал сообщение полковника о том, что в лесу наша разведгруппа, и отдал приказ бомбардировщикам. Отзывать самолеты было поздно – мы уже слышали, как они летят. Тогда Митч вскочил в джип и помчался вниз по склону. Полковник кричал ему вслед, чтоб вернулся, но Митч думал только о тех двадцати парнях, и ничто не могло остановить его. На полному ходу он влетел в джунгли и остановился, лишь когда джип врезался в дерево. Митч выскочил из машины и побежал в лес, крича разведчикам, чтобы возвращались. Семнадцать парней выбежали из зарослей за мгновение до того, как бомбардировщики начали поливать джунгли напалмом. Мы видели, как Митч выбрался вместе с ними, но затем он остановился, обнаружив, что троих не хватает. Тем семнадцати он приказал бегом подниматься на холм, а сам вернулся в заросли. – Надув щеки, Чик шумно выдохнул. – К тому времени лес уже весь полыхал, и мы видели, как повсюду расползались вспышки напалма… Это был самый безрассудный и самый отважный поступок, но ни за что на свете я не хотел бы еще раз увидеть такое.

– Чем все закончилось?

– Митч погиб. Именно так – спасая жизни семнадцати мальчишкам. Все, что осталось от него, мы сложили в джутовый мешок. Только по стальному опознавательному браслету мы поняли, что останки принадлежат ему.

– А трое других?

– Почти ничего: фрагменты костей, пара комков обугленного мяса и… Понимаешь, самое мерзкое, в том лесу не было никаких вьетнамцев! Похоже, они ушли оттуда за несколько часов до нас. Это была операция прикрытия. Здесь, в агентстве, мы называем такое фиговым листком. Генерала ВВС, отдавшего приказ о нанесении авиаудара, перевели куда-то. Полковник Парнелл поднял страшный шум, но начальство заткнуло ему рот. В указе о награждении Митча медалью Почета, к которой его представил полковник, говорится о спасении жизней семнадцати солдат, а сам Митч якобы был убит наповал пулей вьетнамского снайпера в тот момент, когда выводил людей из засады. – Чик пожал плечами. – Сам понимаешь, его отцу я сочинил версию куда более гладкую, чем то, что произошло на самом деле.

– Спасибо, что рассказал. Буду осторожен в разговоре с его отцом.

Чик подтянул папку к себе.

– Да уж… Интересно, какой у него отец, – проговорил он. – Если хоть немного похож на своего сына, будь с ним начеку.

На следующее утро, прихватив чемоданчик с самым необходимым и крупномасштабную карту, я отправился на служебной машине в Вест-Крик.

Большую часть жизни я провел во Флориде, однако эти места были мне незнакомы. Судя по карте, Вест-Крик – богом забытое место, значительно севернее Лейк-Плэсида. Путеводитель, в который я тоже заглянул, поведал мне: население Вест-Крика, а это 56 человек, зарабатывает себе на жизнь разведением лягушек, цена на которых сказочно взлетает зимой, когда их особенно трудно поймать. А лягушачьи лапки пользуются постоянным спросом в роскошных ресторанах побережья.

Дорога заняла более трех часов, и я решил сделать короткую остановку в Сёрле, цветущем и полном воздуха городишке: здесь выращивают томаты, перец, тыквы и картофель. Согласно карте, отсюда до Вест-Крика всего несколько миль. На завтрак я лишь выпил чашку кофе и сейчас проголодался. Кроме того, весьма полезно пообщаться с местными жителями перед тем, как выдвигаться на место расследования.

Я вошел в чистенький кафе-ресторан и занял столик у одного из окон, выходящих на оживленную главную улицу, забитую фургонами с овощами.

К моему столику подошла хорошенькая блондинка в обтягивающих джинсах и плотно облегающей футболке и сладко улыбнулась мне.

– Что закажете? – проворковала она, уперев ладони в стол и подавшись ко мне: полные груди колыхнулись под тонкой тканью футболки.

– А какое у вас фирменное блюдо? – в свою очередь спросил я, борясь с желанием ткнуть указательным пальцем в одно из аппетитных полушарий за вырезом футболки.

– Рубленая курица с овощами и картофелем. Причем умерла она не от старости.

– Отлично, несите.

Девушка отправилась на кухню, а я наблюдал, как она виляет своей аккуратной попкой. Даже такое захолустье, как Сёрл, может подарить радостные мгновения.

Тут я обратил внимание на сидевшего у стойки бара высокого мужчину преклонных лет с пышными седыми усами, пожелтевшими от табачного дыма. Ему было за семьдесят, одет он был в темный, заметно лоснящийся от времени костюм и засаленную ковбойскую шляпу. Старик посмотрел на меня, и я в ответ улыбнулся и кивнул ему. Он надолго задержал на мне взгляд, а затем подошел, не забыв прихватить свой стакан.

– Салют, приятель, – сказал он, усаживаясь за мой стол. – Нечасто встретишь незнакомца в наших краях.

– Я здесь проездом. Отпуск. Обозреваю окрестности…

– Серьезно? – Он отпил из своего стакана. – Неплохая идея. Здесь много интересного. Одно время у нас даже водились аллигаторы. До сих пор иногда встречаются в реке Пис.

– Видел этих тварей в Эверглейдсе[1]. Занятно.

Девушка принесла рубленую курицу, брякнула передо мной тарелку и посмотрела на старика:

– Ну что, будем заказывать или дальше стул греть?

– Гляди, у меня еще осталось. – Старик поднял свой стакан и показал ей. – Будь я годков на десять моложе, я б тебе показал кое-что другое.

– Годков тридцать скинь, тогда, может, поговорим. – Кокетливо улыбнувшись, девица упорхнула.

Старик покачал головой:

– Эх, молодежь! Никакого уважения к старшим.

Как ни грустно признавать, нынешней молодежи старших уважать не за что, но об этом я счел нужным промолчать, не собираясь вступать в подобную дискуссию.

Я принялся за свою курицу.

– Страна аллигаторов, – заговорил старик. – Слышали когда-нибудь об Аллигаторе Пьятте? Вряд ли, вы слишком молоды. Наша местная легенда.

Я жевал курицу, которая якобы умерла не от старости.

– Легенда?

– Ну да. Слушай. Пьятт делал так: прятался за бухтой троса и выжидал, пока аллигатор поднимется на поверхность. Тогда Пьятт прыгал в воду, садился на зверя верхом и втыкал ему в глаза большие пальцы рук. Никогда не проигрывал. Представьте, какой он был сильный и отважный! Пьятт говорил, что стрелять в аллигаторов – только зря патроны тратить…