Римлянин (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 33

Дав команду кавалерии атаковать, Таргус обеспокоился вторым полком драгун и увидел их вдали, спешно убегающими. Видимо, судьба товарищей показалась им слишком печальной. Ну или командующий отослал их куда подальше.

Битва выиграна, пусть и потери на этот раз куда существеннее. Но тем ценнее опыт.

Примечания:

1 — Децимация — от лат. decimatio от decimus — «(каждый) десятый» — высшая мера наказания римского легиона, когда по жребию казнят каждого десятого.

2 — Allonge (на языке немытых франков) — от allonger — «удлинять». Тот самый белый неестественно-кудрявый парик, который можно увидеть в любом историческом фильме с временными рамками начиная со второй половины XVII до конца XVIII века. К началу XVIII века длина парика начинает стремительно уменьшаться, поэтому длинные парики до груди в стиле Людовика XIV продолжают носить только совсем уж старпёры и не следящие за модой, ну или идейные олдскульщики и ретроманы, такие тогда тоже были. Ребята победнее покупали парики из козьей или овечьей шерсти, волосни из-под залупы дьявола собачьих или конских хвостов, но шиком и блеском считались волосы с головы человека, желательно, но необязательно с живого. Во время действия данного романа парики-аллонж всё ещё в моде и будут оставаться такими до конца века, хотя с каждым годом в моду будут протискиваться причёски из своих волос, но рано радоваться, чтобы придать волосам на голове благородно-белый цвет, аристократишки посыпали головы пудрой цветом от как снег белой до нежно-розовой и бледно-голубой.

3 — Перекрытая щель — отрезок траншеи глубиной в среднем 150 см и перекрытие на нём, изготовленное, как правило, из подручных материалов. Служит для относительно надёжной защиты солдата от всяких летающих хреновин типа бомб, мин, снарядов. От прямого попадания не защитит, конечно, но зато можно не опасаться осколков, от которых, по статистике, в основном и гибнут.

4 — Анфиладное рикошетирование — это когда ядро пускается вдоль земли как камень-блинчик по воде, отскакивая от поверхности земли и проходя вдоль строя пехоты противника, а не зарываясь в земную толщь, убив пару человек.

Глава XII. Шлезвиг и деньги

//Город Шлезвиг, ратуша бургомистра, 27 февраля 1734 года//

— Шлезвиг мой… — тихо прошептал Карл Фридрих, а затем поднял тяжёлый взгляд на собеседника. — Подписывай.

Король Кристиан VI с недовольной и почти страдальческой миной взял перо у своего советника и подписал ставший историческим Шлезвигский мирный договор.

— Это тебе просто так с рук не сойдёт, Карл Фридрих, — произнёс король Дании.

— Ты что, уже успел собрать новую армию? — издевательски-угрожающе спросил нахмурившийся герцог.

— Я в общем говорю, — дал задний ход Его Величество.

Герцог Карл Фридрих усмехнулся с превосходством и поставил свою подпись в мирном договоре.

По итогам мирного договора земля Шлезвига до линии Фленсбург-Зюльт переходит в безраздельное владение герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского, а королевство Дания выплачивает контрибуцию в сумме семи миллионов датских риксдалеров в течение следующих шести месяцев и отказывается от каких-либо претензий на Шлезвиг, то есть даже родственные Карлу-Фридриху Ольденбурги лишаются всяческих родовых претензий на эту территорию.

Технически, датчане могли бы продолжать войну, военный флот никоим образом не задет боевыми действиями, островные части Дании не попали под раздачу, можно было ещё побороться, но… Дания не в окружении союзников. Шведы, потерпевшие поражение в Великой Северной войне, должны уже с аппетитом поглядывать на Норвегию, находящуюся под датским владычеством. Англичане, которые, после той же войны, датчанам не совсем друзья, даже несмотря на обсуждаемый до недавних пор брак наследного принца Фредерика V с кем-то из дочерей английского короля Георга II, могут пересмотреть свою политику и потрепать за два сражения оставшуюся без армии Данию территориально.

Недооценка заштатного герцога обошлась датчанам очень и очень дорого. После двух весьма неожиданно закончившихся битв стало ясно, что сухопутные сражения против гольштейнцев никаких положительных перспектив не несут и надо выходить из войны с хоть какой-то минимизацией потерь, тем более что герцог Карл Фридрих не стал выёживаться и потребовал только Шлезвиг и деньги.

Нечто подобное датчане испытывали во время Датской кампании Карла XII, когда шведский король, при поддержке англичан, высадился у Копенгагена и осадил его, пригрозив уничтожить город. Датчане сдались и выбыли из игры на девять лет, до того момента, как дела у Карла XII не начали идти очень плохо. Карл Фридрих вывел их из игры на эквивалентный срок, а если шведы воспользуются моментом и нанесут удар, то и, возможно, навсегда.

С убытием датского короля, Карл Фридрих первым же делом решил настроить население аннексированного Шлезвига в свою сторону: законодательно навсегда отменил крепостное право, которое было введено Кристианом VI, а также временно отменил всеобщую воинскую повинность, так как войны в ближайшее время не предполагалось, а даже если она начнётся, он рассчитывал на легионы.

Началась также типичная PR-кампания, на которую было потрачено двести двадцать тысяч рейхсталеров, включающая в себя большую ярмарку в Шлезвиге, бесплатные эль и вино с хлебом и фестиваль народной музыки, быстро превратившийся в масштабную пьянку. Всё это проводилось под недвусмысленным лозунгом: празднество в честь освобождения Шлезвига. Датчане, проживавшие в Шлезвиге, не до конца понимали, кого именно освободил германский герцог и освободил ли вообще, но в массовом праздновании с дармовой выпивкой всё же участвовали.

Пока Карл Фридрих развлекался в Готторпском замке, Таргус находился в лесу неподалёку, посреди своих легионеров.

— Ну что, голубчики, допрыгались? — спросил он у сбитых в кучу пленных датских аристократов.

Их нигде не регистрировали, почти никто, кроме легионеров, отловивших их, не знал о том, у кого они находятся.

Это вся знать, проживавшая в Шлезвиге, не успевшая смыться в Данию или Норвегию.

— Сначала я хотел использовать виселицы… — пробормотал Таргус. — Но решил подойти к этому вопросу более гуманно. Приступайте к казни.

Мужчины и женщины, старики и старухи, разновозрастная толпа отчаянно завыла. Кому-то могло стать их жалко, но Таргус уже давно забыл, что это такое. Он обнаружил в себе, в очередной раз, что не умеет прощать.

Двести шестьдесят восемь умерли в этом лесу, затем их побросали в яму, а сверху засыпали толстым слоем негашёной извести.

Таргус не был удовлетворён. Слишком мало датских аристократов.

Он сел на пони и распорядился, чтобы яму закопали, разровняли и вернули срезанный дёрн так, как было до этого.

В Шлезвиге он сразу поехал в Готторпский замок, где его встретил чем-то недовольный Фридрих Бергхольц.

— Ваша Светлость, — поклонился он.

— Завтра с утра выезжаем в Киль, — сообщил ему Таргус. — Придержи папашу, чтобы он сильно не нажирался.

— Его Светлость уже, кхм-кхм, навеселе… — покачал головой Бергхольц.

— Тогда я поеду без него, — пожал плечами Таргус. — Передай ему, что я решил устроить ночной марш для своих легионов.

Он двинулся к позициям легионов, которые в праздновании не участвовали, а находились в боевой готовности и уже собрали лагерь, ожидая приказа.

— Капитан Лютер, отдавайте команду о начале марша, — приказал Таргус, когда доехал до штаба.

//Герцогство Шлезвиг-Гольштейн-Готторп, г. Киль, 1 марта 1734 года//

Таргус, доставивший в Киль два миллиона рейхсталеров контрибуции, сразу по прибытию начал бурную активность.

Были отданы приказы о начале строительства отдельного города близ «Промзоны», так как пришли сведения о том, что кто-то в очередной раз похитил рабочего из стекольного цеха.

Благодаря тому, что каждый день по прибытию в производственный цех рабочие отмечаются на пункте охраны, что является очень эффективной мерой: рабочий день длится десять часов, ещё два часа большая часть сотрудников весело проводит время в тавернах, которые сосредоточены на окраине «Промзоны», где первая кружка эля «герцогская», то есть бесплатно, вторая по пятидесятипроцентной скидке, третья по двадцатипятипроцентной скидке, а четвёртая уже за полную стоимость. Естественно, что домой после работы практически никто не уходит, поэтому два-три часа работники населяют собой «Весёлую улицу», как они прозвали участок с питейными заведениями, и только потом отбывают домой поспать. Чужих людей на «Весёлой улице» нет, все свои, в том числе и мышки-детишки, а также завербованные агенты Таргуса из взрослого населения, которые к концу вечера уже знают всё, что происходит в жизни большей части работников.