Римлянин (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 65

— Нет, Ваше Светлейшее Высокородие, — ответил ирландец. — Бог миловал.

— Не бог, а техника безопасности, — поправил его Таргус.

— Если на то воля господа, то никакая техника безопасности не поможет, — стоял на своём Гарольд.

— Из-за таких вот мыслей и происходят несчастные случаи, — Таргус нахмурился. — Никаких религиозных проповедей среди рабочих. Религия отдельно — производство отдельно. Я ясно довёл до вас свою мысль?

— Да, Ваше Светлейшее Высокородие, — кивнул ирландец, которому слова Таргуса не понравились. — Но без бога жить…

— Так живите с богом, — рассмеялся Таргус. — Говоря словами неизвестного вам, но тем не менее великого философа: «Религия — как мужской половой член. Нормально, когда он у вас есть. Приятно, когда вы им гордитесь. Но, пожалуйста, не доставайте его и не размахивайте им на людях. И, пожалуйста, не пытайтесь подсунуть его моим детям» (1).

— Но это богохульство! — поражённо возмутился Гарольд.

— Где здесь богохульство? — Таргус снисходительно усмехнулся. — Я лишь процитировал одного философа! Изречение содержит всего одно простое требование к вам: когда у вас появится мысль упомянуть имя господа всуе, сдержитесь и просто захлопните рот. Никто не мешает вам быть религиозным человеком, просто это нужно только вам, а не окружающим или мне. Не доставайте свою религиозность и не размахивайте ею на людях, всем мало того, что плевать, так по канонам христианства это ещё и может быть квалифицировано как гордыня.

— Гордыня?! — недоуменно переспросил Гарольд.

— Да, обыкновенная гордыня, — покивал Таргус. — Кто-то из священников вам скажет, что гордиться своей религией — это почётно, но насколько я знаю, ранние христиане не считали свою веру предметом для гордости и не орали на каждом шагу о том, какие истовые они верующие…

На самом деле он знал про секту ранних христиан большее: когда их бросали на арены ко львам и тиграм, они с блаженными улыбками принимали свою смерть, потому что были истово уверены, что за мученичество обязательно попадут в рай. Это совершенно иной уровень гордыни, ещё худший, нежели просто гордость своей религией, но Гарольд об этом не знает и, судя по всему, считает, что в древности вера была крепче, без протестантов и прочих веяний Нового Времени.

— С этим невозможно спорить, — согласился Гарольд. — Раньше вера была крепче…

— Ну так вот… — продолжил Таргус, верно считав ход мыслей этого ирландца. — Древние христиане держали язык на замке касательно своей религии, мало того, что язычники преследовали их, так ещё и бог мог покарать, смертный грех, как-никак. Понимаете?

— Понимаю, — кивнул Гарольд, пришедший к нужному Таргусу выводу. — Гордыня — страшнейший из семи смертных грехов. И самовлюблённое провозглашение своей религиозности — есть ничто иное, как гордыня.

— Именно! — Таргус хлопнул кулаком по ладони. — Наконец-то вы понимаете!

— Поэтому вы никогда не показываете свою религиозность?! — осенило Гарольда.

Таргус лишь молча улыбнулся.

Он никогда не был особо религиозным, даже в родном мире, а здесь для этого пропали последние причины. Культисты здесь победили, исковеркав ход истории, столкнув Европу в пучину мракобесия и феодализма.

В его родном мире феодализм — это явление, присущее восточным и южным странам, где варварские вожди пришли к власти и разделяли земли между своими варварскими военачальниками, а те передавали их своим потомкам и это продолжалось сотни лет.

Здесь идёт второе тысячелетие феодализма, который уже имеет признаки разложения и перехода к следующей экономической формации, которую быстрее всех сейчас толкал Таргус: власть в курфюршестве уже всецело завязано на одном только курфюрсте, графы и бароны теряют свои земли, потому что продвигается политика выкупа земли. Земля в Шлезвиге сейчас на 95 % принадлежит курфюрсту и остались только самые упорные графы и бароны, которые уже получили предложения, от которых просто нельзя отказываться. Юридически это очень долгий процесс, так как у знати есть кое-какие права, но силовой вариант всегда в запасе.

Землёй в курфюршестве заведует Аграрный комитет, который обеспечивает крестьян всем необходимым для производства зерна. Производительность их выросла где-то на 160–170 %, так как курфюрст оснащал их качественным посевным материалом, инструментарием нужных качества и функциональности, скотом, а также рациональным централизованным управлением. Рекорды урожаев фиксируются, недостатка в продовольствии нет и не предвидится. Таргус даже сбывал примерно 60 % зерна на экспорт, потому что потребности местного населения в еде перекрыты двукратно. Но экспорт в ближайшем году придётся сворачивать, так как скоро начнёт набирать обороты производство спирта.

Спирт нужен много где, поэтому его промышленное производство важно как никогда.

Таргус планировал начать производство этилцеллюлозы, которая будет очень кстати при хранении нефти и прочих текучих веществ, а также первого в истории этого мира пластика. Для её производства нужен олеум, то есть раствор серного ангидрида с концентрированной серной кислотой. Серный ангидрид уже получают в химическом цехе, отрабатывая сейчас методику получения сначала сернистого газа из пирита, а затем сернистого ангидрида путём обжигания сернистого газа в присутствии выкупаемой из любых доступных источников платины. Полученный сернистый ангидрид потом растворяют в серной кислоте и получают таким образом олеум. Ассистенты травятся и дохнут как мухи, так как правила техники безопасности отрабатываются прямо на ходу, но прогнозы благоприятные.

Олеум замешивается с этиловым спиртом, образуется диэтилсульфат, из-за которого уже внесено несколько правок в технику безопасности, так как он тоже уже убил одного ассистента Маргграфа. Диэтилсульфатом этилируют целлюлозу, которая потом тщательнейшим образом отмывается и сушится.

Потом её уже плавят и используют по различному назначению.

Из этилцеллюлозы получается неплохой пластик, в основном путём разбавления её с касторовым маслом.

Таргус буквально вчера держал в руках первую фляжку из этого пластика. Вес низкий, надёжность отличная, только спирт в них хранить нельзя, ибо растворяет. Проблему со спиртом решают, рассматривается вариант с покрытием внутренней стороны каким-нибудь напылением вроде медного, но Таргус туда не лез. Его цель: чтобы собранные в одном месте учёные начали самостоятельно генерировать новые решения и открывать новое.

Самым главным применением, ради которого вообще было затеяно производство этилцеллюлозы, были не какие-то фляжки и иная посуда, а изоляция проводов.

В «Промзоне» работает уже три динамо-машины и провода сейчас являются самым слабым их местом.

Питают их три паровые машины, работающие на мазутных топках. С текущим уровнем точности и заготовленными деталями, сконструировать и воплотить в металле их оказалось проще простого. КПД низкий, топлива они жрут неприлично много, зато производства наконец-то смогли отдалиться от реки.

На электричество у Таргуса большие планы: гальванизацию они освоили практически сразу, покрывая стволы мушкетов медью, что существенно продлевает их срок службы. Также медью покрывают гренадёрскую броню, а первая манипула получила посеребрённые таким методом доспехи, для общего шика и блеска, ведь они исполняют роль охраны курфюрста, а это требует наличия презентабельного вида. Блестящая пуленепробиваемая броня — это один из простых и понятных способов.

С пудлингованием у металлургов пока что не получается, о чём Таргус сильно переживал, но не лез в это дело, так как понимал в нём не слишком много. Его советы большей частью оказались бесполезны, ну или металлурги понимали их неправильно, но принципы они уловили, какая-то сталь даже получается, хотя она серьёзно отстаёт от того, что ожидал Таргус. Здесь могут помочь только практика и время.

//Курфюршество Шлезвиг, дворец Эйрис, 1 января 1737 года//

Таргус решил назвать новый дворец Эйрисом, потому что строили его из желтого мрамора, отдалённо напоминающего цветом начищенную медь, привезённого из Российской империи. По словам подрядчика, некоего новгородского купца Афанасия, добывали его в Карелии, близ небольшой деревни Белая гора. Месторождение обнаружили в начале века, оно никого не волновало до тех пор, пока не поступил заказ из Шлезвига. В течение двух месяцев ухватистый купец наладил добычу и загнал Таргусу восемьдесят тонн жёлтого мрамора, который не совсем жёлтый, а скорее нежно-палевый.