Не моя девочка (СИ) - Каретникова Ксения - Страница 4

— Анна, любимая, — начинает говорить он и я замираю на месте, хорошо что свет на сцене приглушили, и я уже стою в тени, — двадцать лет совместной жизни в браке называется фарфоровой свадьбой. За эти годы мы с тобой смогли вылепить из грубой глины элегантное и красивое украшение. Однако фарфор — материал хрупкий и нам нужно трепетно беречь то, что мы сами изваяли. Все эти годы с тобой прошли как один день. В уюте, тепле, счастье и взаимопонимании… — он все говорит, а меня трясти начинает. Нет, не от ревности. Ее я давно не испытываю. От боли, от зависти и… от злости. На Йонаса, да, но в первую очередь на себя.

Йонас заканчивает свою речь и Лиза выносит на подносе большую коробку, перевязанную атласной лентой. Подарок. Для Анны.

Даже знать не хочу, что там. Спускаюсь со сцены и степенно иду к подсобным помещениям. Только вот ноги дрожат, меня вообще как в лихорадке начинает бить.

Оказавшись в узком коридоре, я буквально бегу к самой дальней комнатке. Сейчас она моя гримерная, а когда была-то кладовкой ненужных вещей и предметов, и я жила там, среди хлама, ночуя на крохотной софе, прячась от персонала, который редко туда заглядывал…

Влетаю в помещение и прижимаюсь спиной к двери. Дышу, часто и поверхностно, прикрыв глаза.

Черт, где же эффект от шампанского? Где лёгкость?

Надо успокоиться, прийти себя и в зал вернуться. А там никому не показывать, что меня что-то беспокоит. Все же правильно, люди отмечают праздник своей семьи. Какое я к этому отношение имею?

Распахиваю ресницы, они сухие, я не плачу и не хочу. И вдруг вижу на столике, что стоит у большого зеркала с подсветкой, будет цветов. Алые розы в вперемешку с белыми альстромериями. Мои любимые цветы. Отлипаю от двери и медленно иду к зеркалу. К цветам наклоняюсь, вдыхая их аромат, а глазами замечаю, что рядом с букетом маленькая коробочка стоит. Квадратная, бархатная. Опускаюсь на стул и беру коробочку. Открываю, руки почему-то дрожат. Серёжки. Золотые. Усыпанные изумрудами.

Понимаю, что все это от Йонаса. Только вот зачем сегодня? Задобрить меня хочет? Боится, что я психанув, увидев чужую радость, натворю что-то?

Достаю серёжки и примеряю. Йонас умеет выбирать украшения. У него есть вкус.

Сижу и несколько минут любуюсь своим отражением. Золото блестит, изумруды играют на свету. А я замечаю улыбку на своем лице. Ворона ты, Белка, все блестящие любишь.

Дверь в гримерку тихо открывается. Без стука ко мне может войти только один единственный человек.

— Бельчонок, — Йонас подходит ко мне и останавливается сзади. Мы оба смотрим друг на друга в зеркало. — Нашла мой подарок? Тебе очень идет.

— Спасибо, — киваю.

— Все для тебя. Чтобы ты не расстраивалась, моя девочка.

Мужские руки ложатся мне на плечи, затем пальцы ведут по шее вверх и резко вниз, по ключицам, в ложбинку груди. Закрываю глаза, чтобы не видеть этого мужчину. Хочу просто чувствовать его нежные прикосновения. Мое тело привыкло к ним. Отвечает взаимностью, даже порой вопреки моему разуму. Просто Йонас умеет делать приятно.

— Ты сегодня охренительная, — слышу шёпот, чувствую жаркое дыхание в шею. — Выглядишь шикарно. Настолько, что я сам себе завидую. Специально так сегодня оделась? Чтобы подразнить меня?

— А у меня получилось? — фыркаю я.

— Еще как. Пока ты на сцене пела, извиваясь под музыку, я вовсю представлял как ты подо мной стонешь.

Он резко хватает меня за подмышки, заставляя встать. Нащупывает под платьем на бёдрах тонкие верёвочки трусиков и снимает с меня миниатюрные кружевное изделие.

Затем берет на руки и кидает на диван, что стоит в углу комнаты. Лежу, смотрю на мужчину снизу вверх. Йонас нервно расстегивает брюки, высвобождая уже эрогированный член. А я покорно развожу ноги в стороны…

Артем

Бэлла снова на сцену петь выходит.

Хороший у нее голос. И слух. Девчонка явно где-то музыки училась.

Смотрю на нее, пристально, в какой-то момент замечаю, что и она на меня смотрит. Долгий у нас зрительный контакт, как будто мы в игру играем, кто первый сдастся и взгляд отведет.

Бэлла первая отводит. И лишь потому, что заканчивает петь и поклон делает. Ей рукоплещут, кто-то рядом даже свистит, а девушка улыбается, делает шаг в сторону, чтобы уйти… но тут хозяин ресторана с места поднимается, ему дают микрофон и Йонас речь произносит.

Трогательная сцена получается. Слова красивые он говорит.

Фарворовая свадьба у него с женой, это же, если не ошибаюсь, двадцать лет брака. Двадцать. Целая жизнь. И в этой, с виду такой счастливой их жизни, все равно нашлось место для левых баб.

Мужики, говорят, полигамны. Говорят, что одновременно они могут не просто трахать, а даже любить сразу нескольких женщин. Со мной лично такого никогда не было. Если я любил кого-то, то одну. И это несмотря на отцовские гены и его пример перед глазами.

Он бросил нас с матерью, когда мне было десять лет. Ради вот такой же молодой девки. Которая крутила им, как хотела, деньги тратила налево и направо. Причем отец бешеных бабок не зарабатывал, но шабашил — таксовал по вечерам и ночам, и все ради своей Машеньки. Про нас с матерью он попросту забыл, вычеркнул из своей жизни. Спасибо деду, если бы не он, то хрен знает, чтобы с мамой было. Она так страдала, так мучилась. Я, кстати, тоже, видя ее состояние.

Но она пришла в себя. Только вот замуж больше не вышла.

А сейчас матушка думает, что я не знаю, что у нее друг сердца на пенсии появился. Это из-за него она городскую жизнь променяла на сельскую. И прячет от меня своего мужчину. Зря она так, я совсем не против. Главное, что бы она счастлива была. Ну, ничего, придет тот день и час, когда она сама мне признается.

Йонас жене торжественно подарок преподносит. А я наблюдательный, и из-за профессии и по жизни, замечаю как Бэлла на сцене в тени стоит и за всем происходящим следит. А потом из зала уходит. Нет, не бегом, спокойным шагом, гордо идет. Провожаю ее взглядом, думая зачем-то: а что она испытывает в этот момент? Когда видит, как ее мужчина рядом с другой находится. Причем с женой законной. Не противно? Ревность не сжирает? Видимо да. Раз уж она зал покинула. В подсобные помещения ушла.

Буквально минут через десять Йонас тоже уходит. И тоже направляется к двери, что к подобным помещениям ведет.

Успокаивать свою девочку пошел?

— Как вам вечер? — слышу вдруг над ухом и поднимаю голову. Рядом со мной девушка стоит, та самая — администратор ресторана, на нее мне Лёха указывал, когда рассказывал про борзого гостя.

— Отличный вечер, — я беру в руку бокал, в нем все еще пиво есть, и больше пить мне сегодня не хочется.

— Ребята сказали, что вы наш новый сотрудник, — вовсю улыбается девушка, — я Лиза, администратор.

— Очень приятно. А я Артем, какую именно должность мне доверят, я пока не знаю, — отвечаю и протягиваю Лизе руку, она легонько пожимает мою ладонь.

— И мне приятно, — она слегка наклоняется ко мне, — приятно видеть молодую и свежую кровь. Давно Йонас Томасович новых ребят не брал. Надеюсь мы подружимся.

Лиза кокетничает со мной. Это и по ее жеманности видно и по улыбке, которая с ее лица не сходит. Кольца обручального на ее пальце нет, это, конечно, ни о чем еще не говорит, а вот грудь, которую девушка старательно мне демонстрирует в такой позе, буквально кричит, что мы, все втроем, свободны.

Никаких отношения завязывать здесь я не планирую. Но, как говорится, чем черт не шутит и одно другому не мешает. Лиза девушка симпатичная, все при ней. Да и дружба с администратором никогда не помешает.

— До встречи, — кивает она, отходит от столика и подходит к следующему. Я невольно смотрю на ее спину, затем опускаю взгляд ниже. Пятая точка девушки аппетитно обтянута узким платьем. Ноги стройные.