Признание маленького черного платья (ЛП) - Бойл Элизабет - Страница 46

Ларкен покачал головой, пытаясь выбраться из плена этого сна. Это невозможно. Он не хочет ее.

Лжец.

И словно для того, чтобы доказать свою точку зрения, его тело отреагировало так быстро, что это ошеломило барона. Его член затвердел. Он желал ее.

Она твоя, Ларкен. И всегда была. Возьми ее. Это всего лишь сон.

Сон? Все казалось таким чертовски реальным. Он ощущал, как у нее в груди часто бьется сердце, чувствовал, как ее дыхание обволакивает его, словно прибывающие и отступающие штормовые волны.

– Отпустите меня. Вы не понимаете, что делаете, милорд, – заявила ему леди сердитым шепотом. Возбужденный блеск ее глаз подсказал Ларкену, что она верно угадала его мысли.

Отпустить ее? Она сошла с ума? Как раз тогда, когда он наконец-то нашел ее? Сумел схватить ее…

– Это не то, о чем вы думаете, – проговорила девушка, когда рука Ларкена скользнула вниз и потянула за ее платье, подтягивая его вверх, чтобы он смог провести пальцами по гладкой коже ее ног и бедер.

О, Господи, как же он хочет ее. Желает овладеть ею.

Она резко вдохнула, когда его рука пробежала по ее нижнему белью, проникла под отороченный кружевом шелк и пробралась к другому шелку – к кудряшкам под ним. Казалось, что она ощущала тот же самый огонь, ту же страсть, потому что ее бедра качнулись при его прикосновении, приглашая его продолжить безрассудное исследование.

Насколько это неправильно? размышлял Ларкен. Неужели он так же безрассуден, как и его родитель?

Потому что желает женщину, стремящуюся погубить его?

– Вы видите сон, сэр, – прошептала леди, теперь в ее голосе слышалось отчаяние, а не злость. – Вы должны остановиться. – Но даже когда она произносила эти слова, ее бедра изгибались, когда Ларкен прикасался к складкам, спрятанным под ее нижним бельем, влажным и скользким от желания.

Девушка хотела его так же сильно, как и он – ее, потому что даже сейчас ее пальцы цеплялись за его плечи и тихий стон сорвался с губ, когда он начал ласкать ее глубже.

Ларкен снова вдохнул запах ее духов, позволил своим рукам исследовать ее, а темной, бурлящей страсти, которую она пробудила внутри него – выплеснуться на поверхность и утопить остатки осторожности, которыми он еще обладал.

Сон? Если бы только такие сны снились ему каждую ночь. И все же, чем еще это может быть, как не сном?

– Вы не понимаете, что делаете, – снова прошептала она, ее борьба становилась все менее отчаянной, а ее тело двигалось вместе с его телом.

– Я не согласен, моя маленькая плутовка. Я совершенно точно знаю, что делаю, – заявил ей Ларкен перед тем, как опустить голову и накрыть ее губы своим ртом.

Когда губы лорда Ларкена накрыли ее губы, Талли поняла, что пропала. От его поцелуя остатки сдержанности, которые еще оставались у нее, разлетелись в разные стороны.

Сдержанности не место в постели повесы. Только не тогда, когда он прикасался к ней подобным образом.

Его язык дотронулся до губ Талли, приглашая их открыться для исследования, упрашивая ее переплестись с ним, попробовать его точно так же, как он наслаждался ею. И она так и сделала, да поможет ей Бог, потому что не смогла устоять.

Каждый удар языка, жесткая, суровая сила его губ поверх ее, пытка, причиняемая его пальцами на ее естестве – все это так напоминало погружение в тот самый чувственный сон, который держал его в плену.

У Ларкена была причина вести себя так скандально, но что насчет нее?

Считалось ли то, что Талли мечтала о нем с того момента, как впервые увидела?

Да. О да, так оно и было.

Он выпустил ее руки, словно смог почувствовать перемену в ее настроении, то, что борьба теперь превратилась в согласие, в желание сгорать от страсти вместе с ним.

Она вцепилась в Ларкена, поцелуй стал глубже и увлек ее за собой на нарастающей волне безумия. Барон целовал ее со знанием дела, а затем его рот переместился на ее шею, плечо и вниз по переду платья.

Под жаром его губ кожа Талли горела. Ее пальцы блуждали в его волосах, которые неукротимыми и спутанными прядями падали ему на плечи.

Ларкен лег спать только в рубашке и бриджах, и она дерзко провела пальцами под полотном и прочертила ногтями линию по его крепкой груди, изучила расположенный там треугольник курчавых волос, жестких и ерошащихся под ее пальцами.

Он снова принялся за ее естество, и оно напряглось и запылало под его прикосновениями, ее бедра задрожали, сжались вокруг его руки, чтобы удержать ее там. От мучений, вызванных его ласками, Талли одновременно задыхалась и испытывала беспокойство и тревогу.

Неужели возможно так безоглядно желать мужчину? Так отчаянно хотеть того, что может дать только он?

– Да, да, – прошептала Талли, когда он расстегнул и стянул платье с ее плеч, его губы следовали вниз за бархатом до тех пор, пока не обхватили только что освобожденный сосок.

Взяв его в рот, Ларкен сосал его до тех пор, пока тот не затвердел и не превратился в твердый камешек под грубой подушечкой его языка, пославшего новый безрассудный прилив страсти по ее венам.

Когда тело Талли пробудилось под этой сладкой пыткой, он продолжил тянуть и тащить вниз ее платье, нижнее белье и сорочку, пока она не обнаружила, что осталась обнаженной.

Девушка должна была смутиться, но скорее ощущала себя как Венера, которую однажды видела в Неаполе в доме лорда Гамильтона – созревшей и готовой.

Слишком готовой.

И этот повеса знал об этом. Он снял с нее одежду и точно так же поступил со своей, торопливо сбросив рубашку и бриджи, которые легли на пол, смятые и перепутанные с ее вещами, когда их обнаженные тела слились в одно.

Головка его длинного и твердого члена коснулась ее естества, его бедра двигались, когда он погружался все глубже и глубже между ее ног.

На мгновение Талли запаниковала. Если она сделает это, то пути назад уже не будет.

Назад к чему? подумала она, когда Ларкен обхватил ее за бедра и притянул ближе, его пальцы прокладывали дразнящую дорожку вдоль ее кудряшек, ее ноги раздвинулись для него, расщелина стала влажной от желания и готовой к его прикосновениям.

Талли мечтала об одной ночи с повесой с того самого времени, как могла себя помнить. Не то чтобы она когда-либо беспокоилась о светских приличиях… то, чего она всегда хотела – это следовать своему сердцу. Своим страстям. А этот мужчина, кажется, отлично знал, как выпустить их на волю.

Скользкий и возбужденный, Ларкен скользнул по ней, потираясь членом о ее тело, глубоко целуя и лаская ее, доводя до края желания, искушая ее сделать этот последний прыжок в неизвестность.

– Что мы будем делать теперь, моя маленькая шалунья? – прошептал он хриплым голосом.

Словно у нее был какой-то выбор, когда ее тело гудело от желания, дыхание застревало в горле, и даже сердце, казалось, перестало биться.

– Возьмите меня, лорд Ларкен, – ответила ему Талли, взяв его за бедра и притягивая ближе к себе.

Освободите меня из этой тюрьмы.

Глава 13

Где-то посреди безумия страсти Ларкен начал пробуждаться.

Вполне достаточно для того, чтобы понять: все происходит вовсе не во сне. Что леди под ним – это мисс Лэнгли.

Талли.

Нет, размышлял он. Ее имя должно быть Трудность.

Но все это зашло слишком далеко к тому времени, когда он обрел какое-то подобие благоразумия, некий намек на то, что ему не снится сон. Возможно, все дело в тепле ее кожи. В том, какова она на вкус, когда он брал в рот ее соски. Твердые, круглые, напоминавшие камешки, пики под его языком были такими же сладкими, как сам рай.

Ощущение ее влажной, скользкой расщелины под пальцами. Самая настоящая скользкая дорожка.

Ларкен не должен был делать этого. Не с ней – с вероломной, опасной плутовкой. И все же…

Как страстно ему хотелось оказаться внутри Талли, вонзиться в нее и ласкать ее до тех пор, пока она не выкрикнет в экстазе его имя.