В оковах страсти - Донован Никки - Страница 41

• Предыдущая
• 41/75
• Следующая

Николь вспыхнула.

— По правде говоря, поручение касалось меня. Я собирала травы для себя. — Она перевела дух. — Я ходила к Гленнит за сонным зельем, а у нее не оказалось нужных компонентов. Она утверждала, что не имеет ни времени, ни возможности собрать их, потому что занята какой-то работой. Еще она сказала, что если я хочу, чтобы она приготовила питье, то должна сама пойти в лес и найти необходимые травы.

— И на ее поручения у тебя ушел весь день? — Он отпустил прядку, с которой играл, и принял сидячее положение, чтобы лучше видеть ее лицо.

Она украдкой взглянула на него.

— Я заблудилась. Я всегда плохо ориентировалась на местности. Особенно в лесу. Я закружилась и не могла вспомнить, какой дорогой приехала, — пояснила Николь. — Потом началась гроза, и я совсем запуталась.

— Все же ты нашла дорогу, — указал Фокс. — И в разгар грозы приехала к сараю.

Она кивнула.

— Да, я хотела поставить лошадь в сарай и пойти к Гленнит, чтобы спрятаться от непогоды у нее в хижине.

— Но в сарае ты нашла меня.

Она вновь подтвердила правильность его догадки кивком.

Она бессовестно лгала ему, и он ничуть не сомневался в ее лжи. Ее история была от начала до конца нелепой выдумкой.

— Но часовому на башне ты сказала в то утро, что держишь путь в деревню, чтобы помочь в организации праздничных торжеств, — заметил Фокс.

— Я действительно собиралась помогать им. Я не ожидала, что сбор трав отнимет у меня столько времени. Я полагала, что Гленнит приготовит мне снадобье, и я тронусь в обратный путь.

— Но зачем тебе понадобилась лошадь? До деревни недалеко, можно вполне прогуляться пешком.

Она посмотрела на него вызывающе.

— А вы с воинами? Почему вы отправились в деревню на лошадях, а не пошли пешком?

— Мы другое дело. Мы рыцари, — сказал Фокс с раздражением. Он видел, что Николь лжет. Пытается скрыть свои истинные мотивы. Он опять решил, что она взяла лошадь, потому что ехала в лес на тайное свидание. В нем всколыхнулось уже знакомое чувство ревности.

Она встала с одеяла, нагая и восхитительная.

— Здесь есть поблизости какая-нибудь речка или ручей?

Сначала Фокс хотел попросить, чтобы она приводила себя в порядок на его глазах, как в прошлый раз. Но с другой стороны, ему нужно спокойно, без нее пораскинуть мозгами. Ее обольстительный и неотразимый вид не давал бы ему сосредоточиться.

— Да, здесь есть маленький ручеек внизу по оврагу неподалеку от того места, где мы оставили твою кобылу.

Николь склонилась, чтобы надеть чулки и обувь. Он пристально за ней наблюдал. Потом она выпрямилась и грациозной походкой скрылась в зарослях. Он решил, что позже снова овладеет ею, какой бы коварной лгуньей она ни была.

Николь присела на корточки у ручья и как следует помылась холодной водой. Потом она встала и, роняя капли воды, устремила невидящий взгляд в лесную чащу, гадая, что делать дальше. Осмелится ли она вернуться назад? Фокс загнал ее в угол.

Его расспросы, оказавшиеся для нее полной неожиданностью, совершенно сбили ее с толку. То, что произошло между ними, желание Фокса доставить ей наибольшее удовольствие, ввели Николь в заблуждение, позволив предположить, что у нее с мужем все налаживается. Но она ошиблась. Она не сомневалась, что он подстроил все нарочно: привез ее сюда, довел ласками до потери рассудка, а потом поставил в тупик невинными на первый взгляд вопросами.

Ей следовало предвидеть, что рано или поздно он поинтересуется причиной ее отсутствия, и подготовить какое-нибудь благовидное объяснение. Подобная непредусмотрительность с ее стороны — непростительная ошибка. Но он настолько вскружил ей голову, что она забыла обо всем на свете. С момента их бурной встречи в сарае все ее помысли связаны с одним: как потрясающе хорошо ей с ним и как заставить его повторить с ней то же самое. Она расслабилась и забыла, что должна сохранять осторожность, что обязана в первую очередь заботиться о благополучии Саймона. Она уступила своим эгоистическим желаниям и подвергла жизнь сына опасности. Фокс от нее не отстанет, она знала. Он продолжит свои расспросы. Николь содрогнулась. В ее душу закрался страх. Что она наделала?

Она снова присела и еще раз плеснула на себя водой. Проклятое вероломное тело, сыгравшее с ней дурную шутку. Оно подвело ее, сделало уязвимой. Но, может, теперь, после того как она утолила ненасытный голод, она сумеет держать себя в руках и контролировать ситуацию? Николь решила, что впредь, если позволит ему опять владеть собой, постарается сохранить ясность ума и не скатываться до первобытного безрассудства.

Выпрямившись, она пошла на поиски Пахты, где оставила свои юбки. Николь хотела одеться, чтобы избавить себя от жадных, алчных взглядов мужчины.

Когда Николь вернулась к Фоксу одетой, его разозлил ее поступок. Он усмотрел в нем попытку спрятать от него свое тело подобно тому, как она скрывала от него свой секрет. Но ничего, одежда не препятствие, он сумеет быстро с ней справиться. Он пока еще не в полную меру насладился своей женой.

Николь приблизилась к нему и опустилась на одеяло. Он выложил припасенную им снедь, хотя аппетит у него пропал.

Она взяла абрикос и откусила маленький кусочек. Он смотрел на нее не спуская глаз. Ему показалось, что рука женщины, державшая плод, дрожала.

— Как ты обнаружил такое красивое место? — осведомилась Николь.

— Я набрел на него несколько лет назад, когда служил в Вэлмаре оруженосцем. В былые годы я приводил сюда служанок и продажных девок.

Интересно, подумал он, вызовет ли его откровение у женщины ревность или разочарование, ведь она была не первой женщиной, с которой он здесь развлекался?

— Я пользовался у женщин успехом. Одно время я даже полагал, что именно по этой причине Мортимер выбрал меня для того, чтобы овладеть тобой.

Грубое слово заставило ее поморщиться. Вероятно, теперь, когда она не трепетала от страсти, оно резануло ей слух. Оно и вправду прозвучало холодно и грубо и не могло не напомнить ей о драматизме событий трехлетней давности, когда Мортимер обошелся с ней как с племенной кобылой.

— Но теперь, — добавил Фокс, — я, безусловно, знаю, что мое умение обращаться с женщинами не имело никакого отношения к его выбору. Все дело в цвете моих волос. Мортимер скорее всего руководствовался тем, что мы с тобой похожи. Чтобы ни у кого не возник вопрос о родителях ребенка. — Он фыркнул. — Словно кто-нибудь мог поверить, что он был в состоянии прижить ребенка. Если бы ты знала, — продолжал он, — как часто в последние годы я мучился, одолеваемый мыслью, что он каким-то образом исхитрился тебя изнасиловать. Я представлял, что ты носишь под сердцем не мой, а его плод. Я часто задавался вопросом: что будет, если, вернувшись, я обнаружу тебя с белокурым и голубоглазым младенцем? Что я сделаю? Смогу ли вынести вид мортимеровского отродья?

Николь порывисто вскочила на ноги с исказившимся от ужаса лицом. Уж не упоминание ли о ребенке расстроило ее до такой степени? Оплакивала ли она его смерть или страдала от укоров совести, повинная в его гибели?

— Ты уже расспрашивал меня о младенце, — сказала Николь. — Клянусь, он умер при родах. Я показала Мортимеру его бездыханное тело, чтобы уязвить его самолюбие. Но я воспользовалась смертью ребенка только потому, что его нельзя было спасти. — Она обратила к Фоксу взор, исполненный боли и горечи. — Почему ты постоянно говоришь о ребенке? Неужели ты думаешь, что я недостаточно натерпелась?

Фокс проникся к ней сочувствием. Однако волнение Никол ь позволило ему безошибочно определить ее слабое место. Теперь он знал, как на нее воздействовать, чтобы выведать правду.

— Среди обитателей крепости ходят упорные слухи, что ты то ли отравила Мортимера, то ли заколдовала, словом, навела на него какую-то порчу. Ты же не станешь упрекать меня в том, что я хочу получше узнать женщину, с которой делю ложе. Если ты строила козни против своего первого мужа, то нет никаких гарантий, что не станешь плести интриги против второго.

• Предыдущая
• 41/75
• Следующая