В оковах страсти - Донован Никки - Страница 59
- Предыдущая
- 59/75
- Следующая
Фокс приблизился к вражескому парламентеру и внимательным взглядом окинул своего противника. Рот Фитцрандольфа под шлемом казался безвольным, а линия подбородка мягкой. Его новый сине-зеленый кафтан из великолепной венецианской парчи без каких-либо признаков носки или предыдущих сражений сидел на нем как влитой. Молодой человек, да к тому же не испытанный в сражениях, подумал про себя Фокс. Неужели он стал избранником Николь? Элегантный придворный с миловидной внешностью?
Фокс невольно вспомнил о том, как выглядел сам. С темной щетиной на подбородке, мрачным и суровым выражением лица, в старом помятом шлеме и латаные-перелатаные доспехи. Может, оттого она и не прониклась к нему симпатией, что видела в нем лишь грубого и невоспитанного вояку? Порочного и неотесанного солдафона вроде ее первого мужа?
Он ощутил во рту неприятный привкус. Но он бессилен себя изменить. Однако в постели он ее устраивал, разве нет?
— Де Кресси? — Фитцрандольф вскинул голову в знак приветствия.
Фокс ответил молчанием.
— Мне рассказали, что несколько месяцев назад ты вызвал на поединок Уолтера Мортимера за право обладать Марбо. — Подобие улыбки тронуло губы Фитцрандольфа, словно он втайне злорадствовал. — Ныне я бросаю аналогичный вызов тебе за честь обладать вэлмарским замком.
Фокс едва не поддался искушению принять вызов и сражаться с Фитцрандольфом на мечах, чтобы отправить миловидного юнца прямо в преисподнюю. Но он вспомнил предупреждение Рейнара.
— Я его не принимаю, — сказал он. — Если хочешь взять Вэлмар — попробуй. Пусть твоя армия выйдет против моей.
Фитцрандольфу ответ противника пришелся явно не по душе. Его яркие полные губы сжались.
— Ты, надеюсь, знаешь, что твоя жена в Марбо, — обронил он. — Она сбежала от тебя без оглядки. Полагаю, она предпочтет мужчину своего звания презренному наемнику, который обрел власть, став фаворитом короля. Что ты сделал, чтобы добиться чести обладать Марбо, де Кресси? Позволил Ричарду поиметь тебя в задницу?
Красная пелена ярости застлала взор Фокса и на мгновение ослепила его. Его первым порывом было броситься на Фитцрандольфа, вцепиться ему в глотку и скрутить женоподобную шею юнца. Но он вовремя спохватился и взял себя в руки. Фитцрандольф прибег к обычной военной хитрости — раздразнить врага и вынудить его потерять голову. Тогда его солдаты получили бы моральное право разделаться с Фоксом на основании того, что он нарушил условия переговоров.
Фокс заставил себя холодно улыбнуться и ответил подобным оскорблением:
— Вероятно, ты спутал меня с Мортимером. Мне показалось, что я уловил в твоих словах нотки зависти. Хорошенький пустоголовый юнец вроде тебя больше подходит для согревания государевой постели, чем я.
Рот Фитцрандольфа презрительно скривился.
— Какое остроумие, де Кресси! Возможно, я ошибся, и ты в конце концов усвоил светские манеры. Все же очаровать леди Николь тебе не удалось. Деля с тобой постель — сколько времени, три месяца, должно быть, не так ли? — она сбежала, как только представилась возможность.
Фоксу словно высыпали соль на разверстую рану. Он отдал женщине сердце, а она швырнула его под ноги и растоптала. Но он не покажет врагу свое слабое место.
— Можешь оставить владелицу Вэлмара себе, — выпалил он, — но самого замка тебе не видать как своих ушей. — С этими словами он развернул лошадь и поскакал прочь.
От боли и ненависти, закипевших в его крови взрывоопасной смесью и отозвавшихся гулким стуком в барабанных перепонках, белый свет вокруг померк, а к горлу подкатила тошнота. Вдруг сквозь хаос охвативших его эмоций его органы чувств почуяли сигнал опасности, заставивший волосы на затылке встать дыбом! «Фитцрандольф не внушает мне доверия», — вспомнилась ему фраза Рейнара. Фокс повернулся в седле и в тот самый момент услышал какой-то странный свистящий звук, и мощный удар свалил его с лошади. Жгучая боль пронзила плечо, когда он упал на землю. Сквозь затуманенное сознание до него доносились вопли: «Предательство! Предательство! Де Кресси ранен!»
— Я не виноват! — прокричал в ответ Фитцрандольф. — Стрелу выпустили из леса. Мои лучники здесь ни при чем! Посмотрите! У них даже нет арбалетов.
— Ублюдок! — выругался кто-то.
Фокс почувствовал, как его подняли и понесли, потом кто-то прислонился к его уху, и он узнал голос Рейнара.
— Фокс, Фокс, ты меня слышишь? Только прикажи — мы их атакуем. Мы обратим армию Фитцрандольфа в бегство и перебьем их всех до единого!
Фокс попытался заговорить. Но язык стал слишком большой и не помещался во рту.
— Нет… не надо… Они этого и добиваются… они вас… перережут. — Его охватил страх, и он из последних сил начал бороться с обступавшей его темнотой. Даже если ему суждено умереть, терять Вэлмар он не намеревался.
Николь ходила взад-вперед по комнате.
— Они должны сообщить, как там дела. — Она остановилась и судорожно втянула в грудь воздух. — Если что-нибудь случится, мы узнаем, не правда ли?
— Вам нужно успокоиться, — резонно заметила Хилари, хотя сама тоже выглядела взволнованной. — Если вы не возьмете себя в руки, то разбудите детей. Они капризничали все утро и теперь нуждаются в отдыхе. Что толку в пустом хождении?
Николь кивнула и заставила себя сесть на лавку у окна. Ей казалось, что она сходит с ума. Ожидание было томительным и невыносимым.
— Может быть, вы займетесь шитьем? — предложила Хилари. Она шила маленькую тунику для Джоанн. Иголка в ее руках проворно сновала, оставляя аккуратные мелкие стежки.
Николь натянуто рассмеялась:
— Если я попробую, то, боюсь, пришью пальцы к ткани. Мной владеет такой ужас, что я не в состоянии ничего делать.
— Джил говорит, что осада может длиться дни и даже месяцы. Нельзя же все время метаться по комнате и нервничать.
Николь вздохнула. Ей следовало бы сейчас взять Саймона, собрать его вещи и попытаться бежать из замка, пока Фитцрандольфа в крепости не было. Но она не могла действовать, пока ей неизвестна судьба Фокса. Дурные предчувствия не оставляли ее.
«Он находится в пределах хорошо укрепленной крепости», — бормотала она про себя. Они готовы к штурму, и все преимущества на их стороне. Он неистовый воин и опытный, стратег в ведении осадной войны. Нет причины бояться, что враг его одолеет. Николь снова вздохнула и встала, не в силах больше оставаться на месте.
Хилари нахмурилась, и Николь придвинулась вплотную к окну. Раздался приглушенный крик. Николь всполошилась и бросилась к кровати, на которой спали двое малышей. Саймон сел на постели и заплакал. Николь притянула его к себе.
— Тише, солнышко, все хорошо. — Она торопливо коснулась его лба, испугавшись, что мальчик снова захворал. Лоб был холодный и влажный со сна. — Что с ним? — спросила она Хилари с отчаянием в голосе, ощущая свою беспомощность. Она должна была бы знать, что с ребенком.
— Наверное, приснилось что-нибудь страшное, — предположила Хилари. — Он иногда видит дурные сны. А может, ему передалось ваше волнение.
— Но он спал, — удивилась Николь. — Как мог он узнать о моей тревоге?
— Малыши хорошо чувствуют настроение тех, кто с ними рядом. Они понимают гораздо больше, чем мы представляем.
— Бедная детка, — прошептала Николь. — Как мне его утешить? — спросила она Хилари, встретившись с ней взглядом.
— Вы делаете все правильно. Подержите его. Поговорите с ним ласково и успокаивающе.
Николь подумала, что большего ей и не надо в жизни, Только бы сжимать в объятиях дорогое маленькое тельце Саймона.
Он доверчиво прижался к ее груди. Его глазки закрылись, и дыхание вновь стало глубоким. У Николь от слез защипало глаза. Иногда от любви к малышу у нее щемило сердце. Она убрала с его личика влажную кудряшку и задумалась, почему он все-таки плакал. Может, он каким-то образом знал, что его отцу грозит опасность? Маловероятно. Он даже не подозревал о существовании Фокса.
Она посмотрела на Саймона. Странно сознавать, что они создали такого красивого ребенка вдвоем с Фоксом. Себя она в ребенке не узнавала и только улавливала отдельные черты Фокса. Мальчик унаследовал от отца форму бровей и крупные размеры. Глядя на него, Николь надеялась, что он вырастет таким же высоким и статным, как Фокс. Станет ли он, как и отец, рыцарем? Такой судьбы она ему не желала. Но если он захочет когда-либо потребовать то, что принадлежит ему по праву рождения, то иного выбора у него не будет. Знакомый страх обуял душу женщины.
- Предыдущая
- 59/75
- Следующая
