Из огня и пепла (ЛП) - Райан Керри - Страница 47

— Все меняется со временем, муж мой, — тихо сказала леди Воздуха. Я слышала сталь под ее словами. В ней не было спокойствия.

Нет, она была готова перерезать горло любого, кто осмелится напасть на ее семью. Но тут никто не атаковал. Мы были в сотнях миль от поместья Воды. В сотнях миль от их дочери. Мы прибыли сюда, чтобы рассказать о ее болезни. Я не знала, могли ли мы привести их, чтобы они попытались спасти леди Воды или хотя бы попрощаться.

Я не знала ответа, когда мы отправились, и вряд ли кто-нибудь знал.

Теперь было слишком поздно.

И из-за того, что они только получили послание о смерти Эйны, означало, что кто-то мог сообщить лорду и леди Воздуха новости без Родеса, покинувшего мать, пока она умирала.

Я не думала, что смогу простить лорда Воды за это.

Я не знала, был ли он моим врагом, был ли он связан с тем, что на нас нападали снова и снова в королевстве Люмьер.

Но я знала, что, что бы ни случилось в конце, лаже если он станет моим самым верным союзником в новой войне, я не прощу его за то, что он убрал Родеса от его матери в ее последние дни.

Никогда.

— Помоги ему, — шепнула Вин, слезы лились по ее лицу. Я вспомнила, что она порой ощущала эмоции, и она не знала, как помочь. Но не знала и я.

— Мы будем за дверью, — Тиган повел Арвина и Вин туда. Я кивнула им, благодарная, что они понимали, что семье нужно уединение. Я не была частью семьи, знала, что и мне стоило уйти. Но один взгляд серебряных глаз остановил меня. Родес нуждался во мне тут.

Я посмотрела на Истона, который кивнул мне, стиснув зубы, развернулся и пошел за остальными, оставив меня с Родесом и его бабушкой и дедушкой.

Я стояла в стороне от них, ощущала себя одиноко в большом тронном зале, который когда-то был наполнен любовью. Я понимала это по боли воспоминаний.

Это была не сила, просто чувство.

И теперь оно угасало.

Дочери не осталось.

Только страдающий внук.

И больше членов семьи вдали, как Розамонд.

Семья короля Люмьера была привязана к Родесу со стороны отца, и никто при дворе не горевал так, как эта семья.

Были только мы, и я не знала, что сказать.

— Я сожалею о вашей потере, — сказала я, пытаясь сохранить голос ровным.

— Спасибо, Жрица Духа, — сказала Лания, не глядя на меня.

— Зовите меня Лирика, — я сглотнула. У меня нет слов. Я хочу что-нибудь сказать, но слов нет.

Я прошла к ним, не зная, примут ли меня, но они не прогнали меня, не напряглись и не отвели взгляды. Семья стояла на возвышении, троны были пустыми. Никто не смотрел друг на друга, но горе в комнате было таким сильным, что я ощущала его на языке.

— Мне нужно готовить воздушные корабли, — сказал хрипло дедушка Родеса. — Идем со мной, Родес. Расскажешь о моей дочери. Расскажешь о годах, которые я пропустил, потому что ее муж хотел идеальное поместье. Расскажи о своей матери. И мы отправимся. Попрощаемся. А потом я хочу ответы.

Родес посмотрел на меня и пошел за дедом, лорд Воздуха устремился к дверям.

Я задела пальцами руку Родеса, и он благодарно улыбнулся мне, но это не затронуло его глаза. И я осталась одна с леди Воздуха.

Я не должна была. Я не знала ее, но она точно не хотела быть одна. Как и я. Я теряла людей, но не так.

Я еще помнила агонию, которую ощутила, когда Брэй стала пеплом, когда она умерла на наших глазах.

Но теперь она вернулась в другом облике, и хоть это было не то же самое, и порой, глядя на нее, я вспоминала, что она не будет больше улыбчивой девушкой, которую я знала, она была жива. Хоть она уже не будет моей лучшей подругой.

Может, было бы проще, если бы она умерла, но эта мысль была эгоистичной.

Я не знала, что думала Брэй. Никто не знал. Она вернулась в другом облике, но мне нужно было радоваться этому.

Эмори тоже пропала, но она была еще жива, в плену. Родес сказал, что поможет мне спасти ее, понять, как ей помочь.

Я только не знала, хотела ли она этой помощи. Я уже ничего о ней не знала.

Я давно не видела ее, не думала о ней каждый день.

Может, это делало меня плохой, но происходило так много всего, что было сложно помнить о каждой боли в моей жизни.

— Мой Родес рассказывал тебе, как его родители познакомились? — Лания смотрела вдаль в одно из окон.

Я проследила за ее взглядом и увидела, как двойные крылья с длинными хвостами взлетали в воздух, спускались красивыми каскадами света и искр.

Вдали была песнь, и она пронзала мое сердце.

Я знала эту песню. Она была о печали и боли, хоть я не знала, как это поняла.

— Это голубь печали, — сказала тихо леди. — Территория узнает о смерти моей дочери, и птицы и все в воздухе горюют с нами.

Я кашлянула.

— Красивая песня.

— Она была красивой девочкой. Поразительной и милой. Она не была хрупкой, какой стала позже в жизни. Она хотела быть воином, и я всегда боялась, что она преуспеет. Я боялась, что она умрет в бою за то, за что сражался старый король. А потом наступило Падение, и она оставалась в замке, в безопасности. Так я думала.

Я стояла и слушала, пока леди Воздуха говорила, пытаясь представить, каково было знать тысячи лет, хранить в голове все эти воспоминания, пытаться помнить все детали. Вряд ли я смогу такое, но я могла дожить до этого возраста. Хотя сомневалась.

Я не думала, что пророчество Жрицы Духа закончится хорошо. Но я не хотела сейчас думать об этом.

Да и потом тоже.

— Моя дочь хотела быть воином, как твоя Эрвина. Она хотела быть всем. А потом встретила отца Родеса. Я не хотела, чтобы она выходила за лорда. Нас так мало, всего четыре территории. Дети получают титулы, конечно, но зависит от семьи, как их зовет. Дети теряют титулы, когда вырастают, или когда покидают территорию. Или титул переходит к другому. Нынешний король Люмьера правит пятьсот лет, перемены случаются редко. Тот факт, что в Обскурите новый король — нечто другое. Сильные изменения.

Она посмотрела на меня.

— Многие не помнят, что с новым королем будут перемены. Порой к лучшему. Мне всегда нравилась королева Камэо, хотя не должна была. Она была добра ко мне, хоть ей не нужно было. Мы были почти одного возраста, выросли вместе, хоть и порознь. Она хотела изменений, а народ вокруг нее — нет. Она была не как король Люмьера, мой король, близнец моего зятя.

Она покачала головой.

— Но это истории другого дня. Твоя Вин, дочь лорда Земли, воительница. Она борется с твоим Фредериком, — леди подмигнула.

Я напряглась.

Никто не должен был знать, что Истон был под мороком, но другие с магией были все время вокруг нас, и я помнила, что бабушка Родеса была Искателем Правды, это передалось Родесу, но не целиком. Лания ощущала правду других. Может, видела сквозь морок. И Розамонд была Пророчицей. Интересно, какой была сила Эйны? Она могла ее и не использовать. Казалось, из нее выкачали жизнь. В конце так и получилось.

Леди Воздуха похлопала меня по щеке.

— Не нужно так переживать. Мы с мужем знаем, кто под мороком. Он не видел, конечно, но я сказала ему. У меня нет тайн от мужа.

Она посмотрела вдаль на миг.

— Мы были хорошими, старались сохранить территорию целой и безопасной. Но порой это не просто. Порой нужно принимать решения, которые вредят другим, и это забирает при этом часть наших душ. Но мы всегда стараемся быть на стороне добра, на стороне правды. Хотя иногда эти стороны оказываются не вместе.

Она покачала головой, словно очищала мысли.

— Прости, мой разум сегодня убегает в тысячу разных направлений. Я несу чепуху.

— Я вас понимаю. Говорите все, что нужно.

— Твоя Вин — прекрасная воительница. Такой хотела быть моя Эйна. И мы дали ей тренироваться, учиться. Я не хотела обрезать дочери крылья. Мой муж со временем научился пониманию.

Она улыбнулась, но это не задело глаза. Бедная женщина. Я могла только слушать, узнавать и пытаться помочь.

— А потом мы отправились ко двору со стражей старого короля на бал, куда нас заставили прийти. Мы тогда уже были лордом и леди Воздуха. Потому должны были присутствовать. Нынешний король Люмьера тогда был лордом Воды, его отец был королем Люмьера. Это кровосмесительно, если подумать, но титулы переходят старшим сыновьям или дочерям, если мальчиков нет. Так вот, мы отправились ко двору с другими, взяли с собой Эйну. Она не смогла надеть броню, потому что старый король ненавидел идею о женщинах с силой, — она фыркнула. — Его удивило бы, что дочь короля Обскурита, Камэо, стала королевой. Он бы ненавидел это.