Любовь на гранях (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 28

— Пусть… спустит завесу, — лениво прокомментировал Мигель и Жоакин кивнул. Рыжий же уже в нетерпении приплясывал!

— Он что… собрался драться?! — я была в ужасе.

— Не беспокойся, сильно ему не навредят. Иногда мы практикуем такое — это неплохо тренирует и… расслабляет.

— Но…

— Смотри.

Я посмотрела… и тут же в смущении прикусила губу.

Вообще-то это был первый раз, когда я видела Вальдерея таким… обнаженным. Ну не считая того случая в постели, но я ведь тогда и не смотрела особо… А тут пришлось. Было бы глупо зажмуриваться, когда твой… капитан собирается драться. У Вальдерея был хорошо развитый торс, на руках бугрились мышцы, а кожа выглядела гладкой и чуть ли не мерцала в полумраке… Не удивительно, что рядом восторженно заверещали девицы.

Вот только навстречу вышел далеко не хлипкий соперник. А огромный зверюга с совершенно лысой головой и массивной короткой шеей.

По сравнению с ним Вальдерей выглядел… слишком молодо и хрупко.

— По какому принципу… подбираются боевые пары? — спросила я сипло.

— Кто первый выскочит. И к нему выходит кто-то из более опытных. Ну еще можно драться с победителем, если чувствуешь в себе силы… — пояснил Жоакин. Но то, как он спомотрел на соперника Вальдерея, мне не понравилось.

— Вы знаете, с кем он будет драться?

— С Тушей, — чуть напряженно отозвался Мигель, не отрывая взгляда от пустого круга — один из самых сильных местных бойцов.

Я стиснула зубы, понимая, что переживаю.

Мальчишка! Ну вот к чему такие идиотские игры?

Я сердито насупилась. И Питер-Дамиен же был такой…

От понимания, что уже не в первый раз сравниваю Вальдерея со своим обожаемым старшим братом стало как-то не по себе. А потом все мысли улетучились.

Раздалось несколько хлопков, обозначающих начало игры, и Туша… выхватил дубину. У меня челюсть упала. Серьезно?! "Не слишком навредят" в бою? Да там конец дубины, что голова Вальдерея!

Такая же… деревянная!

Я прищурилась, стараясь выловить проблески магии и поняла, что на поверхности оружия подергивается и переливается тонкая пленка не слишком понятного назначения. Но боец, похоже, использовал дубину не в первый раз.

— Он не бьет её наотмашь, — пояснил мне на ухо Мигель, потому как разговаривать стало невозможно — все орали в предвкушении кровавого развлечения, — Соприкасается и меняет поверхностные грани и те… ну как бы впаиваются в кристаллы защиты, которой может окружить себя маг. И выдирает эти кристаллы кусками…

— А потом? — я похолодела.

— А потом уже конкретно бьет в незащищенное место.

Завеса!

Вот только Вальдерея оказалась не так просто поймать и ударить.

Я невольно залюбовалась его скоростью. Неуловимостью. Он, фактически, летал по кругу, уворачиваясь и подпрыгивая, не задействуя магию, дразня и выматывая соперника — и с каждой минутой этого полета Туша становился все больше похож на взбешенный неповоротливый валун, вокруг которого затеял танец хищник.

— Ставки! Делаем ставки! — проорал вдруг лоснящийся толстяк в подпоясанной рубахе, и я в изумлении уставилась на хихикающего Роша, который кинул и свою монету в общий мешок «за Вальдерея».

Но тут же снова отвлеклась на происходящее.

Туша взревел и начал крутить своей дубиной так, что первые ряды отшатнулись — и мы вместе с ними — а капитан нашей пятерки, понимая, что развлечься за счет соперника больше не получится, достал… перчатку. Сначала я даже не поняла, зачем. А потом вспомнила, что кто-то рассказывал мне о том, что в лесных провинциях многие пользовались этим орудием. Кольчужные перчатки с остро заточенными железными когтями позволяли их обладателям забираться на деревья на манер диких кошек.

Без всякой магии.

И в бою превращались в грозное орудие.

Вальдерей натянул лишь одну. И ударил сразу, дополнив остроту когтей разящей магией, перерубая дубину на несколько бесполезных полешек.

Потеряв дубину, Туша на мгновение растерялся… И этого хватило парню, чтобы метнуться назад, подпрыгнуть и обхватить того за шею, повиснув совсем небезопасным грузом и вцепиться в кожаный пояс брюк когтями. А потом, усиливая свои удары с помощью воздушных толчков, начать наносить повреждения на непробиваемой на вид коже.

Это продолжалось не долго.

Боец, понимая в насколько он невыгодном положении, просто повалился назад, желая подмять под себя зарвавшегося мальчишку.

Я вскрикнула, но Вальдерей успел.

Змеей переместился на грудь Туши и уперся коленями в горло. И тут же получил кулаком по лицу, но даже не дернулся, принялся бить уже кольчужными костяшками, продолжая сжимать толстенную шею. И держался на дергающемся и выгибающемся бойце за счет невидимых нитей, которые он успел сплести из кристаллов воздуха.

— Пять, четыре, три, два…. Завеса пройдена! — завопили хором зрители, что означало окончание боя, и Туша, наконец, обмяк. Вальдерей скатился на землю и подскочил, широко улыбаясь.

А потом и подал руку сопернику, желая помочь тому подняться. Но Туша только зло зыркнул на него налившимися кровью глазами и встал сам.

Довольный Роша забирл выигрыш, а я продолжала хмуро смотреть на быстро одевшегося Вальдерея. Тот поймал мой взгляд… и уже не отпускал его.

Сделал несколько шагов ко мне… и я судорожно вздохнула, невольно втягивая запах битвы и победы. И смогла все-таки прошептать:

— Идиот.

Наверное, он прочитал по губам. Улыбнулся одним уголком рта и наклонился ко мне, близко-близко. А я подняла голову, храбро встречая его взгляд… и осторожно стерла своим платком след на его щеке.

— У тебя кровь, — пробормотала хрипло.

Светлые глаза мгновенно потемнели. И что-то неловкое, зыбкое задрожало между нами… А потом Вальдерей склонил голову набок и спросил чуть насмешливо:

— Испугалась за меня, Снежинка?

Я раскрыла глаза в изумлении… как он меня назвал?!

Но вопреки всему мне… понравилось.

А вот на его вопрос помотала отрицательно головой и добавила с иронией, возвращаясь снова в реальность:

— Конечно нет. Тебе не грозят сотрясения — в отсутствие-то мозгов…

— Испуга-алась, — протянул довольно. И кивнул своим друзьям, показывая на выход.

Под строгим конвоем я выбралась наружу и глубоко вдохнула ночной воздух. После всех этих запахов и переживаний он показался удивительно вкусным и свежим… а еще навалилась усталость.

Я едва подавила зевок.

— Куда дальше? — оживленно спросил Роша. Вот уж в ком энергия так и клокотала — ему надо было в круг выходить.

Жоакин и Мигель переглянулись, и я запоздало подумала, что такие молодые парни и правда могут иметь… достаточно специфические планы. И их останавливает только мое присутствие.

К щекам прилил жар, а настроение испортилось. На Вальдерея я больше не смотрела. Отступила от всех на шаг и спокойно объявила:

— Я возвращаюсь в Академию. Устала…

— Провожу. А вы оставайтесь, — бросил Вальдерей своим друзьям.

Резко повернулась к капитану, но он уже отошел в поисках экипажа. А когда вернулся, я осторожно предложила:

— Тебе вовсе нет необходимости…

— Есть. И не спорь со мной, Эва-Снежинка, я, между прочим, избит и ужасно устал…

Хмыкнула.

Странный он все-таки… отчего все произошедшее привело его в такое прекрасное расположение духа?

Экипаж подъехал и мне помогли в него сесть.

И мы двинулись в сторону Академии.

Даниель

Казалось бы, после такого боя я должен быть выжат полностью… но во мне бурлило столько энергии и осколков, что я прямо сейчас был в состоянии победить на Игре.

Я не нахожу причин таким ощущениям, разве что…

Эва садится напротив меня.

Настороженная, притихшая.

Независимая.

И буря с легкостью затихает, превращаясь в слабый ветерок.

Завеса! С каких это пор я стал поэтом? Но это был слишком странный вечер, странные эмоции, которых не должно было быть. Но они были. И я собирался с ними разобраться — может не сегодня, но в ближайшее время. Меня беспокоило, что они могли сделать меня слабым. Слишком непредсказуемым даже для самого себя.