Блеск софитов (СИ) - Гранд Алекса - Страница 2

– Непременно, – я ободряюще потрепал Ивана по плечу и преувеличенно бодро проговорил: – дуй на пары, а я к Михе. Спрошу, сколько получится у него перехватить.

Знал наверняка, что у друга занять не смогу, и не потому что еще до конца не рассчитался за недавно приобретенную поддержанную кию, а потому что Мишка все до копейки вложил в свое дело – караоке-бар. А любое новое начинание всегда требует регулярных, причем не малых вливаний. Но увидев, как воспрянул духом мелкий, просто не смог потушить загоревшуюся в его глазах надежду, поэтому и врал напропалую. Сам буду выкручиваться, отложенное у Ваньки неприкосновенно – ему за следующий семестр надо платить.

Я действительно направился к Мишане, выбрав традиционно русский путь решения возникшей проблемы – утопить ее в алкоголе.

– Тебе как обычно? – улыбкой встретил меня знакомый бармен и залихватски козырнул двумя пальцами.

– Давай чего покрепче, – попросил я и замолчал, наблюдая, как блондин с выбритым на виске драконом и татуировкой-штрихкодом на шее достает из морозилки запотевшую бутылку огненной и отточенным движением наполняет прозрачную рюмку практически до краев.

До прихода друга я успел опустошить треть емкости, но все еще был трезв, как стекло – видимо, сказалась охватившая меня еще в больнице нервозность. Мы крепко обнялись с Мишкой, поговорили за жизнь, в суть произошедшего посвящать я его не стал – и так прекрасно осведомлен о положении его дел, ни к чему перекладывать с больной головы на здоровую.

А ближе к полуночи к нам за барную стойку подсел молодой человек вида, совсем не подходящего для заведения, в которое его занесло. Серый, явно дорогой, костюм-двойка был идеально подогнан и сидел как влитой на худощавом жилистом парне. Обнаружив у него на запястье «Patek Philippe» *[2] дороже моего авто, я и вовсе присвистнул.

– Михаил, я знаю, что у вас есть определенные финансовые затруднения, так что полагаю, мое предложение должно вас заинтересовать, – выбрал официальное обращение прилизанный брюнет и достал из небольшого кейса пухлую кожаную папку.

Оттуда он вытащил снимок девушки лет двадцати-двадцати двух в торговом центре и протянул другу фотокарточку, на которую я уставился через Мишкино плечо. Вроде бы ничем не примечательная внешность: немного вздернутый нос с едва различимой горбинкой, не слишком пухлые губы, обычные скулы и лоб, светло-карие глаза цвета расплавленного золота и длинные темно-коричневые волосы с красноватым отливом. Из запоминающегося только маленькая родинка на левой щеке.

– Девушку надо очаровать, получить от нее необходимую информацию и передать мне, – брюнет тоном выделил слово «очаровать» так, что у меня не осталось и тени сомнений в контексте, подцепил салфетку и маркером написал на ней сумму с внушительным количеством нулей.

– Не интересно, – безразлично обронил Миша, разорвав белое облако на маленькие клочки.

– Позвоните, если передумаете, – на отполированное дерево легла черная визитка с серебряным тиснением, притянувшая мое внимание, как магнит.

Друг презрительно посмотрел на картонку, поднялся и ушел в неизвестном направлении. Я же, несколько раз воровато оглядевшись вокруг, засунул бумажку в карман, опрокинул последнюю стопку и попрощался с барменом.

– До встречи, Ден.

– Бывай, бро, – бросил блондин, не отрываясь от приготовления какого-то замысловатого коктейля. Толпа начинала прибывать, что было мне на руку – поди разберись, кто помог визитке исчезнуть.

Что ж, если я ждал божественного знака от Провидения, судя по всему, это был именно он. Судьба подкинула мне шанс, который выпадает один раз на миллион, и я собирался бульдожьей хваткой в него вцепиться. 

________

*[1] – айкос – инновационная система нагревания табака (бездымный продукт, так называемая электронная сигарета).

*[2] – «Patek Philippe» - часы швейцарской компании класса «люкс».

Марго

Иногда лучше забыть о корнях

и продолжать жить своей жизнью.

(с) «Двойник», Тесс Геритсен.

Солнце слепило сквозь не до конца прикрытые бордовые портьеры – значит, пора вставать. Настенные часы в форме ярко-оранжевого апельсина бодро показывали двенадцать дня: я лениво потянулась, нехотя продрала глаза, оттолкнулась ладонями от края кровати, выныривая из уютного кокона-одеяла, и направилась в ванную. Плескалась и фыркала под ледяными струями воды, смахивая с сонного тела налипшие остатки дремоты. Мой день, и плевать, во сколько он начался, стартовал на невероятном душевном подъеме лишь от того, что я выспалась. Среди бесконечных гастролей, репетиций, съемок, когда меня вырубало чуть ли не на ходу, за столом, в такси, в кресле у визажиста, стоило до него только добраться, я наконец-таки позволила себе десять часов здорового сна. Невероятно много для популярной певички и достаточно для обычной девчонки, чтобы снова почувствовать себя живым человеком, а не тщедушным умертвием, призванным неумехой-некромантом из могилы.

А еще сегодня день моего рождения, поэтому никакой прессы, никакой вечеринки и никаких гостей – только я и папа. Я  наспех напялила свободную черную майку без рукавов с черепом на груди, узкие джинсы, рваные на коленях, и высокие удобные кеды. Копну длинных чуть выше поясницы волос спрятала под бейсболкой, а на глаза нацепила огромные квадратные солнцезащитные очки. Из своего убежища выбралась через черный ход и, словно Эцио Аудиторе* [1], призраком скользнула на подземную автопарковку. Забралась в горячо любимый черный бээмвэ Х6 и с нежностью провела пальчиками по кожаной оплетке руля. Это для публики я схожу с ума по алой двухдверной мазде, а на самом деле обожаю свой надежный танк, в котором можно не переживать, если вдруг наскочишь колесом на бордюр, объезжая пробку. 

  Каким-то чудом долетела до загородного особняка отца за час, отчего отметка настроения скакнула еще выше. Радостная, забежала в коридор, стянула кепку и звонко прокричала.

– Па, я дома! Встречай! – ответом мне послужила абсолютная тишина, и я запоздало сообразила, что стоило, наверное, заранее позвонить. А еще лучше – вовсе не приезжать сюда.

Он просто забыл. Как будто у него двадцать пять дочерей. Или у меня день рожденье, как минимум, раза два-три в месяц. Обида острой болью полоснула между ребер и разлилась едкой горечью изнутри.

С растущим подозрением торопливыми шагами махнула на второй этаж, первым делом проверила туалетную комнату рядом со спальней и ожидаемо обнаружила там чужеродную зубную щетку, десяток баночек с кремами, расческу с блондинистым волосом на ней и даже вскрытый пакетик от презерватива. Брезгливо поморщившись, сгрузила ненужный хлам в урну и продолжила исследование уже родительской комнаты. В шкафу нашлась дюжина новых дизайнерских платьев, несколько пар туфель от Маноло* [2] – все это я сгребла в охапку и невозмутимо прошествовала на задний двор. Остановилась у края бассейна, стянула кеды, ногой отодвинула обувь подальше и прямо со всем шмотьем сиганула в прозрачную воду. Я даже немного поплавала перед тем, как оставить гостеприимную заводь с разбухшими разноцветными кляксами ткани. Зажмурилась, подставив лицо ласковым лучам июньского солнца, пока вода струйками стекала с майки и джинс на голубоватый кафель. В таком виде меня и застал отец, громогласным криком огласив придомовую территорию.

– Маргарита! – мое воображение нарисовало, как постепенно наливается красным его благородное лицо и бешено начинает биться жилка у виска, так что я приоткрыла один глаз, чтобы подтвердить догадку.

Спокойно прошлепала к шезлонгу, откопала предусмотрительно припрятанные под кепкой зажигалку и ричмонд вишневый, подкурила сигарету и с упоением затянулась. Никогда не перейду на эту электронную пародию из рекламы. Скоро и настоящего-то ничего не останется, будем жить на сплошных суррогатах – заменитель мяса, заменитель воды, секса, в конце концов.