Дорога без начала (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 21

Серьезных трофеев в споровиках лотерейщиков и бегунов быть не могло, потому добываемые грох и спораны без счета сразу отправлялись в мешок, к собранным мною ранее дешевым трофеям.

Мои опасения о затаившихся недобитках, к счастью, оказались напрасными – обошлось без эксцессов. Качественно упокоенные твари «не протестовали» против вскрытия их споровиков.

Когда последний споровик бегуна на первом этаже оказался выпотрошен, я поменял подопечным задачу, направив раскрывшиеся таланты азартных сборщиков на потрошение шкафов и буфетов в отвоеванных у тварей квартирах.

Наказав тащить мне все подряд съестное и весь обнаруженный алкоголь, и до кучи еще раздобыть для меня брюки, подходящего размера, уже через четверть часа я был вынужден остановить мародерство. Парни успели подняться только до третьего этажа, но от собранного внизу провианта с алкоголем гигантские баулы в моих руках уже трещали по швам. Кроме того, с легкой руки пары везучих мародеров, я стал счастливым обладателем трех почти не ношенных джинсов нужного размера.

В обыске оставшихся квартир на верхних этажах больше не было смысла. И, выбрав на третьем жилье почище, вместе с подопечными мы обосновались в уютной двушке, с огромным столом в гостиной.

Через минуту гигантская столешница оказалась завалена добычей из вываленных на нее баулов. Переодевшись в трофейные синие джинсы, я занялся сортировкой продуктов, выбирая долгопортящиеся сухари и консервы, и распределяя их по рюкзакам. Жабу со Скунсом, чтоб не бездельничали, припахал готовить бутерброды, и пока я занимался рюкзаками, они нарезали их целую гору.

Хомячить бутеры мы стали, запивая их старым добрым нефильтрованным, непочатую упаковку банок которого проныра Скунс углядел в забитой хламом кладовке одной из нижних квартир.

Хлопнув по три банки на брата, оставшееся пиво мы рассовали по рюкзакам, и с водкой перешли на кухню, где для подопечных я устроил мастер-класс по изготовлению живца.

К восстановленным запасам живца в полторашке из моего рюкзака и фляжке личного НЗ из ячейки, мы намутили еще пару новых пластиковых полторашек жизненно необходимого, целебного продукта, которые Жаба со Скунсом спрятали в свои рюкзаки. Так перестраховаться я решил исходя из опыта предыдущего стремительного расхода живца, ведь всего за пару часов городских приключений полная полторашка опустела аж на две трети, и фляжка с НЗ – тоже более чем наполовину.

Когда покидали квартиру, на столе в гостиной оставалась гора еды, а на кухне – комки использованных марлевых фильтров, грязные банки и четыре не початые бутылки водки. Увы, забрать с собой все было решительно невозможно, и так задуманный перелет пугал серьезным перегрузом.

Но без запаса консервов и живца в лесу (куда я планировал перенестись с подопечными, активировав на крыше пятиэтажки скрытую ступень «Легче пуха») нам придется туго. Учитывая, что мы почти добрались на машине до городской окраины, десятисекундного стремительного полета под Даром должно было стопудово хватить для вылета за границу городского кластера. На крыльях я надеялся воспарить гораздо выше снующих по округе дронов, таким незамысловатым маневром их облететь, и вырваться из окружения.

– А зачем нам на крышу? – ожидаемо заупрямился у приставной чердачной лестницы Скунс на площадке пятого этажа.

– Лезь, братан. Зуб даю, тебе понравится, – опередив меня, взялся напутствовать товарища Жаба.

– А-а, мы полетим. Как вы тогда, – неожиданно догадался Скунс (похоже, резкое повышение уровня до пятерки уже дало о себе знать). – Вообще-то я с высотой не очень.

– Да ты че, братан! Это ж такой кайф!

– У меня точно голова закружится.

– Хорош трындеть, лезь, давай, – шикнул я на Скунса. – Другого варианта свалить отсюда у нас нет. Так что лететь придется, смирись. А чтоб высота не страшила, я тебе запасные джинсы на башку накину.

– Нет, уж лучше видеть. Лететь вслепую еще страшнее.

– Да лезь ты уже на крышу, балабол. Там разберемся.

Оказавшись на покатой крыше пятиэтажки, Скунс тут же ожидаемо «разнервничался», и нам с Жабой в очередной раз пришлось сдерживать дыханье, про себя проклиная отменный аппетит и слабый кишечник товарища.

Чтоб страдающий акрофобией пассажир не видел мелькающей под ногами земли, я предложил прицепить его спереди, лицом ко мне, и для страховки сцепить нас ремнями друг с другом. Из-за наклона во время полета, при таком способе, он сможет видеть лишь небо над моим плечом, и проблема боязни высоты будет решена. Я же на протяжении десятисекундного полета обязался крепко обнимать его руками и ногами, что, с учетом страховочной связки ремнями и моей читерской силы, делало его перелет стопроцентно безопасным развлечением. Признав весомость приведенных мною аргументов, вонючка со скрипом согласился рискнуть.

Но неожиданно мой план встретил в штыки второй подопечный.

– Не хочу я в полете его бурные восторги нюхать! – стал возмущаться Жаба. – Уж лучше пердуна этого на спину закинуть. А меня спереди, лицом вниз закрепить.

Мне же, по понятным причинам, ни разу не улыбалось сажать вонючку на спину. Мало ли, вдруг Скунс нечаянно опростается в полете – случаи-то с ним бывали. Дерьмо с одежды потом, конечно, смоется (сам же виновник происшествия все мне в ближайшем ручье хорошенько и отстирает), но дурной запашок от пикантного происшествия, боюсь, приклеится к моему незапятнанному имени навсегда.

– Жаба, не беси! Будешь выделываться, ща вырублю нахрен, и, вообще, в бессознанке полетишь!

– Да я только предложил. Ладно, на спине, так на спине.

– Ой! Извините, я не специально, – покаялся Скунс после очередного особливо шумного выхлопа.

– Черт! Может, вернемся, и «имодиума» в квартирах для него поищем, – скривился Жаба. – В натуре, Рихтовщик, этот бесконечный пердеж начинает действовать на нервы.

– «Имодиум» не поможет. На игроков лекарства не действуют, – отмахнулся я. – Слышь, Скунс, ты это… перед полетом, живца хоть что ли глотни.

– Ой! Извините…

– Да задрал ты уже своими извинениями! Пей живец – кому сказано!

– Спокойно, Жаба, сейчас перенесемся в безопасное место, наш приятель перестанет паниковать, и все само собой устаканится.

Стоило подскочить вверх на развернувшихся за спиной невидимых крыльях, и сидящий на спине Жаба задорно заулюлюкал, а подвешенный снизу Скунс, наоборот, зажмурил глаза, стиснул челюсти и осиновым листом задрожал в замке моих рук и ног.

Под ногами привычно раскинулось гигантское «море» бирюзовых крыш, на примерно километровой дистанции резко переходящее в такие же бирюзовые макушки елей соседнего кластера. Эти обозначившиеся впереди деревья, как не сложно догадаться, и стали для меня ориентиром. Целью перелета я наметил любую пригодную для посадки лесную поляну, подальше от границы городского кластера.

С оглушительной скоростью мы понеслись высоко над крышами к заданной цели. Внизу, среди нагромождения крыш, я пару раз заметил дронов, с «черепашьей» неторопливостью облетающих окраинные улицы. Камер на спинах у винтокрылов не было, и нас сверху они, разумеется, не заметили.

Но на вылете из города, перед разрубающей главную автостраду узкой и бездонной расщелиной (границей соседних кластеров), я увидел знакомую фигуру мальчишки, одиноко скучающего на высоком дорожном бордюре. Словно почувствовав мой взгляд, фантом тут же обернулся в нашу сторону. К счастью, аккурат в этот момент мы скрылись от него за пышными кронами высоких елей.

Все случилось так быстро, что я не понял, успел этот верный пес куратора ботов нас заметить, или нет.

Перелет над городскими крышами занял примерно семь секунд, о чем мне беспрерывно сигнализировал горящий перед глазами таймер огромного секундомера. За оставшиеся до окончания действия Дара три секунды необходимо было определиться с подходящей для посадки полянкой.