Силуэты снов (СИ) - Шитова Наталия - Страница 37

Мы вышли в коридор. Я думала, что Валерий поведёт меня на эскалатор. Но он пошёл вглубь коридора, где и открыл угловую дверь.

— Проходи.

Миновав тамбур, Валерий подошёл к выходу, открыл кобуру и достал пистолет. Подняв наизготовку руку с оружием, он повернулся ко мне:

— Будь внимательна. Каждый мой приказ — закон.

Распахнув дверь ногой, он осторожно выбрался наружу. Из открытой двери в тамбур повалил густой туман.

— Можно! — Извеков махнул мне рукой. Я вышла из тамбура, и туман окутал меня сочными клубами, которые, казалось, имели вес.

Валерий пошёл вперёд, постоянно оглядываясь и не опуская руку с пистолетом. Но вокруг было тихо: только камни. Каменные стены какого‑то ущелья. Туман, вместо того, чтобы подниматься вверх, прижимался к земле. Ущелье, сначала узкое до такой степени, что двое едва могли разойтись в нем, постепенно расширялось и в конце концов закончилось. Мы вышли на поросшее чахлой травой плато. С одной стороны — обрыв. С другой — горы. Клубы тумана витали вокруг, иногда разделяясь на отдельные пласты, каждый из которых совершал над поверхностью земли совершенно самостоятельные движения.

Это был действительно «каменный мешок». Каменный мешок с туманом.

— Ты выбрал для Александра не очень симпатичный мир, — заметила я.

— Ты не права, — отозвался Валерий. Он продолжал бдительно следить за местностью.

— Может быть, ты объяснишь, чего мы боимся?

— Здесь множество самого разнообразного хищного зверья. Это единственное, чего в этом мире нужно опасаться… Стой!

Извеков замер на месте. В следующую секунду я услышала странное шуршание, похожее на звук, который издаёт при ходьбе человек, одетый в спортивный костюм из ткани типа «болонья». Звук приближался, но множественные отражения от стен каменного мешка не давали понять, кто и откуда стремится к нам.

Извеков, несомненно, лучше ориентировался в обстановке. Схватив меня за руку, он оттащил меня под самую скалу и затолкал в расщелину.

— Это эскора, у них отличное зрение, но плохое обоняние. Она разглядела нас со скалы, но здесь не найдёт. Не высовывайся.

Мне осталось наблюдать из‑за его плеча. Шуршание стало слишком громким, и из тумана короткими неловкими прыжками выскочила невероятно уродливая птица.

Размерами она превышала самого крупного страуса. Длинная шея была хищно вытянута вперёд, маленькая головка вертелась из стороны в сторону. Клюв, широкий и острый, был жадно раскрыт. Длинные, растопыренные, словно у испуганной курицы, крылья волочились по земле. Но самым мерзким было то, что эта курица, толстая и неуклюжая, была абсолютно голая, без единого пёрышка. Ее кожа свисала с боков складками, словно из птицы выпустили немного воздуха. Такие же складки покрывали толстые бедра‑окорока. Эти‑то складки и издавали при передвижении птицы противное шуршание.

Птица промчалась мимо нас, не заметив. Валерий облегчённо вздохнул и выпустил меня из расщелины.

— Теперь можем идти дальше. Эскоры глупы, они никогда не поворачивают назад в поисках добычи. Она будет бежать вперёд, пока не выдохнется. А отоспавшись, снова заберётся на скалы выслеживать жертву, — пояснил Валерий. — Если, конечно, за это время её не засечёт патруль, или не сожрёт аброисса.

— Ещё один динозавр? — уточнила я.

— Не совсем. Аброисса — не ящер. Это млекопитающее, по виду похожее на трицератопса.

У меня были явные пробелы в образовании, особенно в области биологии ископаемых животных. Я никак не могла себе припомнить, кто такой трицератопс. Но у меня не осталось сомнений, что эта штука вряд ли приятнее эскоры.

— И ты ещё утверждаешь, что эта реальность подходит для жизни?

Извеков улыбнулся:

— Я хотел бы здесь родиться.

— И гонять мамонтов над пропастью?

Валерий рассмеялся:

— Местные мамонты, их здесь зовут джаггами, милейшие, ласковые существа. Их тут дрессируют для верховой езды и игры в поло.

Я хотела было предположить вслух, что у Валерия окончательно поехала крыша, но тут снова послышался новый посторонний шум. На этот раз это был звук явно техногенного происхождения. Двигатель.

Извеков не выразил ни малейшего беспокойства, только запрокинул голову и стал разглядывать что‑то в небе. Слабые лёгкие клочки тумана не могли заслонить от нас вылетевший из‑за гребня скалы аппарат. Впервые я, наконец, увидела не сквозь рябую завесу контакта, а непосредственно живьём нечто фантастическое. Диковинный микросамолёт с двумя винтами, вращавшимися с тихим ровным гулом, прошёл на высоте не более двадцати метров. Когда он миновал нас, я заметила сзади конструкцию, напоминающую сопла ракеты. Плоский, похожий на круглую мыльницу с винтами и крылышками, самолётик был оснащён несколькими орудиями, они торчали из специальных ниш в корпусе.

Валерий не высказал тревоги по поводу самолёта.

— А вот и патруль. Наша шуршащая подружка, видимо, далеко не уйдёт, — заметил Извеков. — Кстати, из дублёной шкуры эскоры получаются великолепные защитные костюмы, пробить которые можно только лазером… или зубами аброиссы.

— Чей это самолёт?

— Патрульный катер сил местной самообороны. Здесь, в долине, есть городок. Не больше тысячи жителей. Десять солдат. Пять катеров. Тишина, спокойная и размеренная жизнь, — мечтательно произнёс Валерий.

— Но ведь этот катер… — удивлённо начала я, но Извеков не дал мне договорить.

— Что, не похож на копье каменного века? — рассмеялся он. — Да, ты права. В этом месте развитая цивилизация, значительно обогнавшая многие из тех, что я уже повидал за дверями.

— И здесь сохранились кровожадные динозавры? Это при развитой суперцивилизации?

— И очень хорошо, что они сохранились. Видишь ли, в этом мире ценят человеческую и любую другую жизнь, и ценят удовольствия этой жизни. И единственное, что омрачает их гармоничный мир — зверюги. Их тут много. И многие хитры, свирепы, хотя винить их бесполезно — они ведь просто животные. Занятые защитой своих жизней от опасностей родного мира, люди не успевают вести войны друг с другом. У них нет времени на пустяки…

— И сюда ты отправил Александра?

— Да. Я нашёл эту реальность два года назад. Правда, сначала я открыл и держал дверь совсем в другом краю реальности. Кажется, это была даже другая планета. Но потом, когда я занялся поисками новой личности для брата, я нашёл одного парня. Этот аналог был совершенно безмозглый, прямолинейный до тупости служака, хотя и отчаянно отважный субъект. В одиночку ходил на аброиссу. Просто так, для забавы. И я понял, что если сознание умного, разносторонне образованного, тонкого психолога, умеющего к тому же мыслить логически, то есть такого человека, каким и был Саша, слить с сознанием этого куска мышц, который живёт в городке в долине… — Валерий замолчал и прислушался. Где‑то за горной грядой раздались свистящие резкие звуки. Усмехнувшись чему‑то, Валерий продолжил: — Ну я и подумал, что должно получиться хорошо. Это милый мир, достойный стать новым домом Сашки. К тому же, часть сознания, принадлежащая Саше, должна была, наверняка, подавить собой старую личность. Не думаю, что превращение местного героя без тени мысли в очах в неординарного человека кому‑то может не понравиться. И я отыскал новую дверь, рядом с городком того парня.

— А вдруг, все‑таки, кому‑то это не понравится?

— Саша слишком умён, чтобы позволить кому‑то в чём‑то его заподозрить. Он сможет притвориться в нужный момент, — отмахнулся Валерий. Я не узнавала его. Его тон уже никак не был похож на тот восторженный бред, с которым Извеков восхвалял Рай и бессмертие сознания. Он был серьёзен и убеждён в своей правоте, но его убеждение теперь запросто могло передаться не только фанатику, но и здравомыслящему человеку.

— Кажется, недавно ты говорил что‑то насчёт того, что смерть, это ещё не смерть, что каждый человек сам по себе ничего не значит. Ты считал, что осчастливил брата тем, что убил его. Ты ведь был безразличен к кожаному мешку с костями…

— Знаешь, Катя, если когда‑нибудь наступит страшный суд, я, наверное, буду одним из немногих, кому не смогут найти адекватной кары за грехи, — злобно оборвал он меня. — Раньше я сам себе удивлялся, почему днём я говорю и делаю одно, а ночью боюсь выключить свет в спальне… Только во сне я понимал, что совершаю ошибки — если это можно назвать ошибками. Мне даже кажется, что Сашка лучше меня понимал, что со мной происходит.