Сектант и девять миров (СИ) - Коновалов Виктор - Страница 14

Я прекрасно понимал, что никакой совести у Коллекционера нет. И никогда, вероятно, не было… Однако он действительно помнил услуги, а ещё любил устанавливать связи среди потенциальных кандидатов на вхождение в верхушку Храма.

После недавнего повышения до инквизитора все, кому следовало, поняли, что Лоренс Дрейк не очередная шестёрка, а вполне самостоятельный игрок в этой шахматной партии… Все, кроме идиотов, конечно. Ну, природа на то и сделала их ограниченными, чтобы они не понимали столь очевидных вещей. Жёлтый странник был кем угодно, но только не идиотом. Да и мне, прямо скажем, могло пригодиться заступничество столь именитого носорога. Особенно в скорой грызне за место инквизитора-протектора нижних миров.

— Согласен? — переспросил старик. — Отлично. Как говорится, копейка рубль бережет. Надеюсь, ты понимаешь, что руководству о нашем маленьком договоре знать вовсе не обязательно?..

Старик улыбнулся, вновь обнажая здоровые зубы, и вопросительно поглядел на меня.

Конечно, ему выгодно, чтобы руководство ничего не знало о наших переговорах. Случись такое, и Коллекционер совершенно точно потеряет расположение Главного Носорога. А его помощники уже давно точат зуб на старика… Микросхему бога тут же изымут, а сам старик рискует потерять звание жёлтого странника. Но главное — его лишат части любимой Коллекции: терпеть ненадёжных личностей и тем более доверять им сильнейшие артефакты Лучезарный Владыка девяти миров точно не станет.

Коллекционер всегда отличался оппозиционностью. И, в отличие от многих, он имел на это силы, а значит, и право… Поговаривали даже, что жёлтый странник связан с общиной змееголовых из Второго мира, и давно уже пытается создать собственный цвет развития в рамках культа Носорога — совершенно неслыханное дело, тянущее если и не на сожжение на костре, то на ссылку уж точно! И это беря во внимание высокое положение жёлтого странника.

Только недалёкие обыватели верили в жёсткое ограничение в три цвета и три культа. На деле существовало значительно больше оттенков. А уж сколько всевозможных сект!.. Не сосчитать. Конечно, большинство из них практически исчезли, сминаемые доминирующей тройкой Великих Храмов, но несколько могущественных всё ещё оставались в силе. Та же Гремучая змея, как только что выяснилось… Были и те, что могли возродиться, — именно с одной из таких было связано моё спецзадание, по результатом которого я мог заработать уважение помощников Главного Носорога и подняться по карьерной лестнице…

— Тогда по рукам? — насмешливо бросил Коллекционер, перебивая мои мысли. — Если мой агент что-нибудь обнаружит, сообщу тебе по видеофону. Ты ведь на несколько дней в Первом мире, верно?

— Да.

— Отлично. Уж не знаю, на кой хрен посылать инквизитора на несколько дней в эту парашу, но нам это на руку… И вот ещё что, — как бы невзначай бросил Коллекционер. — Отмеченный должен быть жив. Отрубленная голова или другая часть тела меня не устроит. Для извлечения Пленника из Микросхемы требуется живой… кхм… живой материал.

Старик сделал вид, что оговорился, и теперь внимательно глядел на меня, ожидая реакции. Провокация? Ладно. Если ему так угодно, могу поиграть и в эту игру.

Я раскашлялся, огляделся по сторонам (мол, не подслушивает ли нас кто-нибудь) и с деланным возмущением прошептал:

— Извлечения пленника Микросхемы?! Да ведь это богохульство, уважаемый жёлтый странник!.. Вы, конечно, шутите. И никакие богатства мира не убедят меня в обратном!

— Похвально, похвально, — ухмыльнулся жёлтый странник. — Далеко пойдёшь, Лоренс! Да, именно обычная и при том не очень смешная шутка. Так что о ней ты, будь так добр, тоже умолчи. Не хочу, чтобы все узнали, какое у меня плохое чувство юмора.

Старик меня проверял.

Дойти до извлечения пленника можно чисто логически: раз Отмеченный нужен живым, значит Коллекционер планирует что-то с ним делать… А что можно делать с Отмеченным? Он может стать прекрасной физической оболочкой для Пленника. Благодарный Пленник, в свою очередь, расплатится помощью в создании цвета, а то и целого личного культа! При этом самого пленника всегда можно обмануть и передать цепным псам Лучезарного Владыки, то есть нам, инквизиторам…

— Буду нем как рыба.

— Что это значит? — нахмурился Коллекционер.

— Это значит, буду молчать, уважаемый жёлтый странник, — ухмыльнулся я. — Возьмите на вооружение. Приступаю к поискам!

***

— Шрам! — крикнул я, как только изображение неприятного старикана исчезло.

— Я здесь! — пробасил здоровяк, неуклюже протискиваясь в шатёр.

— Сколько за сегодня поймали реснувшихся игроков?

Шрам почтительно поклонился и, высунувшись из шатра, заорал:

— Самуэль!!

Самуэль оказался молчаливым крепким дядькой лет двадцати пяти — тридцати, из жёлтого ответвления культа. В отличие от своего босса, он создавал впечатление умного человека, и, судя по всему, всю работу, требующую интеллектуальных затрат, выполнял здесь именно этот игрок.

— Поймали тридцать игроков. Все люди, — голос у Самуэля оказался хриплым и безэмоциональным. Он читал по планшету. — Десять оказались в таблице с аусвайсами, их уже доставили в город. Ещё трое — аисты с четвёртым-пятым рангами. Отпустили, по протоколу: все, кто выше третьего ранга, свободны. Оставшихся взяли в рабство: пятеро — мангусты, двое — аисты, шесть носорогов. Остальные четверо вообще без культов. По словам надзирателей, в лес никто не сбежал… Но тут, уважаемый инквизитор, уверенности быть не может: иногда ресает у Холмов или прямо на опушке.

Я кивнул, мол, и сам знаю, было дело — тоже перерождался.

— Шрам!.. нет, пожалуй, всё-таки лучше Самуэль. Слушай внимательно, Самуэль: ещё раз всех перепроверить. Малейшее подозрение — сразу ко мне. Любое! Ищем… хм, ищем мы одного хитрого и опасного еретика.

Я не хотел посвящать надзирателей в то, чего знать им никак не следовало. Культ Гремучей змеи оброс такими легендами, что многие (особенно это касается нижних миров) могли отреагировать несколько неадекватно на новость, что рядом с ними затаился сектант Гремучей змеи. К тому же, при случае Шрам обязательно сдаст меня руководству Храма, а вот этого нам с Коллекционером уж точно не нужно.

***

В глазах Самуэля я прочитал что-то вроде сомнения. Он явно боролся с желанием о чём-то мне рассказать, но под хмурым взглядом Шрама покачал головой и поклонился:

— Приказ понял, будем искать.

И, чёрт дери, как же впоследствии я корил себя за то, что так и не расспросил Самуэля об этом его странном взгляде! Это бы значительно облегчило поиски, а вполне возможно, что и предотвратило бы многие неприятные последствия. И не было бы всей этой длинной истории, узнай я тогда об игроке с «художественной» татуировкой на правом плече и странными символами на левом (прямо как на артефакте из Молельной), который переродился буквально за четверть часа до моего приезда из Шроснберга.

Но в тот день я устал, а разговор с душным и противным Коллекционером окончательно лишил меня сил. Да и Самуэль оказался слишком уж подвержен влиянию этого идиота Шрама, который не хотел допустить возвышение подчинённого: и без того инквизитор Дрейк назначил его главным по проверке переродившихся игроков, что ну никак не укладывалось в традиции Храма назначать на руководящие позиции игроков с большим рангом.

Впрочем, чему быть, того не миновать — и эту поговорку Коллекционеру тоже бы стоило выучить: в отличие от многих других, она почти всегда звучит к месту.

— Слава, пасуй! — орал наш капитал, нападающий Семён Полоцков, или же Сэм, как его назвали товарищи по команде.

Сэм действительно был открыт: защитник соперника ошибся и слишком далеко сместился к центру, оставляя Сэму метров двадцать свободного пространства для рывка. Двадцать метров — и ты на линии штрафной, а уж с линии штрафной Сэм не промахивался никогда. Я это прекрасно понимал, но всё равно сделал вид, что не услышал отчаянный вопль капитана, уже начавшего ускоряться, ожидая, что я вот-вот закину мяч.