Его добыча – 2 - Медведева Алёна - Страница 11

Дым от горящих останков транспортника уже окончательно растворился в белёсом небе, а сам корабль, доставивший всех нас сюда, полностью исчез в мутной топи. И если в розовых сумерках болото казалось мрачным и неживым, то сейчас, в более ярком голубом свете, ожило. Оно нагрелось и стало парить, насыщая воздух душной влагой. С его поверхности срывались, устремляясь ввысь, плотные белые пузырьки, образуя над мутью болота сгустки туманной взвеси. Вслед за ними, подобно юрким насекомым, из болотных недр будто выпрыгивали серые кляксы-мушки. Они охотились за этими каплями – поймав, падали обратно, беззвучно шлёпая по вязкой топи.

И всё это в абсолютной тишине, вызывая у меня лишь слепоту от мельтешащего перед глазами туманного роя! Единственными звуками были чавкающие шлепки, с которыми трясина неохотно отпускала ноги идущих по ней амиотов, и… моё тяжёлое дыхание.

Седьмой неумолимо форсировал трясину, используя тело на манер тарана. Следом пробирались его спутники, также по пояс проваливаясь в грязь. Они с той же лёгкостью тащили на себе груз. Контейнеры, какие-то непонятные тюки, не способных самостоятельно передвигаться себе подобных – видимо, тех, кто до сих пор не освоился с телами окончательно.

Перекинутые через плечо одного из амиотов, в той же позе, что и я, болтались Игерь и мужчина, имя которого я так и не смогла узнать. Ещё один из выживших пленников – он хоть и пришёл в себя, но сознание его оставалось спутанным.

Сглотнув обильную слюну, наполнившую рот, поняла, что мысли утратили чёткость. В растерянности испугалась, вдруг осознав – я не помню, о чём только что размышляла!

Неведомая цель, к которой стремились амиоты? Куда несёт меня Седьмой? Об этом, да? Или о надежде, что путь скоро завершится, а место, в котором мы окажемся, не станет причиной нашей гибели?

Почему я не помню? Снова пришлось сглотнуть, едва не захлебываясь от нестерпимой потребности… насытиться. Там можно будет… поесть?

Вот оно! То, что взбудоражило, захватив все мысли и ощущения, отодвинув на задний план… Что? Я и этого не могла сообразить. Лишь вновь и вновь сглатывала слюну, умирая от вожделения, дурея от желания испытать столь знакомое и желанное ощущение вкуса…

Жареного мяса? И кусочков картофеля, запечённых в масле? Всё это я обожала есть на Земле и не пробовала с самого начала вахты…

Перед мысленным взором неожиданно возник образ любимой еды, а в нос с силой ударил умопомрачительный аромат, вытеснив преследующую по пятам вонь. Сумасшествие! Не в силах себя контролировать, забыв о слабости и риске, я яростно упёрлась ладонями в поясницу Седьмого и потянулась… К чему?

К еде, что ощущалась совсем рядом… такая доступная… сочная… свежая… умопомрачительно знакомая… Та самая! В отчаянной жажде добраться до вожделенного блюда я забилась, впиваясь ногтями в тело амиота, грубо ударяя его бока и спину сжатыми в кулаки пальцами. Я зубами готова была в него вцепиться, без страха и сомнения рвать его плоть на куски, лишь бы освободиться и… сожрать, наконец, эту до боли родную жареную картошку с куском мяса!

Забилась и с удесятерившимися силами рванула из безжалостных тисков рук Седьмого. Голова крутилась как лопасть вентилятора, взгляд слепо шарил по округе, отыскивая источник пробудившего голод аромата. Лишь краем сознания я отметила, что топь закончилась. Ноги амиота теперь ступали по пористой серой поверхности, похожей на вулканический туф.

Но всё это мало занимало. Надо мной довлело единственное величайшее желание: потребность вырваться и устремиться навстречу… еде. Голод ошеломил, ослепил и разъярил, превратив из жалкой немощной землянки в алчущую добычи неустрашимую хищницу.

Моё тело жило собственной жизнью, используя все прежние навыки, опыт и рефлексы в этой борьбе. Сейчас амиот не был для меня сверхъестественным неодолимым противником, да я едва ли вообще осознавала его конкретное присутствие. Просто билась так отчаянно и яростно, как никогда, используя какие-то неведомые резервы тела.

– Терпи. – Словно и не ушами я слышала амиота. Настолько одержима была борьбой, что и досады не ощутила: он легко справлялся с моей дикой активностью. Седьмой притиснул мои бёдра и ноги к своему плечу так сильно, что возможности вывернуться или ударить совсем не осталось. Я дышала-то с трудом! – Скоро наваждение исчезнет. Мы пройдём мимо.

Смысл слов своего пленителя я воспринимала ничуть не менее абстрактно. О чём он? Всё, кроме осознания близости вожделенной пищи, сейчас раздражало. Больше того – провоцировало неконтролируемые гнев и злобу.

Какое наваждение?! Я продолжала биться, не понимая и толком не слыша ничего. И так до момента, когда… не смогла пошевелиться. Банально резко – как рухнуть в бездну, окаменев за секунды в параличе онемения – я застыла от бессилия. Оно навалилось в один миг, сделав даже вдохи колоссально трудозатратными. Как если бы вакуум, в который я была заключена, взорвался, вернув мне способность чувствовать, мыслить, слышать… И я, почувствовав усталость, накрывшую неподъёмной плитой, и осознав всё противоречие недавнего сводящего с ума ощущения голода, наконец услышала.

– Закончилось.

Что бы ни подразумевал амиот, но я прочувствовала истину его утверждения на собственной шкуре: меня стошнило. Подобного упадка сил моё тело ещё не знало.

– Плохо, – снова он озвучил мою мысль. Впрочем, даже на раздумья сил не осталось. Глаза закрылись. Что бы ни происходило вокруг, сейчас я не способна была реагировать. А амиот не унимался: – Нужна энергия… пища. Трое.

Мысль о еде отозвалась во рту реальной болью – за время недавнего помешательства на мясе и картошке я столько раз сглатывала слюну, что нижнюю челюсть свело судорогой.

– Картошка и мясо? – безжалостно повторил Седьмой.

Если б могла пошевелить хоть пальцем – треснула бы его. И хоть трава не расти потом! К чему этот мучитель бормочет всё, что – и это несомненно – берёт из моих мыслей? Изверг!

– Здесь этого нет. Я проанализировал состав и компоненты.

Ненависть затопила сердце. Что я сейчас ненавидела больше, и сама не понимала. Или этого бесчувственного и проговаривающего то, что я слышать не могла, монстра? Или… жареную картошку с мясом? Кажется, отныне, случись чудо и повстречайся мне они, – съесть не смогу. Стошнит от одного вида и запаха. Сразу вспомню это омерзительное, в чём-то животное и сравнимое разве что с каннибализмом ощущение голода.

– З-з-заткнись…

Титаническим усилием открыв рот, прошлёпала пересохшими губами всего лишь одно слово, но после этого минут пять дышала как марафонец по завершении дистанции. Руки, повиснув безвольными плетями, болтались подо мной.

Что удивительно – амиот послушался и больше не доводил до исступления своими заявлениями. Наступившая тишина принесла облегчение: потребовалось какое-то время, прежде чем я совладала с накатывающей слабостью и смогла открыть глаза. Всё это время мысль о насыщении пусть не довлела надо мной с прежней неотвратимостью, но всё ещё присутствовала на задворках сознания, отступая с неохотой…

Болото? С запозданием поняла: мы выбрались. Конечно, все лавры в очередном чуде положены амиоту, а я с приступом голода ещё и доставила хлопот, но… Широко распахнув глаза от любопытства и напрочь забыв о смущении при необходимости хвататься за тело своего пленителя, я упёрлась локтями в поясницу Седьмого, с невообразимым упорством продолжавшего шагать вперёд. Куда же? Что там, за границей болота?

Едва голодное безумие развеялось, я задалась естественным вопросом: что будет дальше? Повиснув вниз головой на плече амиота, когда взгляд упирается в чёрное от грязи тело мужчины, многого не выяснишь. Зациклившись на мечтах о картошке и мясе, ничему иному я значения не придавала. Что до грязи, то моё лицо и руки, которым тоже досталось своя порция болотных брызг, наверняка не сильно отличались от тела Седьмого чистотой. Сейчас же, изгибаясь ужом и выгибая шею, я принялась целенаправленно озираться, осматривая неведомые территории опасной планеты. Местный световой день продолжался, в ярких лучах голубого светила всё было хорошо видно.