Сердце дикаря - Дорсей Кристина - Страница 10

• Предыдущая
• 10/84
• Следующая

Тело ее, и в особенности спина и ноги мучительно ныли после вчерашней почти безостановочной езды верхом, но юна не позволила ни единой жалобе сорваться со своих уст.

Однако перспектива провести подобным же образом еще целый день наполняла ее душу ужасом.

После утреннего инцидента в столовой они с Раффом обменялись лишь несколькими словами. Чем дольше продолжалось их молчание, тем сильнее оно угнетало Кэролайн. Они больше не обсуждали вопрос о ее возвращении в Англию, и по мере их продвижения к границе страх, что Рафф тем или иным способом попытается принудить ее вернуться назад, постепенно покидал душу Кэролайн. Она больше не сомневалась, что доберется до Семи Сосен и выйдет замуж за отца этого человека. Тяготясь затянувшимся молчанием, она проговорила:

— Здесь, судя по всему, совсем необжитые земли. — Она послала лошадь вперед, и резкая перемена аллюра отозвалась болью в ее спине. Кэролайн закусила губу и добавила, справившись с болью: — Я никогда еще не видела такого густого леса, таких высоких деревьев.

Она говорила вполне искренне. Исполинские деревья и впрямь росли очень густо. Они так близко подступали к узкой тропинке, что всадники порой не без труда протискивались меж двух могучих стволов.

Рафф обернулся и встретился взглядом с Кэролайн. Он был в кожаных штанах, и могучая грудь его виднелась сквозь распахнутые полы кожаной куртки. На широком ремне болтался рог для пороха. Теперь он выглядел как настоящий дикарь — истинный абориген этих мест.

Похоже, сменив свои изысканные одежды на костюм индейца, он заодно утратил и былую галантность. В ответ на замечание Кэролайн он лишь равнодушно пожал плечами.

Тропинка, по которой они ехали, стала шире, и, воспользовавшись этим, Кэролайн нагнала Раффа. Теперь они ехали рядом.

— Она очень хорошенькая.

— Кто?

Кэролайн не сомневалась, что Волк догадался, о ком она говорит, но по какой-то причине не желает этого показать. Помолчав, она произнесла:

— Разумеется Ребекка. Кто же еще? Она очень красивая молодая женщина.

Волк снова пожал плечами и спокойно произнес:

— Я знаю ее чуть ли не с пеленок. Она совсем еще дитя.

— Вот уж не думаю, что Ребекка согласилась бы с таким мнением о ней. А кроме того...

— Что — кроме того?

— Кроме того, мне кажется, что и вы не считаете ее ребенком.

— Это вы о том, что я чмокнул ее в щеку, когда мы приехали? Но Ребекка привыкла приветствовать меня таким образом, миледи.

— Да я вовсе не имела в виду... — Кэролайн смущенно отвела глаза, не в силах продолжать. Слова лжи упрямо не желали слетать с ее губ. Ведь именно о поцелуе она сейчас подумала. Нынче утром, когда Рафф собирался вскочить в седло, Ребекка подбежала к нему и обвила его шею руками. Если бы не присутствие Кэролайн и мистера Уокера, этот порыв юной красавицы, вне всякого сомнения, увенчался бы нежным поцелуем. Теперь эта сцена совершенно отчетливо всплыла перед мысленным взором Кэролайн, напомнив ей о еще одном несостоявшемся поцелуе. Краска смущения залила ее щеки, и она поежилась. Кожаное седло под ней скрипнуло.

— Я просто подумала, что вы с ней... что вы...

— Ухаживаю за Ребеккой?

— Да, вот именно. — Кэролайн глубоко вздохнула и принужденно улыбнулась.

Волк медленно покачал головой.

— Ничего подобного!

— О, я решила, что...

— Кэролайн!

— Да? — впервые услыхав, как он назвал ее по имени, Кэролайн почувствовала, что сердце ее учащенно забилось и душу охватила неведомая прежде мучительная радость.

— Мне не нужна мать.

Это утверждение Волка положило конец их разговору. Кэролайн взглянула вниз на свои руки в нитяных перчатках, сжимавшие вожжи. Она вконец растерялась и не знала, что сказать, что подумать об этих словах Раффа. Неужели он решил, что она пытается поучать его? Играть роль заботливой наставницы? К стыду своему, она вынуждена признать, что, наблюдая, как Ребекка Уокер беззастенчиво кокетничает с Раффом, она испытывала чувства, весьма далекие от материнских.

Кэролайн тряхнула головой, отгоняя эти непрошеные мысли. Она должна заставить себя относиться ко всему проще. Он был груб и невежлив с ней, только и всего. Возможно, это объяснялось тем, что она отказалась внять его совету и вернуться в Англию.

Или он все-таки понял, что его будущая мачеха, боясь признаться в этом самой себе, ревновала его к бойкой темноволосой Ребекке?!

Лошади утомились, и настала пора дать им отдохнуть. Кэролайн держалась в седле из последних сил. Волк привстал в седле и оглянулся на нее. Она явно была измождена, но вовсе не собиралась жаловаться. Да, черт побери, приходится признать, что у леди сильный характер. Выходит, она не такая уж хрупкая и изнеженная, какой кажется на первый взгляд. А может быть, с надеждой подумал он, это всего лишь женское упрямство. Она злится на него и потому молчит, точно воды в рот набрала. Где-то в глубине души он не мог не признать, что у нее имелись для этого все основания.

Характер у него, что и говорить, далеко не ангельский, хотя особо вспыльчивым или гневливым его также нельзя было назвать. Тем более, он ведь сдерживался изо всех сил, собираясь совратить ее. Но мысли об этом с некоторых пор стали почему-то злить и раздражать его. И он забывался, становился грубым и несдержанным. Из-за могучего ствола одного из ближайших к тропинке деревьев вышел человек. Волк замер, буквально окаменев в своем седле. И как это он вовремя не почувствовал присутствия поблизости человека?! Обе лошади остановились и принялись с громким ржанием рыть землю передними копытами. Волку без труда удалось усмирить своего коня, но Кэролайн не смогла справиться с испуганным животным. Перегнувшись через спину своего коня. Волк выхватил вожжи из ее ослабевших рук.

Кэролайн почувствовала, что сейчас упадет на землю, и ее страх перед лошадьми вернулся к ней с удесятеренной силой. Она ничего не могла с собой поделать. Рафф спешился, и Кэролайн с огромным облегчением выскользнула из своего дамского седла прямо в могучие объятия своего будущего пасынка. Тело ее сотрясала дрожь, она прижалась к его широкой груди и с трудом выговорила:

— Я... не могу... ездить верхом. Я очень боюсь лошадей. — Слова ее перемежались всхлипываниями и икотой, и Волк услыхал едва ли половину из произнесенного ею. Она подняла голову и несмело взглянула на него заплаканными голубыми глазами, и Волк почувствовал мучительное стеснение в груди.

Он сразу понял, что Кэролайн не пытается воспользоваться типично женской уловкой и с помощью слез добиться от него сочувствия и понимания. Похоже, она не придавала особого значения тому, перед кем именно изливает свою душу. Ей просто стало невмоготу носить в себе все тревоги, обиды и горести, которые обрушились за последние несколько месяцев на ее хрупкие плечи. То и дело она с нежностью упоминала кого-то по имени Нед. Волк готов был поклясться, что Кэролайн начисто забыла о Деюниси, стоявшем в нескольких шагах от них и созерцавшем происходящее в немом изумлении.

— Успокойтесь, Кэролайн. Вы в безопасности, — мягко сказал Волк, прижимая ее к себе. Ее соломенная шляпа свалилась на землю, и Волк нежно погладил ее густые локоны. Поверх головы Кэролайн он послал Деюниси взгляд, который заставил чероки сменить улыбку на серьезное и даже озабоченное выражение.

Кэролайн без устали твердила себе, что ей необходимо взять себя в руки. Но пережитый страх и утомление ослабили ее волю. Она испытывала огромное облегчение от того, что чьи-то руки поддерживали ее, что она могла на кого-то опереться. Но ведь этому человеку нельзя доверять, нельзя рассчитывать на его помощь. Ведь он настроен против нее!

Кэролайн медленно отстранилась от Волка и вытерла влажные щеки тыльной стороной руки, затянутой в перчатку.

— Прошу прощения, — тихо сказала она, не поднимая глаз, — не знаю, право, что это на меня нашло...

Волк попытался было снова заключить ее в объятия, но она воспротивилась этому.

• Предыдущая
• 10/84
• Следующая