Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария - Страница 33

— Завтра, — решил он, — ты разбираешься с Дереком по поводу твоих идей. А послезавтра я пришлю к тебе одного анжельца, — улыбнулся он. — Вот уж кто будет в восторге от этой идеи!

— Анжельца? — тут же оживилась Эсна.

Национальность обещанного помощника внушала оптимизм: Анджелия славилась как своей просвещённостью, так и равноправием полов.

— Прекрасного, умного, занудливого анжельца, — покивал для веса головой Грэхард.

Она лучезарно улыбнулась; он поцеловал её напоследок и ушёл.

Интермедия

Утренний совет в Среднем дворце всегда проходил по примерно одинаковому сценарию.

В просторном кабинете с несколькими столами собирались сановники. Отдельная кучка министров — более или менее постоянное «ядро». Отдельная кучка чиновников — её состав зависел от характера рассматриваемых вопросов. И несколько специально приглашённых, опять же в зависимости от проблем, которые обсуждались.

Обычно за четверть часа до начала все уже были на месте и ожидали владыку.

Тот врывался точно с боем часов и занимал своё почётное место на возвышении. За ним располагалась стража, по правую руку — секретарь, по левую — канцлер.

Дерек обычно тихарился где-то в тенях на периферии, следя за тем, чтобы вовремя подавились все нужные для обсуждения документы или материалы.

В этот день в числе особо приглашённых выделялся его благолепие — именно он заявлял наличие серьёзной проблемы — а среди чиновников замешалась пара-тройка священников.

Речь шла о блаженном Ире — дурачке при главном храме Небесного. Приблудив туда лет пять назад, Ир стал привычным атрибутом главной площади и пользовался большим авторитетом в народе. Считалось, будто бы он был пророком, и, помимо того, мог призывать гнев Небесного на закоренелых грешников.

Его благолепие, как глава совета Небесного, ныне донёс до сведения владыки о проблеме, связанной с блаженным. В последнее время он взялся проповедовать, что над грозным владыкой Ньона сгущаются тучи, и тому следует основательно покаяться в своих злодеяниях, чтобы миновать беды.

Ира пытались вразумить — и сам его благолепие, и главный священник, и другие представители клира. Но блаженный в священном экстазе возглашал, что является гласом Небесного, и потому земные авторитеты не заставят его умолкнуть и предать истину.

Выслушав суть проблемы, Грэхард сделал недовольный жест рукой. Привычный расшифровывать его настроения канцлер склонился в поклоне и озвучил:

— Подготовить приказ о казни?

Идея владыке явно пришлась по душе, но он степенно провозгласил, что хочет услышать мнения советников.

Те, как водится в любом совете, незамедлительно разделились на два лагеря. Первый из них, возглавляемый самим канцлером, поддержал идею с казнью. Второй, в котором главную скрипку играл младший Треймер, полагал казнь блаженного ходом ошибочным:

— Авторитет его в народе весьма высок, — холодно вещал Треймер, прожигая противников своим фирменным пронзительным взглядом. — Демонстративная казнь вызовет волнения.

— И что же, потакать его ересям? — раздражился главный священник. — Он не внемлет вразумляющим гласам!

С десять минут полюбовавшись склокой в совете, Грэхард прервал галдёж резким жестом и холодно вопросил:

— Треймер, и что ты предлагаешь?

— Тайное убийство, — пожал плечами тот, как будто озвучивал самую очевидную идею на свете.

— Ну конечно! — возмутился канцлер. — И никто не догадается, кто и зачем его убрал! После таких-то речей!

Все священники согласно закивали.

— Ну пусть не тайное, — безразлично согласился Треймер, под взглядом которого канцлер не ёжился только ввиду длительной привычки. — Пусть его убьют открыто, при свидетелях. За что-то очевидное. Кому он там ещё успел напророчить?

Его благолепие зарылся в свои бумаги и доходчиво предоставил отчёт, кому и что в последнее время пророчил Ир.

Грэхард, чем больше слушал этот список, тем больше усмехался, — блаженный не разменивался по мелочам, и напророчить успел всем и много. Кто богатства неправедная нажил, кто образ жизни разгульный вёл, кто совесть и честь предков забыл... Его послушать — так весь Ньон дружно шествует в преисподнюю, гремя своими грехами на весь мир.

Проблема в том, что кто же захочет ронять свой престиж, прилюдно убивая популярного в народе блаженного?

— Тут лучше какого-нибудь фанатика выбрать, — назидательно поднял палец главный священник. — Чтобы за ересь, значит, положил.

— А что, он там и ересь провозглашает? — оживился Треймер.

Священники переглянулись и вздохнули. Припомнить сходу они ничего подобного не могли.

— Устройте давку, и пусть его затопчут, — лениво предложил начальник столичной стражи.

Этот план вызвал максимальное оживление, пришёлся всем по душе и тут же был принят к исполнению.

Следующее библиотечное утро началось для Эсны с улыбающегося бодрого Дерека.

— Проницательный дознаватель прибыл в распоряжение солнечной госпожи! — весело отрапортовал он, козыряя, но тут же снизил градус пафоса деланно смущённым: — Правда, совершенно не знаю, что именно я должен дознавать.

С улыбкой Эсна ввела его в курс дела. Дерек сразу же деловито прошествовал в архив, где одной рукой уверенно выудил тот самый фолиант, с которым она уже намучилась, а другой — извлёк какие-то бумаги и писчие принадлежности, чтобы сразу приступить к работе. Распахну шторы, чтобы впустить больше света, он устроился за работу.

Бегло пролистывая явно знакомый ему труд, он и не подумал отвлечься от болтовни.

— Скажи мне, солнечная, — лукаво поинтересовался он, — как ты проскочила мимо Чейнера? Бедолагу после такого провала чуть не сослали на дальние рубежи, мы с капитаном еле отстояли.

Эсна пристыженно покраснела: до неё только сейчас дошло, что её вчерашняя выходка могла дорого стоить часовому, мимо которого она так успешно прошмыгнула вниз.

Сперва смущаясь, она принялась рассказывать о своём приключении. Дерек почти сразу отвлёкся от своего исследования, облокотился подбородком на ладонь и вставлял вопросы и восклицания столь уместно, что она даже вскочила из-за стола, в лицах изображая свои похождения и в красках описывая, как вылавливала князя.

— Бедняга-Треймер, — фыркнул Дерек, дослушав. — Вот кому точно повезло, что Грэхард был в хорошем расположении духа. Он и так на два лагеря угодить пытается, не стоило ему так подставляться.

Потом, задумчиво постучав пером по фолианту, он с некоторым даже недоумением поразглядывал Эсну — которая снова тихо устроилась за столом — и заключил пожалуй что с восхищением в голосе:

— Да, солнечная, ты полна сюрпризов!

Она снова засмущалась и растеряно повела плечами; он ещё помолчал, постучал по фолианту уже пальцами, а не пером, после чего пронзил её весьма проницательным взглядом и уточнил:

— Такая эскапада. Дрожа от страха, пробираться по лестнице мимо часового, прятаться за портьерами и дверями, мёрзнуть и мучиться... Неужели настолько страшно было просто поговорить с Грэхардом?

Ей было особого нечего на это ответить.

— Страшно, — подтвердила она, чувствуя себя очень глупо.

Дерек откинулся на спинку стула, отбросив свои писчие принадлежности и сложив руки на груди; брови его непривычно нахмурились, живой взгляд замер, словно бы мыслями он ушёл очень далеко. Утреннее солнце рельефно выделяло профиль, привлекая внимание к рисунку лица, не скрытого ни бородой, ни усами.

Спустя минуту Дерек, наконец, заговорил, медленно и размеренно, поймав её взгляд:

— Эсна. Старина-Грэхард, конечно, умеет нагнать жути. Работа у него такая. Правительственная. Но тебе, — особо подчеркнул он, — бояться его не стоит. Он просто... — Дерек покрутил рукой в воздухе, подбирая слова. — Не очень умеет выстраивать отношения.

Кривовато улыбнувшись, она заметила:

— Я, кажется, тоже не очень умею.