Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария - Страница 56

Головного убора у него не было, но он всё же вскочил со стола и отвесил изысканный поклон, изображая его так, будто бы шляпа у него всё же была, причём — самая великолепная.

— Что. Ты. Несёшь. — Ощутимо закипел Грэхард, сразу перейдя к любимой тактике «вложи в каждое слово своего вопроса побольше гнева».

Вмиг посерьёзнев, Дерек облокотился на стол, отзеркалил позу владыки и хмуро расшифровал:

— Я к тому, Грэхард, что ты идиот, и это-то ещё полбеды. А настоящая беда в том, что ты, ко всему, ещё и женился, поэтому теперь от твоего идиотизма страдаю не только я, но и твоя жена.

Пожалуй, тут он хватил через край; лицо владыки исказилось гневом, и он сделал резкий шаг по направлению к бесстрашному критику. Дерек верно истолковал его намерения и, выставив перед собой руки для защиты, холодно отметил:

— Ты ведь понимаешь, дорогой друг, что если я сейчас умру у твоих ног от того, что язык мне вырвал собственноручно ты, — больше ни один человек в этой стране не осмелится сказать тебе в лицо никакой правды?

Грэхард зарычал, но остановился.

— Нет, владыка, с тобой сегодня невозможно иметь дел! — патетично завершил разговор Дерек и, от греха подальше, ретировался.

Интермедия

— Поговаривают, он даже видеть её не хочет, — доложился младший Треймер, задумчиво разглядывая свои ухоженные ногти.

Старый Кьерин выбил пальцами кусочек морского марша на каминной полке.

— Они, определённо, в ссоре, — согласно кивнул он, сообразив донесение с собственными наблюдениями.

Некоторое время собеседники помолчали, обдумывая сложившееся положение.

— Раннид привык решать проблемы радикально, — отметил Треймер. — Даже если примирение и произойдёт, едва ли солнечная сохранит к нему доверие.

— Раннид сам себе копает яму, — кивнул князь, усаживаясь в кресло и расслабляясь.

Новость о том, что в браке Эсны и впрямь произошла весьма крупная ссора, пришлась ему очень по душе.

— Было бы прекрасно, — отвлёкся от своих ногтей Треймер, — если бы прежде, чем эта яма станет ему могилой, он успел бы наградить солнечную сыном.

Князь сделал нетерпеливое движение рукой, отмахиваясь:

— Если что, найти подставного младенца будет несложно.

Треймер пожал плечами, соглашаясь.

Пришедшая к себе Эсна — размышляла.

Опыт «примирения» с Грэхардом глубоко её потряс. До этого случая владыка всегда демонстрировал полное принятие и дружелюбие, и ей казалось, что это, наверно, действительно та самая настоящая любовь, о которой ей грезилось.

Эсна не очень-то хорошо разбиралась в отношениях между мужчиной и женщиной, и принимала за любовь ту романтичную составляющую, в которой под пение птиц и аромат цветов двое обмениваются нежными взглядами и поцелуями. С этой точки зрения, начало её отношений с Грэхардом было идеальным. Ну, почти.

А вот продолжение...

Со всей определённостью, Эсна не была готова к столкновению с этой стороной своего супруга. Более того, по совести говоря, она предпочла бы, чтобы эта сторона навсегда осталась для неё тайной, а ей доставалась только «улучшенная» романтичная версия.

Но, несмотря на отсутствие соответствующего жизненного опыта и понимания, как устроены люди и отношения между ними, Эсна всё-таки была умна. И осознание того факта, что в браке супруг поворачивается к вам не только своей красивой стороной, досталось ей не так уж сложно.

Другое дело, что «некрасивая» сторона Грэхарда, в самом деле, была невыносима, и более всего невыносима отсутствием уважения к ней.

Эсна привыкла унижаться.

Когда ты женщина и когда ты ньонка — это образ твоей жизни. Ты должна со смирением понимать, что являешься существом второго сорта, не чета мужчине, и что твои мысли, желания и чувства важны только для тебя самой.

Эсне повезло больше, чем другим её соотечественницам. Когда-то отец горячо и слепо любил её мать — урождённую ниийку — и та приучила его уважать женщин, и особенно — собственных дочерей. В своём доме Эсна чувствовала себя почти равной — насколько вообще ребёнок может быть равным родителю, конечно. Пропасть между нею и отцом оставалась, но она была ровно такой же, какой и между отцом и её братом.

С первым супругом Эсне тоже неизмеримо повезло — хотя, полагаем, дело здесь не в везении, а в тщательном выборе её отца. Урождённый ньонец из семьи, не забывшей ещё своих анжельских корней, Веймар, хоть и не видел в супруге равную себе личность, оказывал ей уважение пусть формальное, но крайне важное для неё самой.

Так что Грэхард, чьё поведение было даже более учтивым, чем у абсолютного большинства ньонских мужчин, для Эсны, тем не менее, был первым вызовом такого рода.

Отстаивать свои личные границы она не умела и не смела; но слова Дерека глубоко запали ей в душу и распрямили там что-то, от рождения согнутое и забитое.

«Я жена владыки Ньона», — повторяла про себя Эсна, с удивлением впервые осознавая значение этой мысли.

В любой другой стране жена правителя и сама была бы правительницей — королевой. В Райанци и Ниии женщина даже могла править единолично, унаследовав трон от отца!

Она, Эсна, стала ровней этим удивительным женщинам, которым дозволено всё то, что дозволено и мужчинам.

Да, в Ньоне не существует титула для жены владыки. Когда не станет свекрови, её начнут называть княгиней дома Раннидов, не больше, — главной женщиной в семье.

Но по факту — Дерек был прав, и она действительно является королевой.

Той, которая может что-то изменить.

Той, которую будут слушать — и которой будут подчиняться.

Той, у которой всё-таки есть власть, и есть возможность применить эту власть так, чтобы улучшить что-то в этой жизни — для многих.

Эсна смотрела на себя в зеркало и пыталась понять, как же это оно так.

Внешне она совсем не изменилась; но внутри неё что-то изменилось разительно, и это уже виделось в её взгляде. Она впервые смотрела на себя таким взглядом — тем, который Дерек угадал в ней, хотя ещё никто не мог его увидеть, — и ей это нравилось.

Внутри себя она дала себе слово, что больше не забудет о том, кем она является.

Она ещё не знала, что это — начало нового и длинного пути, на котором ей придётся выдержать немало испытаний, и первое же из них подстерегало её этим же вечером.

Дело в том, что Грэхард, несмотря на всю свою гневливость и упрямое желание гнуть выбранную однажды линию, тоже всё-таки был человеком умным. И отдельно от него шатающийся голос разума в лице Дерека в его голову всё же пробился. И поставил его перед тем фактом, что у Эсны, вообще-то, тоже есть чувства. Которые человеку цивилизованному стоило бы учитывать при построении общения.

Беда была в том, что Грэхард не умел сдаваться. Впрочем, умение сдаваться для претендентов на трон Ньона однозначно расценивалось как фатальный недостаток, поэтому немудрено, что у победителя среди желающих занять это место таковое качество отсутствовало напрочь. Оно Грэхарду и не нужно было, и в жизни скорее бы привело к гибели, нежели к чему-то хорошему. Напротив, именно железное упрямство вкупе с позицией «сдохну, но не отступлю!» раз за разом приводили его к успеху: трон, победы в войнах, политические победы, реформы и начинания.

Он не умел сдаваться и уступать, поэтому примирение его глазами выглядело только одним образом: полная капитуляция с её стороны и сдача позиций на его условиях.

Её сегодняшний приход он предпочёл рассмотреть как готовность к этой самой капитуляции, поэтому не стал мешкать и нанёс ей вечерний визит с намерением расставить все точки и иные знаки препинания в их отношениях.

Альтернативная пунктуация от Грэхарда включала в себя весь набор качеств, присущих истинному воину. Так, в покои к Эсне он ворвался, как полководец врывается в осаждённый город, — без предупреждения и сметая всё на своём пути. И тут же принялся наводить свои порядки: отослал служанок и выставил снаружи стражу.