Смерть айдола (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 26

- Не понимаю сути твоей претензии. – отвечает мне ЮСон. – Хочешь сказать, что если бы ты своевременно узнала о вызове в суд, то он бы не присудил пострадавшим компенсацию?

- Дело можно было попробовать урегулировать в досудебном порядке. – отвечаю я. – Вполне возможно, что можно было обойтись без разбирательства, договориться на меньшую сумму напрямую с пострадавшими. Даже если на повторном рассмотрении сумму уменьшат в два раза, то это всё равно - дофига! А ведь могут же оставить всё, как есть, или даже увеличить!

Я выжидательно смотрю на ЮСона, предлагая ему ответить на мои претензии.

- Мало ли как могло быть. – отвечает он. – В жизни есть только случившиеся факты, всё остальное – пустые разговоры.

- Пока я вижу только один неоспоримый факт. За всё плачу почему-то только я.

- Но это же - твоё домашнее животное? – делает удивлённое лицо ЮСон. – Ты должна следить за его поведением. А агентство выполняет перед тобой свои обязательства. Юридический отдел в установленные сроки, подаст апелляцию. Дело будет отправлено на пересмотр. В результате - будет осуществлена правовая и юридическая защита артиста. Всё, как записано у тебя в договоре.

Вижу, как соглашаясь с руководством, кивает юрист.

- Господин директор. – вздохнув, говорю я. – Если бы я гуляла со своим домашним животным в парке, в своё личное время, и оно бы там на кого-то напало, то у меня бы не было к вам никаких претензий. Но в момент происшествия я находилась на работе, и домашнее животное, как вы его называете, находилось со мной по прямому указанию моего руководства, участвуя в производственном процессе. Поэтому, в данном случае, моя тодук-коянъи может рассматриваться как оборудование, ответственность за безопасность которого несёт агентство.

- Я вчера вечером почитала законы. – поясняю я озадачившемуся моими словами ЮСону. – Попался гипотетический пример. Только в нём было про собаку.

ЮСон переводит взгляд на юриста. Тот, подумав, отрицательно мотает ему головой в ответ.

- Ответственность за оборудование несёт конкретный сотрудник. – возражает мне юрист. – Никак не агентство.

- Но агентство отвечает за обеспечение безопасности проводимых работ. – парирую я. – В данном случае не были установлены дополнительные защитные ограждения. На территории, в зоне досягаемости домашнего животного, способного представлять собою опасность, находились несовершеннолетние подростки. Несовершеннолетние подростки не были проинструктированы соответствующим образом о требуемом поведении, в результате чего они кидали в животное посторонние предметы, пугая его. Потом, несовершеннолетние находились в зоне повышенной опасности, на автостоянке, без надзора взрослых.

- Насколько я помню, подростки находились за стоянкой, на улице. Это общественная территория, на которой агентство не имеет право распоряжаться и устанавливать правила использования. - отвечает юрист, заметно погрустнев, но тем не менее, продолжая возражать.

- Агентство должно было установить дополнительные ограждения, если планировало привести опасное животное. – снова парирую я. – А стоянка находится на территории агентства. По закону, за все производственные происшествия на своей территории несёт ответственность руководство предприятия. И компенсацию пострадавшим посторонним гражданам, не работникам, в таком случае выплачивает данное предприятие.

Вижу, что ЮСон тоже, как и юрист, «загрустил». Наверное, несколько раз, специально подряд, произнесённое мною слово - «несовершеннолетние», этому посодействовало. Пожалуй, можно его ещё раз повторить.

- Я тоже – несовершеннолетняя. – напоминаю я о имеющемся факте. – Если агентство взяло меня на работу, то всю ответственность за меня несёт оно. Я ведь тоже могла пострадать от действий опасного животного. А инструктаж безопасности на эту тему со мной никто не проводил, дополнительные средства защиты мне предоставлены не были… Моим сонбе тоже никто ничего из этого не делал. Очевидно, что руководство агентства совершенно наплевательски относится к жизни и здоровью своих сотрудников, - всемирно известных артистов. А что подумают корейские и заграничные фанаты, если они узнают об этих ужасающих фактах?

Задав вопрос, я с наивным выражением распахиваю глаза и смотрю на директора.

- Не такая ты несовершеннолетняя, если суд рассматривал твоё дело без привлечения опекунов. – с насмешкой отвечает мне тот, похоже, справившись с печалью и решив пойти в наступление.

- Тоже, господин директор, вопрос, который требует своего объяснения. – согласно киваю в ответ я. – Похоже, процесс проходил со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями. И только самоустраненность моего агентства не позволила ещё в самом начале прервать этот чудовищный фарс, наносящий моральный ущерб не только его артистам, но и всей системе судопроизводства страны!

- Когда тебя на автостоянке закидали яйцами, руководителем агентства был президент СанХён. – напоминает ЮСон, никак не отреагировав на мой пассаж о нанесении ущерба величию страны.

Ну да. – думаю я над этим фактом. - Значит, отвечать будет он. Не хотелось бы...

- А раз твоё домашнее животное настолько опасно, - значит его нужно усыпить. – с насмешкой смотря на меня, добавляет директор.

Он вообще офигел?!

- Тогда я точно подам на разрыв контракта и перейду к самым крайним мерам! – окрысившись, обещаю я. – Вроде полного запрета использования агентством результатов моего творчества!

Снова кто-то из девчонок испуганно вздыхает.

- Как же ты тогда будешь зарабатывать деньги? – прищуривается на меня ЮСон.

- Передам права хотя бы той же «Sony music»!

- Ты же не хотела иметь с ними дела, потому что они мало платят?

- Лишь бы вам не досталось! А себе я новые хиты напишу!

ЮСон задумчиво смотрит на меня.

- Я не девочка-трени в ожидании дебюта, господин директор. – напоминаю я, решив, что он - «до конца не втыкает в ситуацию». – Которая за три года обучения научилась как-то танцевать и более-менее удачно попадать в фонограмму, вовремя открывая рот. Мне для работы - агентство не нужно. Могу самостоятельно сделать всё, что делают в нём в разных отделах специально обученные люди. Я даже петь уже могу, что только что подтвердили французы. Единственная преграда, удерживающая меня здесь от ухода в самостоятельное плавание – это контракт. А также взятые на себя обязательства перед президентом СанХёном. Но президента СанХёна нет, а в агентстве, в его отсутствие, отношение ко мне совершенно не коррелируется с тем успехом, которое оно приобретает в результате моего труда.Раз так, - думаю, что сейчас самый подходящий момент разорвать с вами контракт, коль вы так сами под это подставились!

Неожиданно после моих слов в кабинете повышается уровень шума. Присутствующие вдруг издают какие-то невнятные звуки, - охи, вздохи, ахи. Ёрзают на своих местах, поворачиваются друг к другу. БоРам вообще, наклонившись вперёд, ложится грудью на стол и, повернув голову, смотрит на меня, видимо, пытаясь заглянуть в лицо. Но я на неё не отвлекаюсь, а смотрю в глаза ЮСону, стараясь не моргнуть первым.

- Тихо! – требует ЮСон, тоже не разрывая со мною зрительный контакт.

- Значит, считаешь, что к тебе относятся не в соответствии с твоим уровнем? - спрашивает он, дождавшись тишины.

- Да. – лаконично отвечаю я и ещё киваю.

- И что, по-твоему, агентство должно сделать?

- Для начала компенсируйте мои финансовые потери.

- Организовать тебе отдельный проект?

- Чтобы я вкалывала, по новой зарабатывая деньги, которые потеряла по вашей вине?? – сильно удивляюсь я столь странному предложению. – Да ещё при этом делилась процентом с агентством? Вы это так шутите?

- А что тогда? – спрашивает у меня ЮСон.

- Вы вообще должны были сразу, как узнали про суд, сказать мне, что всё компенсируете за свой счёт. – отвечаю я ему. – Вот что я подразумеваю под соответствующим ко мне отношением. Вам же даже в голову не пришло сделать такое предложение. Значит, вы относитесь ко мне неуважительно, раз мои проблемы вас не волнуют. Можете повысить мне процент отчислений, если не понимаете, как решить вопрос.