По дороге могущества. Книга пятая: Лик Кальмуара (СИ) - Нукланд Алан - Страница 43

— Хм. Вот оно как. — Харлен в глубокой задумчивости посмотрел мне в глаза. — Король, значит… Тогда именно тебя нужно благодарить за наше освобождение?

Я слегка развёл руками.

— Я бы сделал это и без нового статуса.

— Охотно верю, и даже с удовольствием послушаю, как именно тебе это удалось. Однако прежде я бы хотел услышать ответ на один вопрос, — его взгляд скользнул мне за спину, — герцог Брассел Сератур Афилемский присоединится к нашему собранию?

Я удивлённо обернулся и посмотрел на герцога, так и продолжающего молча и величественно восседать на своём троне с сурово поджатыми губами.

— Хах. Ты удивишься, но я даже и не знаю, — я повернулся обратно и нашел глазами устало сидящего Мыфана. — Это зависит от того, что нам расскажет наш таинственный казначей.

После этих слов все взгляды скрестились на нём.

— Будь так добр, — я слегка качнул головой, — расскажи всё с самого начала. И не бойся — здесь все свои.

Глава 10.2

Нахмурившийся гомункул некоторое время молчал, буравя взглядом столешницу, а затем, всё-таки решившись, с тяжелым вздохом начал говорить:

— Меня зовут Мыфан Арн Рэн. Этим именем меня нарекла моя Создательница — госпожа Шейди Арн Рэн. — Он поднял глаза на улыбающуюся лилововолосую девушку. — Я — гомункул, что вместе с моими братьями и сёстрами был сотворён в Крастарии. Однако мы не простые гомункулы — в отличии от всех прочих искусственных творений, мы способны мыслить, чувствовать, развиваться, и самостоятельно принимать любые решения, которые покажутся нам верными. Каждый из нас, подобно мирянам, силпатам, силкрасам или силзверам, обладает собственным индивидуальным характером и свободой воли. Также мы верим в то, что помимо наших тел, в которых по венообразным трубкам течёт жизненная эссенция, мы также наделены и тем, что вы именуете душой.

Он сделал паузу, обводя взглядом внимающих его словам силпатов и давая им возможность осмыслить сказанное. Напряженно всматриваясь в их лица, он стремился увидеть на них столь привычные ему проявления неприязни, презрения, надменности и смешанного с отвращением изумления. Но ничто из этого не промелькнуло в глазах верных Саргону людей — лишь удивление и желание услышать продолжение его слов. Казалось бы, нет никакой угрозы, вот только привыкший всю жизнь скрывать собственную сущность Мыфан с трудом верил им, и потому сейчас через силу заставлял себя говорить чистую правду.

— После нашего создания нашу волю, несмотря на протесты госпожи Шейди, подавили главы клана Рэн, и обратили нас в покорных рабов, ставших оружием против их врагов. Однако Создательница не смирилась с этим и всё-таки смогла освободить нас, даровав абсолютную свободу. Но… — он опустил глаза, — госпожа не отправилась вместе с нами.

— …Госпожа! — Залитый чужой кровью Мыфан подбежал к девушке с развивающимися фиолетовыми волосами, неотрывно смотрящей на пожирающее дома яростное пламя, что отражалось в её лиловых глазах. — Мы вывели всех, кого смогли!

— Хорошо, — прародительница даже не шелохнулась, продолжив стоять подобно изваянию. — А теперь уходите.

— Уходить? — гомункул растерянно вскинул брови. — А как же вы?

Шейди повернула к нему голову и с теплотой в глазах нежно улыбнулась.

— У меня свой путь, мой милый Мыфан…

Казначей прикрыл глаза.

— Теперь я понимаю, что это было сделано ради того, чтобы предоставить нам право самим строить свою судьбу. Но тогда… тогда мы чувствовали себя брошенными и одинокими. Отчаяние, страх и недоверие стали нашими бессменными спутниками вплоть до этого дня, однако мы не сдались, и делали всё возможное, чтобы выжить в этом не прощающим слабость мире.

Он вздохнул, и, сглотнув, продолжил:

— Выбравшись из Крастарии, мы очень долго блуждали по Архиону в поисках безопасного места, — Мыфан посмотрел на меня, — места, в котором мы смогли бы осесть без страха быть убитыми или использованными, и жить в относительном мире. С годами мы научились скрываться среди людей не вызывая подозрений, и видят Древние, эти знания дались нам большой кровью. Вот только этого оказалось мало.

Положив ладони на стол, он развёл их в стороны, чувствуя кожей гладкое, лакированное дерево.

— Те из нас, кому посчастливилось выжить, за прошедшие столетия поняли одну простую вещь — выживание не может быть самоцелью разумного, потенциально бессмертного существа. И тогда перед нами встал вопрос о самом смысле нашего существования, смысле нашей жизни. И мы захотели обрести то же, что и все прочие жители Древнира. — Подняв голову, он скользнул глазами по сидящим за столом. — Семью и свой собственный дом, в котором мы могли бы жить не таясь.

Мыфан нахмурился, устало помассировав глаза.

— Даже в столь разностороннем мире силпатов распространено классовое, расовое и видовое деление, что приводит к неизбежному противостоянию между этими группами. Силзверы, силпаты, силкрасы, страны, королевства, герцогства, графства, баронства, деревни, семьи, рода, кланы, банды, гильдии, религиозные общины, богачи, средний класс, бедняки, идейные сообщества, — скривив губу, гомункул покачал головой, — всё это существует в каждой из культур, и даже сексуальные предпочтения, форма тела или цвет кожи могут стать дополнительным разделяющим общество фактором. Эмоции и чувства каждого существа в силу невозможности абсолютной утопической идентичности в конечном итоге сталкивает интересы одних с интересами других, и апогеем этого противостояния становится вражда, ненависть и смертоубийство. Потому в таком жестоком, уже раздробленном и растерзанным на куски отдельных территорий мире, появление целой, далеко не самой слабой расы, претендующей на самостоятельность и независимость, было бы воспринято с максимальной агрессией со всех сторон.

Древний гомункул усмехнулся.

— Объявить о себе открыто — значит нарисовать на своей спине яркую мишень. Причём из-за нашего способа размножения нас не спасло бы даже обыкновенное присоединение к какой-либо из фракций.

Я вопросительно приподнял бровь, и Мыфан кивнул.

— Да, мы нашли способ заводить себе детей и постепенно наращивать собственную популяцию. Как вы все понимаете, наши дети тоже были гомункулами — сильными, быстрыми, не подверженными болезням, травмам и смертельным недугам. Даже старость является для нас лишь добровольным выбором. Конечно, поломки случаются и у нас, но всё же случаи подобного весьма редки. А если прибавить ко всему этому то, что нам тоже открыт Путь Силы, мы получаем весьма неплохие преимущества на Дороге Могущества. Учитывая всё это, нас бы неотвратимо попытались загнать в рамки, подчинив и навязав строгие ограничения существования, включая жесткий контроль над деторождением. Хотя, учитывая горький опыт лимраков, не исключена вероятность и нашего тотального уничтожения. И, прекрасно понимая всё это, мы были против такой судьбы нашего народа. И мной, наречённым Владыкой Гомункулов, было принято решение скрывать наше существование от всего Древнира до тех пор, пока мы не нарастим военную мощь и не будем готовы к отражению любой агрессии.

Поджав бледные губы, Мыфан несколько минут хмуро молчал, слегка шевеля пальцами, что вверх-вниз скользили по столешнице.

— Мы должны были заставить весь мир считаться с нами. Но для этого нам нужны были ресурсы, связи, солдаты, — взгляд казначея взметнулся и он посмотрел мне прямо в глаза, — и обширная территория.

Его взгляд переместился за мою спину, вперившись в сидящую на герцогском троне незгибаемую фигуру с идеально прямой спиной.

— Сам Афилем нам не подходил — уж слишком обжитые земли, и слишком много народу. Однако когда стало известно о том, что сын герцога граф Балисс Брассел Афилемский женится на двоюродной сестре короля Дэриора Брантара Драйторна, у нас созрел план…

…двое гомункулов подтащили крепко связанного пленника к владыке, грубо швырнули его на колени и, придавив за плечи, сдёрнули мешок с головы.