Из любви к искусству (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 14

Атмосфера недоверия и нервозности в гримерной все сгущалась. Вот словно не может законопослушный подданный интересоваться сыском и смежными темами.

– Так вы действительно подходили к подготовке роли тщательно? – вдруг спросил Аэн, словно не веря собственным ушам.

Я расстроенно вздохнула и кивнула.

– Могла бы еще лучше подготовиться, но ни в одну управу Иллэны или пригородов Иллэны меня не пустили.

Дознаватели казались на редкость ошарашенными моими словами.

– Я бы вас в управу тоже не пустил. Даже за очень большие деньги, – огорошил меня Фелис каэ Орон. – И ради сохранения дисциплины, и вообще... Нечего вам в управе делать, ларэ Уиллер.

Ну и чем только моя скромная персона их всех не устраивает-то?

На следующий день я с недоумением снова лицезрела на съемочной площадке закутанную с ног до головы в синее женщину, которая еще и что-то напевала себе под нос на kaheily. Чего бы ни добивалась эксперт по имени Андрэ, пока начальство не сдавало позиций. Кахэ споро орудовала какой-то машинерией, собирая по всем помещениям физические и магические улики. Заступать дорогу этой ларэ не решались даже ее собственные коллеги. Стражники вообще то и дело сплевывали через плечо при виде Андрэ, хотя и старались делать это украдкой.

– Колоритная особа, не так ли? – прозвучал у меня за спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидела породистую до тошноты физиономию нашей новой звезды Динеса Милада. Уже по щебету местных лар и ларэ я сделала вывод, что неизвестный кахэ буквально за день сразил всех, попутно разбив несколько особо хрупких женских сердец. Когда только успел? Среди жертв нового потенциального героя-любовника оказалась в том числе и орчанка Амина, ларэ весьма крупная и даже слегка пугающая.

– Впечатляет, – признала я очевидный факт.

Меня очаровывал не только сам национальный костюм на кахэ, но и то, что она каким-то чудом умудрялась двигаться в нем легко и грациозно, не путаясь в подоле и не спотыкаясь, хотя длина нижнего платья как раз достигала пола, а угол обзора у эксперта был сильно урезан.

– Сейчас на территории Домов большинство женщина предпочитает традиционный наряд. И если кто-то достигает высоких должностей и с официальной миссией едет за границу, то тоже появляется на людях только в полном облачении. Наши прекрасные дийи в такой одежде и сражаться могут.

Видела я снимки с межгосударственных встреч, там действительно сплошь и рядом мелькали женщины с закрытыми лицами. А вот вживую наблюдать такое не доводилось еще ни разу.

– А разве этот наряд не нарушает прав женщин-кахэ? – поинтересовалась я, хотя та же Андрэ вовсе не казалась хоть в чем-то ущемленной.

– Ничуть. Скорее одежда наших женщин ущемляет права мужчин, – рассмеялся Милад.

Логики в словах Динеса я не обнаружила, но, наверное, она там все-таки была. Хоть какая-то. Должна же быть в словах мужчины логика.

– У нас сегодня сцена похищения, между прочим. А Таэллона в наличии пока нет, – сменила тему на более рабочую я. – Вам ларо Аэн случайно в чемодан подходящего Таэллона Аэна не засунул?

Милад хмыкнул.

– Алек донес? Можете не отвечать, здесь и так все ясно. Нет, «Таэллона» я не привез. Как ваши сценаристы и режиссеры поиздеваются над ним, дийэ Риэнхарну безразлично.

Хотелось многое спросить, но я прикусила язык. О Таэллоне Аэне, племяннике Риэнхарна Аэна, который прибыл в Эрол семьсот лет назад, сохранилось немного сведений. Как будто даже само упоминание имени этого кахэ старательно и последовательно вымарывалось во всех возможных источниках.

Из своей гримерки вышел сияющий, как начищенная золотая монета, Лесли Николсон. Напоролся взглядом на меня и Милада и как-то резко подрастерял свое сияние.

– Ларэ Уиллер, ларо Милад, – чинно и чересчур официально поприветствовал нас с южанином Лесли.

Я даже самую малость обалдела. Ну надо же. «Ларэ Уиллер». Да в глаза меня наш местный талант звал просто «Уиллер», а за глаза как только не честил. Самым невинным я считала прозвище «белобрысая», его еще можно было пережить.

– Доброе утро, – милостиво кивнул нашему «королю» Динес Милад. Держался при этом кахэ так, словно бы как раз он, Милад, здесь настоящая звезда, а Николсон годится только чистить ботинки его южной милости. И пусть ни о каких регалиях кахэ мы знать не знали, может, их, регалий этих, и вовсе не было, но вел себя южанин как знаменитость мирового уровня, снисходящая до школьного кружка.

Если отношение Милада заметила я, Николсон и подавно почувствовал его всей своей жутко талантливой шкурой и теперь переживал очень болезненный разрыв шаблона.

– Вы не в курсе, ларо Милад, у нас с вами есть совместные съемки сегодня? – уточнил Николосон как будто с ноткой нервозности в хорошо, очень хорошо поставленном голосе.

Так и хотелось похлопать беднягу по плечу и сказать «Добро пожаловать в мой мир». Мне тоже когда-то казалось, что я достигла вершины актерского мастерства и выше только небо. Ну, пока я в рекламе снималась.

– Я посмотрел свои сцены с утра, ларо Николсон, – с непроницаемо любезной улыбкой на физиономии сообщил Милад, – общих у нас с вами нет.

«Хвала предкам» кахэ не произнес, но почему-то казалось, что произнес, уж не знаю почему.

– И даже боюсь предположить, по какой причине и при каких обстоятельствах Риэнхарн Аэн в то время мог хотя бы теоретически встретиться с Эролским королем. Дийэ Риэнхарн заверил, подобного не то что не было, но и быть не могло.

Да уж, живой прототип персонажа – это просто невероятно большая проблема. Да и в принципе живой Риэнхарн Аэн, непосредственный участник событий – сплошная головная боль для съемочной группы. Особенно теперь, когда дело об убийстве одного из актеров расследует опять-таки Аэн, а в роли самого Риэнхарна его же протеже, причем какой-то мутный, стоит сказать. Надо бы попросить Мика побольше узнать о ларо Миладе.

– С Риннэлис, в бытность ее исключительно ларэ Тьен, мой персонаж тоже ни разу не встречался, но это не помешало сценаристу вписать нужные эпизоды. И вроде бы против них ничего не имеет даже ларо Риэнхарн Аэн, – пробормотал потеряно Николсон. Его лицо никак не могло определиться с цветом: Лесли то краснел как свекла, то становился бледней снега. И то и другое ужасно не шло к его светлым волосам и глазам. Я любовалась на лицо партнера по съемкам и мелочно радовалась. Пусть тоже почувствует, каково это – ощущать себя неуместным ничтожеством.

Кахэ до крайности самодовольно усмехнулся.

– Для простого дознавателя интерес к его работе со стороны монаршей особы – это честь. Поэтому встречу дийи Риннэлис с Генрихом Эролским дийэ Риэнхарн дозволил. Однако дийэ Риэнхарн категорически запретил какие-либо неуместные и вульгарные романтические линии, которые могли бы опозорить имя его сестры. Дийя Риннэлис была достойной женщиной, целомудренной и верной мужу.

Сперва мне поплохело еще больше от мысли, насколько тщательно бдит теперь Риэнхарн Аэн за всем съемочным процессом. Как будто за тобой лично постоянно следит маньяк с топором, который может зарубить за любую мелочь. Потом страх немного отпустил и я сообразила, что больше мою героиню не будут укладывать в постель с любым мало-мальски годящимся для этого мужчиной. И вот это уже повод завизжать от радости.

От визга удержаться удалось, хотя и с большим трудом, однако лицо мое наверняка осветилось, как включенная лампочка. По крайней мере, поглядев на меня, Милад прыснул со смеху.

– Что, много постельных сцен предполагалось? – спросил, отдышавшись, кахэ.

Я могла сказать, что едва не больше, чем у меня самой набралось за всю реальную жизнь, но ответила только:

– Чересчур много.

Динес Милад брезгливо поморщился. Видимо, его личная позиция относительно изображения жизни Риннэлис Тьен-и-Аэн полностью соответствовала официальной позиции Дома Эррис. На самом деле, это куда больше походило на житие святой чудотворицы, но беда в том, что дошедшие до наших дней источники почему-то больше склонялись к образу Риннэлис-святой.