Из любви к искусству (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 7

Эротическая сцена между тем из горизонтально-настольной переросла в вертикально-придверную. Хотя, ну как эротическая… Хвала всемилостивым богам, Николсон во время съемок смотрел ровно туда, куда и должен смотреть персонаж. Нужно – в глаза, нужно – в вырез блузки. Сейчас Лесли посчитал, что правильней поймать мой взгляд. При этом партнер всем телом вжал меня в дверь, что со стороны наверняка смотрелось достаточно многозначительно. Одновременно рука Николсона легла на шею, не сжимая горло, но обозначая, что придушить он может в любой момент.

Дрэйк, разумеется, мог сейчас вырывать последние волосы, но со стороны сцена наверняка смотрелась красиво.

– Стража окончательно распустилась, раз даже лучшие ведут себя так своевольно, – уже скучающим тоном обронил «Генрих Эролский».

Ладонь у Николсона была крупной и лежала на моей шее таким хитрым образом, что пришлось задрать подбородок неестественно высоко. Это и ощущалось неудобно, и выглядело, думаю, соответственно.

– Стража верна присяге, – отозвалась я, от души радуясь, что голос сейчас у меня звучал точно так же, как и в начале сцены. Ларэ дознаватель и не должна была потерять знаменитого самообладания в таком положении.

Между тем Николсон приблизил свое лицо к моему, не отводя взгляда. В таком положении можно выкинуть что угодно, в том числе и поцеловать. Я усмехнулась, красноречиво оскалив на монарха зубы. Так мы с Лесли и замерли, пока до Сэма не дошло завопить «Стоп», и камера не перестала снимать. До этого момента ни партнер, ни я не пошевелились и не произнесли ни слова, словно опасаясь разрушить волшебство игры.

– Вот это что было сейчас?.. – горестно вздохнул режиссер, выходя на свет. – Ну вот зачем вы оба это устроили, а? Ведь в сценарии написано…

– Редкостное дерьмо, – вполголоса закончила я за Сэма.

Тот нахмурился, точно собираясь с мыслями перед гневной отповедью, но меня неожиданно поддержал Николсон.

– С чего моему персонажу домогаться кого-то вроде Риннэлис Тьен? Он ведь король, в конце концов. У него доступ к красивым и беспроблемным женщинам двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Дрэйк хотел уже возмутиться, я по лицу его видела, но нашу сторону заняли дознаватели, которые, оказывает, стояли неподалеку и наблюдали за съемочным процессом. Когда они успели подобраться так близко, оставалось только гадать.

– Его величество не отличался любвеобильностью ни в один из периодов своей жизни, – с видом ученого доки заявил Аэн. – Как и славный предок моего рода Риннэлис Тьен-и-Аэн.

Все это звучало как начало феерического наезда. Мне уже приходилось иметь дело с кахэ, да и читала я о них немало, если кто-то из южан начинал говорить что-то вроде «уважаемый славный предок» или «наши священные традиции», стоило найти веревку покрепче и наладить скользящий узел. Потому что историю и традиции своего народа кахэ отстаивали с пеной у рта и до смерти. Обычно оппонента.

– Это всего лишь художественный вымысел, ларо, – режиссер принялся размахивать руками как перепуганная курица. Ясно. Этот тоже понимает, что попал в глубокую яму борьбы за национальное достоинство.

Насмешливо фыркнул за спиной напарника рысь.

– Это художественный вымысел, который оскорбляет моего предка, ушедшего тропой духов! – едва не подпрыгнул от возмущения Аэн, гневно сверкая фамильного цвета глазами. – Дийя Риннэлис была достойной и благонравной женщиной! Она не вступала во внебрачные связи с мужчинами! И тем более, по принуждению!

Потому что такую еще попробуй, принудь. Подозреваю, у тогдашних благородных ларо принуждалка настолько не отросла. Да и в самом деле, кому могла понадобиться неулыбчивая молодая женщина с довольно-таки заурядной внешностью? Подозреваю, никому.

– Но как же?.. – почуял все-таки неприятности ларо Дрэйк, наш глубокоуважаемый режиссер, чтоб его.

Аэн встал в какую-то особенно художественную позу и изрек самое страшное:

– Думаю, мне стоит связаться с моим славным, уважаемым и властьдержащим предком Риэнхарном Аэном. Наверняка он лично пожелает дать оценку этому… художественному вымыслу.

Когда берешься снимать что-то об исторической личности, убедись, что все ближайшие родственники этой личности благополучно преставились и уже не могут устроить скандал. Если потомки Риннэлис Тьен-и-Аэн считались достаточно дальними родственниками и не имели каких-то особых прав, чтобы контролировать всяческих писак и киношников, но Риэнхарн Аэн – он же побратим по обычаям кахэ, он назвал Риннэлис Тьен своей сестрой. По законам Эрола такое вот «ненастоящее» родство приравнивается к кровному родству. И вот родной брат может нашей съемочной группе устроить такое…

И, судя по всему, братец-то жив… По крайней мере, дознаватель-то о своем родственнике говорит, как о вполне себе живом. Окажись иначе – тоже сказал бы «ушедший тропой духов».

Так… Значит, Риэнхарн Аэн – и жив?! Боги всемилостивые, вот бы увидеть хоть одним глазком!

– Но не можем же мы пересылать сценарий в дом Эррис для ознакомления и одобрения! – подпустил писклю в голос Сэм, кажется, обмирая от одной мысли, насколько застопорится съемочный процесс из-за необходимости получения благословения от ближайших родственников Риннэлис Тьен.

Аэн сохранил вид царственной невозмутимости. Каэ Орон тихонько ржал в углу.

– Можете обратиться к полномочной посланнице Южных Домов дийес Элайли Аэн из дома Эррис, – «милостиво» согласился и на другой вариант Алек Аэн. – Это женщина великого ума и глубоких познаний, она даст всецело объективную оценку творчества ваших… сценаристов. И ради Белой госпожи и ее милосердия, оденьте актрису приличней. Вы попираете целомудрие Риннэлис Тьен-и-Аэн.

Едва не завопила от радости. Как удалось сдержаться – ума не приложу.

– А такой макияж не попирает целомудрие Риннэлис Тьен-и-Аэн? – уточнила я, с довольной ухмылкой застегивая многострадальную форменную мантию. Вышло на самом деле еще хуже: в груди одежка изрядно жала, пуговицы грозились оторваться в любой момент. Не по размеру вещицу мне подобрали.

Моей физиономии был учинен строжайший досмотр, причем к Аэну присоединился и Фелис каэ Орон. Эта парочка вертела меня и так, и этак, подводила к лампам, чтобы лучше понять, что на моем лице нарисовали руки гримера, а что – сама природа.

– Этот макияж тоже попирает целомудрие Риннэлис Тьен-и-Аэн, третьей леди каэ Орон, – в один голос заявили оба дознавателя. – Зачем вообще вы так штукатурите лицо ларэ Уиллер? Вы же не фильмы для взрослых снимаете, в конце-то концов.

Честное слово, я готова была просто расцеловать дознавателей. Обоих разом. Кажется, хотя бы какая-то часть моих надежд и чаяний теперь сбудется с легкой руки помешанного на истории своего рода кахэ.

– Но, позвольте, как нам делать рейтинг?! – едва не расплакался режиссер. – Если Лэйси не накрасить и слегка не раздеть, от нее никакой пользы в кадре!

Вот это было обидно. Очень обидно, практически до слез. Ну да, то, что таланта я не великого, и сама знаю, но не настолько же все-таки!

Мерзко захихикала стоящая поодаль ассистентка режиссера. Тупая курица с целлюлитом и дряблым животом, она всегда радовалась каждому моему унижению, пусть даже самому маленькому. Можно подумать, если у меня в жизни случится что-то плохое, у этой серой крысоньки дела сразу пойдут в гору.

– А вот нам с напарником показалось, польза в кадре от ларэ Уиллер все-таки есть.

Я себя почувствовала так, словно за одно мгновение вознеслась на вершину мира. Причем сразу на троне и с короной на голове. Даже если в итоге вылечу из проекта как пробка из бутылки игристого вина, все равно этот миг триумфа останется со мной навсегда. Настоящий, живой Аэн на пару с таким же настоящим и живым каэ Ороном признали, что у меня выходит играть их знаменитую и давно почившую родственницу.

– Но если принять ваши условия, лучше подобрать другую актрису, более одаренную на драматическом поприще, – очень ласково и вкрадчиво принялся озвучивать дознавателям свое мнение Сэм. Наверное, он не ожидал, что и в плане подбора актеров ему придется считаться с работниками стражи. Боги неплохо пошутили, прислав сюда родичей Риннэлис Тьен, пусть и дальних.