Любовь и кабачковые оладьи (СИ) - Луковская Татьяна - Страница 20

— Я его с Яной обещала познакомить, это моя подружка. Мне кажется, они сойдутся.

— Моя ты сваха, — полностью оттаял Андрей, наслаждаясь теплом от объятий любимой.

Мир снова заиграл яркими красками, тень Маринет отступила, два сердца забились в унисон.

Это был чудный вечер. Кухонный стол вынесли в сад. Андрей включил радио в машине. Девочки устроили танцы. Потом Степа сгонял домой за гитарой, начали горланить невпопад песни. Ребята вспоминали разные веселые случаи. Зараза Колька все время пытался рассказать Марине что-нибудь компрометирующее Андрюху: то, как они пиво в девятом классе раздобыли, а отец Андрея их выследил и тащил беднягу за ухо через весь двор, то как на море Андрей полез купаться во время шторма, и у него слетели плавки и прочее. Демин боролся с желанием придушить дружка, а Марина заливисто смеялась.

В полночь Андрей в банках зажег парафиновые свечи, и под аплодисменты Маринка с Юркой вынесли капкейки. Все нахваливали их кулинарный тандем. Римма сказала, что получились не хуже, чем у нее.

Уже в два ночи девочки засуетились, обустраивая ночлег: Вите с Жанной как молодоженам отдали мансарду, для Леры с Колькой разложили кухонный диван. Юрке сначала предложили раскладушку, но критично осмотрев старенькие пружины, он пошел спать в машину.

— А мы? — робко спросила Марина, когда они с Андреем остались одни посередине сонного сада.

— А мы, — Андрей забрал ватное одеяло с раскладушки, — ляжем в палатке.

Подсвечивая телефоном, он нашел в сарае свою рыбацкую палатку, оставалось только разложить и настелить внутрь одеяло. Палатка была почти новая и днем на трезвую голову Андрей собирал ее за пять минут. Но в темноте, и изрядно поднабравшись, он никак не мог совладать с мудреной конструкцией. Марина, устало присев под яблоню, смотрела как он то ныряет под полиэстеровый тент, то выныривает, то, тихо матерясь, пытается разобраться в колышках и тесемках.

— Тепло. Давай просто расстелем прямо на нее одеяло, — предложила Марина, — и будем лежать и смотреть на звезды.

Они лежали прижавшись друг к другу, глядя в бездонное небо, и Андрей понимал, что эту ночь, вот это остановившееся мгновение, они будут вспоминать всю жизнь.

Только через сутки, проводив гостей, они снова остались вдвоем. Неделя понеслась стремительным галопом. Вот и суббота, а в понедельник на работу. Из полиции никто так и не позвонил.

— Андрюш, я завтра рано утром уйду к Римме, она обещала мне маникюр сделать, потом у нее какие-то дела. Проснешься, завтрак на столе будет.

— Маникюр? — удивился Андрей.

— Ну, да. Пора из подполья выныривать. Я маме сказала, что из Анапы в понедельник возвращаюсь.

— Возвращаешься, — эхом повторил Андрей.

— Да, надо в город. И ты говорил, что тебе с понедельника на работу.

Неприятное волнение прошло по спине. «Как в город? Она от меня уедет?»

— Марин, у тебя ведь каникулы, давай ты скажешь маме, что еще на недельку осталась на море, а я на работу отсюда поезжу, всего-то два часа. Это же близко.

— Откуда у меня деньги еще на неделю юга, мама сразу поймет, что что-то не так. Нет, Андрюш, надо ехать, — беспечно улыбнулась Марина.

— В общем так, — Андрей хлопнул себя по коленям, — завтра вечером едем к твоей маме вдвоем, знакомимся. Скажем, что давно уже встречаемся. Я там тортик, цветочки куплю, ну, чтобы понравиться, а потом соберем твои вещи и перевезем ко мне. Можно в квартире пожить, а можно и на дачу вернуться.

Марина хотела что-то возразить.

— Подожди, послушай, — не дал заговорить ей Андрей, — ты про деньги матери ничего не говори, зачем ее волновать, у меня есть на карточке пол-лимона, если надо будет ей показать, я сниму. Как тебе план?

— Спасибо, — кинулась Марина к нему на шею, — ты самый лучший, самый-самый!

— Не поспоришь, — подставил щеку для поцелуев Андрюха.

Засыпал он со спокойным сердцем, его Маринка никуда не денется, не пропадет, она согласилась с ним жить. Что еще нужно? Ну может быть квартирку побольше… И это решаемо. «Мужик решил, мужик сделал».

Солнечный зайчик щекотал нос, Андрей фыркнул, накрылся с головой одеялом. «Пилим-пилим», — донеслось до него через полудрему. Он пошарил по тумбочке, под рукой вибрировал телефон.

— Слушаю! — недовольно гаркнул он в трубку.

— Ой, а кто это? — раздался испуганны женский голос.

Андрей резко пробудился, уставившись на сотовый, не черный-брутальный, а розовый. «Б…» — он схватил Маринкин телефон. «Мама», — светилось на экране.

— Алло! — кричало из трубки. — Кто это?! Где Марина? Кто это! — там уже начиналась настоящая истерика.

— Это Демин Андрей, — ляпнул Андрюха, как будто это могло прояснить ситуацию.

— Андрюша?! — радостно вскрикнула мама Марины. — Какой у тебя голос стал взрослый, прямо мужик.

«Не понял, она меня знает или с кем-то путает?»

— Да, — глупо поддакнул Андрей.

— А ты к бабушке приехал, передавай Евгении Ивановне привет. Марина, наверное, у вас телефон забыла, она такая рассеянная.

— Ну, да, — сглотнул Андрей, чувствуя, что его спокойный мир начинает с ускорением раскручиваться по огромной спирали.

— У них там с Евгенией Ивановной настоящие кулинарные курсы, Марина так изменилась, настоящей хозяюшкой стала, а раньше и тарелку за собой мыть не заставишь. Чудеса, да и только, передай бабушке спасибо.

— Передам, — выдохнул Андрей, — и давно она у моей бабушки на этих курсах занимается?

— С Нового года. Как к свекрови приезжает и сразу к вам.

«Солидно к экспансии готовилась. Наполеон в юбке».

— Андрюша, как наша растяпа вспомнит про телефон, ты передай ей, что я звонила.

— Передам, — как можно спокойней ответил Андрей, но внутри все клокотало: «Аферистка!»

— До свидания.

— До свидания.

На том конце отключились. Андрюха полез через Маринкин телефон на ее страницу. Где там фотки? Он начал перелистывать альбомы. На одной фотографии Марина обнимала пожилую женщину, очень похожую чертами лица на саму Марину, точно бабушка. «Да это же баба Лида, соседка бабушки!» На другой фотке с надписью «Выпускной братика Бори» позировали в парадной форме курсанты Института МВД, самый здоровый по середине показался смутно знакомым. Андрей увеличил фото, ну да, это лейтенантик, обещавший, если что, вырвать Демину ноги.

— «ООО Услуги лохам», — вспомнил Андрей надпись на печати фальшивки, — а лох — это я!

Андрей наматывал круги вокруг кухонного стола, пиная попадавшиеся под ноги табуретки и борясь с желанием что-нибудь разбить. «Значит она втерлась в доверие к моей бабушке, выспросила у нее как бы невзначай (а может и на прямую, мол, люблю безумно) какой у меня характер, что я люблю, слабые стороны и все такое, разработала операцию по извлечению у Лоха-лопуха пол-лимона, а Боря этот ее крышует. Я ведь ей сам чуть не отдал эти деньги, уже готов был сунуть. Вот это аферистка, вот это актриса! Даже девственности ради бабла решилась. А я поверил, что она меня полюбила, переживал, что ей Маринет гадости наговорила, да Маринет по сравнению с ней ангел, простушка! Да как я мог не догадаться: такая продуманка в мелочах просто не может попасть в руки аферистов, она сама их вокруг пальца обведет». Андрей плюхнулся на диван и обхватил голову руками, жалко, что Колька вылакал весь коньяк, жутко хотелось напиться. «Откуда она узнала, что у меня именно такая сумма на счету лежит? Бабушка проговорилась? Так этого даже родители не знают. А может ей все же деньги были не нужны, это ведь криминал, написал бы заявление, так и посадить могли, и Боря этот из полиции сразу вылетел бы только за подозрение в соучастии. Не такая уж большая сумма, чтобы всем рисковать. Раз бабушка ее знает, то на след быстро бы вышли, это же не заезжие гастролеры.

Ну, допустим, не деньги ее интересовали, а что? Правильно, холостой мужик без прошлого и алиментов, с хорошей зарплатой, квартирой, машиной, дачей, и перед подружками можно кольцо показывать, вот я какая — всех обскакала, уже замужем. Тарелку ей лень было помыть, а теперь «кундюмы»[1] наваривает, вишь, как замуж-то припекло». Сказочный, хрупкий образ Марины быстро разрушался, а вместо него рисовалась расчетливая стерва, протягивающая руки к деньгам и жилплощади провинциального принца. «Как бабуля-то могла ее не раскусить? Или она тоже в сговоре — пристроить внучка под бок к хорошей девочке, на нее это, кстати, похоже».