Плюсик в Чарму (СИ) - Юраш Кристина - Страница 43

- А вот заклинание, - Никита достал еще один листок, встал над кругом и выговорил скороговорку.

Из его пальцев полился зеленоватый свет. Я с надеждой смотрела на чудовище, но оно даже не дернулось.

- Бли-и-ин, - всхлипнул Никита. Он пробовал еще и еще, пока я не отобрала у него заклинание.

- Давай по буквам проверим. Может, мы что-то не так делаем? – спросила я, разминая речевой аппарат. – Магиниус…

Мы повторяли заклинание по буквам, потом по слогам, потом наизусть, но результата не было.

- Значит, у меня мало сил, - прошептал Никита, а на глазах у него появились слезы. Он смотрел на свои руки и всхлипывал. – Значит, я слабый чародей…

- Никита, прекрати! – я обняла племянника, который  тихо всхлипывал. – Магия – это еще не все… Магия не умеет многого… Помнишь, пример с феями? Когда магия была бессильна? Вот и прекрати страдать.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

- Наверное, ты бы стала великим магом, - вздохнул Никита, прижавшись ко мне.

- И не подумаю, - улыбнулась я. – Помни, даже простенькое заклинание и хитрость способны победить даже самую мощную магию!

- Слушай, - шмыгнул носом Никита. – Может, ты попробуешь? А? Ты же как бы тоже маг?

- Я? Маг? – удивилась я, глядя на свои руки. – Нет, у меня не получится. Тем более, что экзамены я за тебя сдавать не буду.

- Нет, а вдруг получится? – оживился Никита. – Я в туалет сбегаю и книжки поищу. Может, мы что-то не так делаем?

- Хорошо-хорошо, - проводила я племянника, проваливаясь в мягкий диван. Пока я сидела, утонув в подушках, я почувствовала что-то твердое. Моя рука полезла под подушки и достала тетрадь в твердом переплете. И раскрыла ее.

«Дорогая мама, я не знаю, куда писать тебе письма… Мне проще думать о том, что ты просто далеко – далеко… Я думаю о тебе каждый день перед сном. Я учусь в Академии Магии. Как ты и хотела. А еще у меня есть тетя. Ты говорила, что она – «ниочем», но она самая крутая тетя на свете!»

Я прочитала детские каракули, и улыбнулась. Блин, это так приятно.

«Меня часто обижают за то, что у меня тетя – немаг. Но господин ректор говорит, чтобы я был выше этого. И не обращал внимания на оскорбления. Вчера Дариус спрятал мою тетрадь. Я его ненавижу. Он козел. Ректор сказал, что я могу жаловаться ему, когда угодно. Но теперь меня все считают жалобщиком».

Та-а-ак, а вот про этом мне никто не рассказывал.

«Господин ректор сказал, что решать проблему силой – удел слабаков. И я должен быть выше! И не отвечать. Дариус уже знает заклинания. И хвастается всем, что его папа научил! У него папа – боевой маг. Я его ненавижу!».

 Я нервно сглотнула, листая дальше. Послышались шаги. Я едва успела спрятать тетрадь обратно.

«А ну быстро устрой разбор полетов! Скажи, что прочитала его дневник! Отними дневник. И прочитай при нем все, что там написано! Заодно и накажи его, как следует за то, что он скрывал от тебя это! Тоже мне, Достоевский! Короче, всыпь ему по первое число за то, что молчал о проблеме!», - потребовала злая тетя, поигрывая ремнем.

«Ребенок имеет право на свои секреты. Попробуй тонко намекнуть ему. Спроси, не обижают ли его? И ни в коем случае не наказывай. И не говори, что читала дневник. Это – его вещь! Ты не имела право ее трогать», - твердила добрая тетя, поглаживая воспитательные книжки.

«Его вещь?!! Она куплена на твои деньги! У него нет ничего собственного! Вот заработает деньги, купит, тогда появится у него что-то свое! Но не раньше!», - орала истеричным голосом злая тетя. И свирепо сопела.

Пока я металась из крайности в крайность, Никита уже вошел в комнату. Я так и не решилась поговорить с ним.

- Вот! Попробуй! – Никита тянул мне листочек. – Я ничего не нашел…

- Ник, у меня не получится, - улыбнулась я, вставая с листочком. – Я же немаг! Но если ты хочешь, то можешь в этом убедиться!

Я встала возле круга, в котором лежал наш Попокусь. Мои пальцы были выставлены так, как было показано на корявом рисунке. Облизав губы, я прочитала заклинание.

- Ой! – шарахнулась я, видя, как из моей руки пошел зеленый свет. – Мамочки!

Внезапно круг засветился. Послышался жуткий рев. Внутри круга появилась воронка, а в ней какое-то пугало в черном балахоне.

- Да!!!! – сипло выдало пугало, распрямляясь с хрустом. – Наконец-то! Теперь я смогу отомстить всему миру за позорное поражение! Трепещите передо мной… Ты будешь первой, ведьма! Готовься к смер…

Я схватила со стола что-то похожее на чайник, с размаху зарядила по предположительному лицу. Оно было прикрыто черным капюшоном.

Бдзем!

 - Ыммм! – выдало пугало, хватаясь костлявой рукой за лицо. На пол что-то посыпалось. – Жа фто? Как я феперь бубу мфтить?

Еще один удар «чайником» прикончил дряхлую  и «мфтительную» немощь. Он рассыпался в прах. Тряпки упали на пол.

- Те-е-етя, - икнул Никита. – Это… это… это был Мракус! Он когда-то уничтожил половину магического мира…Ты, видимо, ошиблась в заклинании!

- Никита. Четыре утра. Мне откровенно чхать, кто это был! Полпятого, - устало посмотрела я на тряпку, а потом поерзала ею ногой по полу. – Чхать и растереть.

- Бли-и-ин, - Никита до сих пор не мог прийти в себя. – Нам даже задали по истории магии сочинение про него!

- Ну собери его в конвертик. И приложи к домашке, - зевнула я, ставя чайник на место. – Давай вернемся к нашему Попогрызу!

Время было семь. Никита дрых на диване.

Я сидела на стульчике и не мигая смотрела на Попогрыза. Неподалеку лежал грязный носок Никиты.

- Сгинь, нечистый! – отмахнулась я от носка. И продолжала гипнотизировать взглядом собственное страшное детище.

Детище признаков жизни или хотя бы нежизни не подавало. Надежд тоже. От этого мне, как родительнице, становилось очень грустно.

- А потом ведь скажут, что мама плохо тыкала, - вздохнула я, дуя на исколотые иголкой пальцы.

Смесь детских кошмаров и фантазии сумасшедшего гения способна была привести к мокрым штанишкам даже стойкого мужика. Не говоря уж о тонкой детской психике.

Если однажды оно случайно выползет из темного угла и что-то протрубит, то меня придется снимать с люстры. Я буду шипеть и трястись. У меня даже волосы на ногах встанут дыбом.

- Уф-ф-ф! – дула я щеки. И лохматила волосы. Мне так лучше думалось.

Урфин прыгал на Никите. Тот вяло отмахивался. «Уррр!», - орал летающий будильник.

 - Встаю, встаю, - зевал Никита. Он хныкал почти по-взрослому на несправедливый мир.

В моих мешках под глазами можно смело носить картошку и хлебушек. Настроение упало и валялось на полу. Оно корчилось в предсмертных конвульсиях.

Я не смогла ничем помочь Никите. И от этого мне было до слез обидно! Хоть залезай в нее… Так, стоп!

Мои глаза резко сузились. Я прикинула свои габариты и размеры куклы. -«Один раз – не Франкенштейн!», - улыбнулась добрая тетя.

«Ага, а если в следующий раз Никита труп сломает, то тете придется прикинуться трупом?», - возмутилась плохая тетя.

Я отмахнулась от воспитательного процессе и подошла к кукле.

- Никитушка, - спросила я, видя, как сонный племянник стекает с дивана. – А что должна делать зверюшка?

- Эм… - не сразу сориентировался сонный ребенок. – Выполнять команды…

- Ах, выполнять команды? И все? – я чувствовала, как начала улыбаться.

- Это – боевая игрушка, - пронзительно и заразительно зевал Никита. – Раньше некроманты создавали такие, чтобы отпугнуть немагов, чтобы отвлечь внимание или чтобы… короче, я забыл.

- Отлично, - потерла я руки, распарывая куклу так, чтобы было можно в нее залезть. – Зашить сможешь?

На пол полетели тряпки – набивка. Мне осталось только не уснуть на уроке!

- Ой! – проснулся Никита, понимая, что выход найден. – Бли-и-ин! Как мы раньше не додумались! Это же крутяк! Тетечка… Ты… Ты…Ты … самая крутая на свете! Я… я … я…

Никита обнял меня и вжался в меня. Я потрепала его по голове свободной рукой.