Обыграть судьбу (СИ) - Леванова Марина - Страница 2

— Скажу только одно: если ты сможешь это провернуть, — император поднялся из кресла и подошёл к Адавару, — обещаю, отныне твой дом будет рядом с моей резиденцией, — протянул руку, — а там дальше видно будет, куда нас такое тесное сотрудничество заведёт.

Они скрепили договор рукопожатием.

«Двадцать лет тому назад злой рок или, скорее всего, чужая воля навсегда изменили мою судьбу: мои родители были убиты, меня саму выкрали, лишив на долгие годы дома, семьи, имени. Детство я провела в приюте».

Джим находилась в своей комнате в крепости Нордфорд. Именно к этому месту она была приписана для прохождения практики после обучения в Рутонской Академии. Она сидела на кровати и обводила взглядом помещение, в котором прожила совсем недолгое время. Именно здесь она хотела остаться, чтобы продолжить службу в рядах Зелёных патрулей. Но её отправляли домой под защиту рода Отогорских оборотней — её семьи по отцовской линии.

«Да, теперь у меня есть семья, друзья, имя, дом. В моих жилах течёт кровь далёких предков — тёмных эльфов, и я единственная женщина обладательница магического посоха — жезла, а также дара свободно перемещаться в тени. И всё это и явилось первопричиной, чтобы отправить меня домой. Почему? Да потому, что приказы Великой Семёрки не обсуждаются! Их просто выполняют».

С улицы через открытое окно доносились громкие голоса. Джим завязала двойным узлом свой походный мешок, взяла магический посох с кровати, привычным жестом отправила в наспинный заплеч. Подошла к окну и выглянула наружу. Во дворе между собой спорили Эвальд, здоровяк и новичок в их отряде, и Эльхан, друг Давира и дозорный в отряде Кассиана Сугури. Отряд Ветра стал для неё второй семьёй, правда сейчас там не было Алисии Адрагон, её подруги и названной сестры — она была в кругу своей семьи, укрощала проснувшегося зверя, и Виттора Деф'Олдмана — он вместе с отрядом Кетхара сопровождал продовольственный обоз к дальним рубежам Стены. Джим улыбнулась, поднимая руку в приветственном жесте, когда увидела, что её заметили.

— Всё готово, — зашумел со двора Эльхан, перекидывая поводья на спину своей лошади и ловко взбираясь в седло.

— Иду. — Джим подхватила походный мешок и помчалась в соседнюю башню. Ей осталось сделать только одно: попрощаться с Давиром и Алиаром. Вчера вечером, когда они прибыли из Цветочного города, ей не позволили повидаться с ними. Великая Семёрка торопила с отъездом. Ей было приказано срочно собрать личные вещи и быть готовой поутру отбыть к себе домой.

Она осторожно постучалась в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. В комнате царил полумрак, все окна были закрыты плотными портьерами, через которые лучи солнца не проникали внутрь.

— Я ждал тебя, — тихо произнёс Давир, отодвигая в сторону балдахин. Джим сбросила с плеча походный мешок прямо возле двери и направилась к кровати. Здоровяк приложил палец к губам, указывая на фигуру за столом. — Только ты не шуми. Пусть ещё поспит. Он, бедненький, со мной за эти дни намаялся.

— Чего это сразу бедненький? — Алиар приподнял голову, от его щеки отклеилось перо и, кружась, медленно опустилось на пол; проследил за его падением и только потом перевёл заспанный взгляд на посетительницу. — А, это ты? — Поднялся из — за стола и прошёл к окну, приоткрыл штору, впуская в комнату солнечные лучи. С кровати раздался болезненный стон. Вернул плотную ткань на прежнее место, оставляя лишь узкую щель. — Так лучше будет?

— Да, спасибо, — Давир убрал руку от глаз. — Так гораздо лучше. — Грустно улыбнулся, когда заметил, каким испуганным взглядом смотрит на него девушка. — Да, малыш, тьма лишь прикоснулась ко мне, но и этого оказалось достаточно, чтобы навсегда изменить мои предпочтения. Их самый главный говорит, что я теперь, получается, и не совсем человек.

Джим в ужасе посмотрела на Алиара. Юноша прикрыл веки, подтверждая его слова.

— Как же так? — выдохнула Джим, сжимая сильнее руку Давира и пытаясь разглядеть на лице здоровяка изменения, произошедшие с ним. — Так не должно быть! Ты обязательно поправишься.

— Не переживай за меня, малыш! — Здоровяк сам приблизил к ней лицо. Джим невольно отшатнулась: глаза мужчины были темнее чёрного омута. Давир удержал её за руку. — Я чувствую себя гораздо лучше, — между бровями образовалась складочка, — а самое главное, — губы скривились в улыбке, — теперь помню, кто я такой.

Джим знала, что так нельзя, но ничего не могла с собой поделать, смотрела в глаза друга, а по щекам текли слёзы. До боли прикусила нижнюю губу, не решаясь что — либо сказать, но руку не отнимала. Алиар обошёл кровать и остановился за спиной Давира.

— Я ждал тебя. Знал, что придёшь сегодня, — голос Давира звучал слабо. — Специально попросил, чтобы он меня не усыплял, — обиженно посмотрел на юношу, стоящего за его спиной. Видно было, что движение ему далось с трудом. — А то он меня постоянно какой — то дрянью поит. — Отпустил девушку и с усилием сел, поворачиваясь к своему лекарю вполоборота. — Я потом сутками напролёт дрыхну, а он сидит рядом и что — то шепчет надо мной.

— Не ворчи! — Алиар помог Давиру удобнее устроиться, подсунул ему под спину несколько подушек. — Для тебя сейчас сон лучшее лекарство. А для меня так проще убирать из тебя скверну. — Перевёл взгляд на Джим: — Рад, что ты нашла время заглянуть к нам.

— А как же иначе? Я хотела ещё вчера прийти. — Сама положила руку на ладонь здоровяка. — Спасибо тебе, — замолчала, пытаясь совладать со своими эмоциями, — за всё. — Вытащила расписной кушак из внутреннего кармана куртки, поцеловала и положила рядом с подушкой. — Знаешь, у тебя замечательная мама. И она очень соскучилась по тебе.

— А пироги? — Давир оживился. — Пироги — то её пробовала? А рыбок золотых видела? А старую кривую осину в саду, похожую на сгорбленную старуху? А садовник ещё живой? — Заулыбался: — Ох и попадало мне от него в детстве! И ведь не потому, что ему было жалко яблока для хозяйского сына, — хитро повёл бровью. — Я ведь всегда был крепышом. Как залезу на дерево, так обязательно рухну с него, а пока лечу до земли, переломаю кучу веток.

Все засмеялись. Алиар присел на край кровати, а Джим наоборот поднялась. Из окна доносилось беспокойное ржание. Она подошла и выглянула наружу.

— И пироги пробовала, и рыбок видела, — обхватила себя руками, словно озябла, — и твоя мама показывала мне осину, которую ты почему — то боишься с самого детства. — Посмотрела на мужчину, лежащего в ворохе подушек, и улыбнулась, но её взгляд был серьёзным. — Все ждут твоего возвращения.

Давир перевёл вопрошающий взгляд на Алиара, юноша едва заметно кивнул, словно между ними существовала безмолвная связь. Джим удивлённо приподняла брови.

— Мы обязательно навестим мою матушку, — Давир благодарно кивнул своему врачевателю. — Побываю в родных краях. Кто знает, когда ещё придётся свидеться. — Джим переводила недоумевающий взгляд с одного на другого. — А мне теперь никак нельзя отлучаться от него, — указал пальцем на молодого мага смерти. Юноша пожал плечами. — Куда он, туда и я.

— Ну — у–у, — Алиар выглядел смущённым, — поверь мне, всё могло быть гораздо хуже.

Со двора донёсся свист Эльхана, и все отчётливо услышали голос Кассиана: Джим звали по имени. Девушка бросила взгляд на окно.

— Мне пора, — произнесла она, направляясь к двери, подняла свой походный мешок и ловко закинула на плечо.

— Значит, уезжаешь. — Давир не мигая смотрел на неё, в его расширенных зрачках мерцал едва заметный огонек. — Это хорошо, что ты будешь далеко от Стены и под защитой своей семьи. — Алиар положил свою ладонь на руку больного и закрыл глаза. — Я не знаю, как так случилось, но отныне тьма всегда со мной, она живёт в моём теле. — Его полные губы скривились в улыбке, больше напоминающей презрительную насмешку над самим собой. — Они знают о тебе, Джим. Знают и ищут. Будучи в забытьи, я блуждал с ними по чёрным пустошам, пока они не нашли свой дом. Сейчас они ушли из своего старого дома, чтобы обрести новый. Они, как полчища саранчи, кочующей с одного места на другое; их сердца наполнены ядом, сознание блуждает в темноте и каждый из них готов умереть за Бога, имя которого стёрто и по эту, и по ту сторону грани. Я знаю, что говорю. И он тоже это знает, — бросил взгляд на мага, сидящего с закрытыми глазами рядом. — Они ищут свою пада морхант1, которая приведёт в этот мир их Бога. Они ищут тебя.