Обыграть судьбу (СИ) - Леванова Марина - Страница 54

Джим медленно пошла к императору, с опаской наблюдая за своим дедом, который всё это время с презрением поглядывал на неё — она ожидала какого — нибудь подвоха; за ней следом двинулись друзья.

«Вот сейчас. Прямо сейчас меня освободят от ошейника!»

Император с сомнением посмотрел на Адавара. Инамих, заметив это, тихо проговорил:

— Вы хотите или не хотите, чтобы магический договор вступил в действие? — Мужчины уставились на него в ожидании. — Тогда снимайте ваше украшение, иначе богиня не откликнется: перед её ликом должны стоять двое.

Император подошёл вплотную к девушке. Они посмотрели друг другу в глаза. Джим видела в его лице неуверенность и опасения. Едва заметно улыбнулась:

«Неужели он думает, что я наброшусь на него?»

И словно в подтверждение её мыслей, Адавар отдал приказ воинам охранять императора. А тот протянул руки к ошейнику и начал что — то тихо шептать. И металл ожил: сначала Джим почувствовала тепло, затем лёгкое покалывание, и под конец обруч вспыхнул ярким светом, с громким щелчком открываясь и падая к ногам девушки.

В груди полыхнуло болью, словно проснулся огромный, истосковавшийся по свободе зверь, насильно загнанный в клетку. Джим непроизвольно схватилась за руку императора и с силой сжала, боясь свалиться к его ногам, чем несказанно напугала мужчину. Он вздрогнул и со страхом заглянул в её лицо. Но девушка ничего не видела и не слышала. Сила, всё это время дремавшая в ней, вдруг вырвалась — бесконтрольно и неуправляемо. Джим внезапно оказалась в туманной серой пелене, окружавшей её со всех сторон. Девушка не сразу вспомнила, что это такое, но потом поняла: это серый мир — межмирье, в который она могла теперь войти, даже не разрывая подпространство. Однажды Адагелий Оторонталий рассказывал, что такое дано было немногим: войти лишь частично в межпространственный разрыв и передвигаться в нём. Он тогда назвал это: «как будто одной ногой стоять на тропе». Она повела затуманенным взором по присутствующим в зале, в глазах стояли слёзы, она часто дышала и никак не могла унять беспокойное сердце.

Каждый асур, находящийся рядом, ощутил что — то странное и пугающее. Все в ужасе взирали на девушку, с которой сняли обруч. А она вдруг стала бессильно оседать на пол.

Кассиан бросился к ней и подхватил в самый последний момент, прижал к груди и тихо заговорил, успокаивая.

— Касс, — Джим подняла голову, — я снова чувствую это. — В её лице появилась неуверенность. — Только это стало почему — то раза в три сильнее.

— Подойдите сюда, дети мои. — Инамих стоял возле статуи. — Начнём таинство.

Инамих преклонил колено перед статуей богини и коснулся воды, текущей у её ног, а когда обернулся, в руках у него была каменная чаша, в которой кипела и бурлила вода, переливаясь через край и искрясь.

— Сын, ты знаешь, что это значит, — мужчина выглядел ошеломлённо, но улыбался. — В последний раз в этом храме из источника чашу жизни доставали много лет тому назад. Богиня делает вам подарок, — с сомнением взглянул на девушку, — но вы можете, конечно, отказаться.

По храму плыл благоговейный шёпот. Со всех сторон доносились непонятные Джим слова: «Едины в жизни — едины в смерти». Отогорские оборотни одобрительно переговаривались и с нетерпением ожидали ответа жениха.

— Я согласен! — без колебаний произнёс Кассиан, ставя на пол Джим и беря её за руку. — Я с радостью разделю свою жизнь с твоей.

— Постойте! Подождите! Что происходит? — робко поинтересовалась Джим, глядя в синие глаза своего доброго путешественника.

— Едины в жизни — едины в смерти. Не станет одного — погибнет другой! — торжественно проговорил Инамих. — Древний обряд соединит ваши души, сотворит из двух жизней одну. Эту связь сможет разорвать только смерть одного из вас.

— Я не согласна! — испуганно закричала Джим, заглядывая в растерянное лицо своего крылатого демона. — Ты не должен этого делать! — Перед внутренним взором проносились все столкновения с тёмными эльфами — некромантами, пророчества и страшные слова Алиара: «…тёмные эльфы всегда будут искать свою пада морхант». — Кассиан, ты просто не знаешь… Со мной может однажды случиться страшная беда, ты не должен соединять свою жизнь с моей. — В глазах защипало. — Я не могу пойти на это. — Она попятилась от чаши.

В храме поднялся недовольный ропот. Арникус с Алисией недоумевающе переглянулись между собой, каждый мысленно искал причину для такого отказа. А оборотни насторожились. Илиодор выглядел бледным. Он только что услышал из уст своей племянницы, что ей угрожает опасность, да такая, что она готова отказаться от таинства, только чтобы сохранить жизнь любимому.

— Джим, — Кассиан шагнул к ней и взял её враз похолодевшие руки в свои. — Я хочу, чтобы ты знала: не станет тебя — не будет и меня. — По щекам Джим побежали слёзы. А его голос понизился до шёпота: — Прошу тебя!

— Милое дитя, — обратился Инамих к невесте сына, — не отказывайся от этого дара! Богиня просто так никогда не делает подобных подарков.

— Хорошо! — От переполняющих её чувств Джим едва могла говорить, но всё же справилась с волнением и уже спокойным тоном спросила: — Что нужно делать?

— Для начала подойти ко мне. — Правитель тихо проговорил слова клятвы над чашей, а потом протянул её к ним. — Вы должны вместе пройти через это.

Кассиан нежно переплёл свои пальцы с пальцами невесты, ещё раз вопрошающе взглянул на неё, та уверенно кивнула, и они опустили сцепленные руки в чашу, в которой вдруг полыхнуло синее пламя. Джим от неожиданности крепко зажмурилась и прикусила нижнюю губу, ожидая непременной боли. Но огонь не обжигал, он ласковой прохладой прильнул к коже и пополз вверх по руке.

— Что происходит? — шёпотом поинтересовалась она, боясь взглянуть на то волшебство, что сейчас вершилось.

— А ты открой глаза и посмотри, — Кассиан не отводил своего нежного взгляда от её лица и улыбался.

— Ой, — удивлённо воскликнула Джим, увидев, что их руки объяты синим пламенем, а кожу покрывают странные символы, похожие на… — Цветы?!

— Цветы жизни, — подтвердил её слова крылатый демон, вынимая их руки из чаши. Огонь тем временем перекинулся на их тела. Кассиан приложил ладонь невесты к своей груди там, где билось сердце: — Едины в жизни — едины в смерти. — Часто задышал и прикрыл веки, а когда открыл глаза, хриплым голосом спросил: — Ты готова? — Джим кивнула. — Тогда повтори те же слова и приложи мою руку к своему сердцу.

— Едины в жизни — едины в смерти. — И как только мужская ладонь коснулась груди, где от волнения так неистово колотилось её сердце, синее пламя, что окружало их, вспыхнуло красным цветом, взмывая столбом к потолку и укрывая их от нескромных взглядов.

— Поцелуй? — поинтересовался крылатый демон; его руки уверенно сомкнулись на её талии. — Или для этого нужно снова устроить поединок? — Хитро повёл бровью, намекая на тот далёкий, единственный их поцелуй на заставе.

Джим тихо засмеялась, ощущая жар от его ладоней. Придвинулась ближе и обняла своего доброго путешественника за шею, несмело дотронулась губами до его лба, щеки и робко заглянула в синюю глубину глаз, где бушевал самый настоящий шторм. В воздухе пахло грозой. И вдруг из — под ног исчезла опора. Джим ойкнула и ошеломлённо посмотрела вниз. Они парили в воздухе, а под ними клубилось сизое облако. Подняла голову и счастливо заулыбалась. Кассиан приблизил своё лицо, и они какое — то время пристально смотрели в глаза друг другу, а потом он наклонился и чуть коснулся её губ.

В храме поднялся радостный гул. Друзья бросились обниматься. Недарион обводил взглядом разношёрстную компанию и недоумевал, как хрупкая и на первый взгляд ничем не примечательная девушка смогла завоевать такую всеобщую любовь и преданность. А потом его обняла принцесса — в её глазах блестели слёзы счастья. И он обо всём забыл…

Айелет осторожно подобралась ближе, в надежде, что тоже сможет обнять Арникуса и незаметно подсунуть свой подарок ему в карман, но её оттеснили оборотни, которые ринулись поздравлять вампиров, словно были одной дружной семьёй. Она стояла возле колонны и не отводила взгляда от лица самого прекрасного короля на всём белом свете… да, пожалуй, и тёмном тоже. Арникус почувствовал на себе чужой взгляд, выпустил Виттора из своих крепких объятий и резко обернулся. А юная демоница, смутившись, словно её застали за подглядыванием, с громко бьющимся сердцем быстро спряталась за колонну. Приложила ладони к пылающим щекам.