Култи (ЛП) - Запата Мариана - Страница 35

Немец поморщился, когда я сказала ему, что мне пора на работу, но больше ничего не сказал. Я достала из бардачка ключ от замка колеса, из багажника — домкрат, и на всякий случай вытащила запаску. Неужели я действительно собираюсь его поменять? Нет. Но я собиралась создать правдоподобную иллюзию того, что мы это сделали.

Мы переглянулись, когда я присела на корточки на бетон, и он сделал то же самое. Я протянула ему монтировку и позволила ослабить болт.

— Я знаю, как заменить колесо. — Я почувствовала необходимость сказать ему это по той причине, что незнание будто делало меня менее адекватным человеком. Эти зелено-карие глаза посмотрели на меня, когда он ослабил остальные болты. Я подвинула ему домкрат и смотрела, как он подкладывает его под полуось.

— Не оборачивайся, — сказал он, когда закончил долгий акт подъема машины и сделал вид, что полностью снимает болты. Что за долбаный актер. С моих губ не слетело ни возражения, ни вопроса. Я просто сидела рядом с ним на корточках, пока мы притворялись, что меняем колесо еще несколько минут. Наконец, он закончил, и мы встали. Только тогда Култи обернулся, чтобы посмотреть на поле.

— Берег чист? — спросила я.

— Да, — ответил он тем низким голосом, который волновал меня чуть больше, чем следовало бы.

Я кивнула и расправила плечи.

— Отлично. — Что я должна была сказать? Я не была уверена, и, судя по всему, он тоже. Ладненько. — Наверное, увидимся завтра, — неуверенно предположила я.

Култи резко кивнул мне. Ни тебе «спасибо». Nada (исп. ничего).

Неловко улыбнувшись и сделав два шага назад, я положила домкрат и запаску в багажник. Села в машину и позволила себе на секунду сжать руками руль. Выезжая со стоянки, я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как Култи направился к черной машине, припаркованной у обочины.

И сел на заднее сиденье, не на водительское.

— Касильяс! — крикнул Гарднер.

Я остановилась во время борьбы за мяч, который оказался прямо у моих ног после того, как я отобрала его у одной из защитниц, с которой играла. Упомянутая защитница уже лежала на земле.

Все стало немного напряженным.

Я протянула руку девушке и помогла ей подняться на ноги. Она знала, что тут нет места обидам. Она пыталась завладеть мячом в то же время, что и я, и, очевидно, только одна из нас могла заполучить его. Стоит ли говорить, что мы обе очень этого хотели. До начала сезона оставалось всего несколько дней, и все мы вели себя будто стали «горцами». В какой-то момент меня сбили с ног, и я одними губами сказала Дженни:

— Останется только один! — Она даже не пыталась сдержаться, когда разразилась хохотом. (Примеч. There can be only one (дословно переводится как «Здесь может быть только один», в наиболее распространенном художественном переводе на русский — «Останется только один») — крылатая фраза из фильма «Горец», одноименного телесериала и песни A Kind of Magic группы Queen. В фильме бессмертные воины должны сражаться с друг другом до тех пор, пока в живых не останется только один из них).

Но, по сути, это была правда.

Когда Гарднер не объяснил, что произошло, я крикнула:

— Что случилось?

Он поднял руку и отвернулся, что-то обсуждая с Немцем, который стоял в нескольких метрах позади главного тренера, лицом к полю, на котором я находилась. Поза Гарднера изменилась, он слегка наклонился вперед, когда они говорили, для большей выразительности время от времени показывай рукой назад.

Перекатив на носок мяч, я подкинула его в воздух и начала набивать.

Краем глаза я заметила, что прямо ко мне направляется специальный выпуск кроссовок «РК» для бега. Я так быстро подняла голову, что потеряла контроль над мячом и уронила его. Взгляд этих светлых глаз был сосредоточен на моем лице, вызывая во мне невероятное смущение.

Как, черт возьми, из человека, который на самом деле не обращал особого внимания на свою внешность, я превратилась в ту, которая вдруг подумала о том, стоит ли начать наносить макияж?

Погодите-ка. Какашки. Какашки. Какашки.

Мы сидели на корточках рядом друг с другом, когда он «менял» мне колесо, достаточно близко, чтобы разглядеть поры.

Если я могла обходиться без макияжа девяносто процентов времени перед практически любым человеком, то и перед ним тоже. Легко. Может, я и не в ладу с макияжем, но я и не уродина. А если и так, ну и что с того?

Ладно, может быть, я и не была равнодушна к мелочам, но красота была далеко внизу списка того, что действительно имело для меня значение в жизни. Я была хорошим футболистом и довольно хорошим человеком. Я несколько раз повторила это про себя, прежде чем поднять голову чуть выше. Для меня это было куда важнее, чем наличие толпы мужчин, которые хотели бы со мной встречаться.

Так, во всяком случае, я себе говорила.

Глубоко вдохнув через нос, я посмотрела прямо в эти орехово-зеленые глаза.

— Да?

Он наклонил голову к мячу, все еще глядя на меня в упор. Я не впервые разговаривала с кем-то, кто так пристально смотрел на меня. Я бывала среди взвинченных, самоуверенных людей, которые не умеют общаться иначе.

— Будет лучше, если ты сделаешь это…

Култи подбросил мяч к себе и начал двигаться вокруг меня, пробираясь к воротам, говоря тихим голосом, который показывал, насколько утомительным он находил этот разговор. Но объяснения были полезны, даже если казалось, что он выдавливает из себя слова. То, что он говорил, имело смысл. Закончив, он пнул мяч обратно в мою сторону и как ни в чем не бывало ушел.

Рейнер Култи только что без особых усилий обводил мяч вокруг меня, несмотря на то, что совсем недавно не смог забить ни одного пенальти.

Я была бы лгуньей, если бы сказала, что волоски на моих руках не встали дыбом от того, чему я только что стала свидетелем. Заставить его кричать о наших недостатках — это одно, но на самом деле выйти на поле и что-то показать…

Господи.

Я провела языком по зубам и за секунду все это осознала.

— Спасибо! — крикнула я его удаляющейся спине.

Мне ответили? Конечно, нет.

— Почему у тебя такое выражение лица, Салли? — спросила Харлоу, проходя мимо.

— Он помог мне.

Она бросила на меня восхищенный взгляд.

— Твоя Баварская сарделька? — Я молча кивнула. — Ничего себе! Может быть, он наконец-то вытащил голову из своей большой задницы и по-настоящему начал тренировать нас.

Тот факт, что Харлоу заметила и прокомментировала большую скульптурную задницу Култи, поразил и позабавил меня. Я фыркнула, а затем снова фыркнула, когда мы обе быстро взглянули на его удаляющиеся булочки. Они были просто идеальны. Время и гравитация никак на них не повлияли.

Когда через добрых пятнадцать секунд мы снова посмотрели друг на друга, то покачали головами и одновременно сказали:

— Нет.

Некоторые вещи были слишком хороши, чтобы быть правдой.

Спустя неделю и две предсезонные игры, человек, ранее известный как «Молчание ягнят», показал еще три приема. Второй раз снова был со мной во время еще одной мини-игры три на три, а два других раза с двумя более молодыми нападающими «Пайперс». Девочки растерянно стояли и просто кивали, пока он объяснял им детали. Не похоже, что я выглядела намного лучше, и, говоря после ему «спасибо!», мне было неловко оба раза. Но главное, что все заметили — он помогал. Это было совсем немного, но что-то.

Оставалась ли ситуация странной? Да. Никто на самом деле с ним не разговаривал, кроме персонала — Грейс ничего ему не говорила с тех пор, как они затеяли спор после того, как Култи отвратительно повел себя с двумя игроками. Все дистанцировались от него и пошли своей дорогой. Но это сработало. Мы выиграли все предсезонные игры, и жизнь каждого из нас шла своим путем.

— Увидимся позже!

Дженни подмигнула мне как раз в тот момент, когда зазвонил ее телефон, и направилась к своей машине. Я со вздохом провела рукой по затылку. Марк уже ждал меня на следующей работе, а я невероятно устала. Бессонница давала о себе знать, я слишком засиделась накануне вечером, пока смотрела полсезона сериала «Сверхъестественное».