Култи (ЛП) - Запата Мариана - Страница 62

Ровно через год после грандиозной свадьбы он подал документы на развод со шведской актрисой, звездой фильмов ужасов. Слухи о том, что они изменяют друг другу, о том, что он начинал и заканчивал отношения еще до того, как развод был окончательно оформлен, разговоры о безумном брачном соглашении наводнили таблоиды и развлекательные каналы.

Самым неприятным было то, что команда, за которую он играл в тот год, даже не прошла в финал. Люди разорвали Култи на части. Я имею в виду, порвали его задницу на британский флаг.

Хотя поначалу я заставляла себя не следить за его карьерой, не искать его на сайтах и даже не обращать внимания, когда упоминалось его имя, было невозможно игнорировать всю ту драму, несмотря на то, как сильно я этого хотела.

Затем он вернулся в следующем сезоне и выиграл чемпионат.

Я не смотрела и не обращала внимания на Лигу Европы ни в том году, ни в двух последующих. К тому моменту я была слишком сосредоточена на себе и своей карьере. Рейнер Култи стал человеком, который не имел ко мне никакого отношения.

— Такова цена славы, да? — спросила я, чувствуя резкую боль в груди. На самом деле, это не должно было быть так больно. Было странно, что даже сейчас, когда я полностью осознавала, что между нами никогда ничего не будет, в моем теле все еще жила сильная собственническая жилка. Он, вероятно, на ком-то женится, и посвятит свою оставшуюся жизнь другому человеку.

Не, не, не. У меня не было времени на это дерьмо.

Щека Култи задрожала, будто он тоже вспоминал все, через что прошел. С самого начала он не был болтливым парнем, но, когда ответил одним словом, я поняла, что для него это все еще щекотливая тема.

— Да, — только и сказал он.

Ладно. Я прочистила горло и пропела себе под нос:

— Это реальное дерьмо, Сарделька.

Последовала пауза, прежде чем он издал смешок.

— Сал, я не понимаю, как ты до сих пор не получила локтем в лицо.

Я открыла рот и на секунду прижала кончик языка к верхним зубам.

— Во-первых, я, по крайней мере, говорю тебе все в лицо, а не за спиной. А во-вторых, меня ударяли локтем в лицо. Несколько раз. — Я указала на шрам прямо на скуле, потом на нижней стороне подбородка и, наконец, прямо над бровью. — Так что отсоси, Претцель.

Честно говоря, он был быстр, и я этого не ожидала. Диванная подушка полетела в меня, ударив прямо по лицу.

— Сал, я не видела тебя здесь целую вечность, — сказала секретарь по другую сторону окна регистрации, когда я протянула ей планшет с моими документами, водительскими правами и медицинской карточкой.

— Ты говоришь так, будто это не очень хорошо, — сказала я ей с улыбкой.

Она подмигнула.

— Мы вызовем тебя на рентген через несколько минут.

Я кивнула пожилой женщине и улыбнулась паре, терпеливо ожидавшей, когда я закончу. Я вернулась на свое место в углу комнаты, где Немец сидел с пультом от телевизора в руке, переключая каналы на установленном плоском экране. Я приглушенно застонала и села, вцепившись руками в подлокотники.

Он посмотрел на меня, слегка покачивая головой.

— Что?

Он посмотрел вниз, то ли на мои руки, то ли на футболку с v-образным вырезом, которую я натянула, я не была уверена, а затем снова перевел взгляд на мое лицо.

— Ты.

— Помолчи. В последний раз я отдыхала от тренировок, когда умер мой дед. Я не прогуливаю без веской причины. — Я глубоко вздохнула, выпрямила спину и вытянула руки, чтобы помочь себе подняться, когда они окликнут меня по имени.

Немец потянулся и шлепнул меня по колену тыльной стороной ладони.

— Я вернусь. (Примеч.: «I’ll be back» — знаменитая фраза терминатора в исполнении Арнольда Шварценеггера).

Я открыла рот и позволила широкой улыбке появиться на моем лице, что остановило его на полпути. Я не засмеялась только потому, что это было бы больно, но все равно фыркнула.

— Ладно, Арнольд.

Култи не выглядел особенно впечатленным.

— Он австриец, а не немец, маленькая засранка, — невозмутимо произнес он, выражение его лица говорило, что я его раздражаю, но глаза говорили, что я его немного забавляю.

Я не имела в виду, что Арнольд немец, но если это его раздражало, то мне было все равно.

Вытянувшись во весь рост, он толкнул меня коленом и направился из маленькой приемной в сторону туалета. Я вытащила телефон из черной кожаной сумочки, которую родители подарили мне на Рождество, и начала набирать сообщение Марку. Я дала ему знать, что пришла на прием и скоро пойду на рентген. Сегодня я не так уж сильно облажалась, взяв выходной, в расписании не было ничего ужасного, но все же. Я чувствовала себя плохо, даже если это он был тем, кто сказал, что мне лучше не ходить на работу, пока я не буду уверена, что не причиню себе еще больше вреда.

— Не могли бы вы прибавить громкость?

Я оторвала взгляд от телефона и увидела мужчину, который стоял в очереди позади меня со своей женой. Он выжидающе глядел со своего места в другом конце комнаты. Он имел в виду телевизор.

— Конечно, — сказала я, схватив пульт с пустого кресла Култи и рассеянно повышая громкость телевизора.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем сегодня говорили по телевизору.

— ...это не первый раз, когда деньги выручают одного из таких парней из беды. Сколько раз их кураторы скрывали факты, если они не хотели, чтобы публика о них узнала? В каждом большом виде спорта, который вы можете себе представить, есть сотрудники, которые следуют за звездными спортсменами повсюду, тащат их обратно в свои отели после целой ночи, проведенной в стрип-клубе или на вечеринке. Некоторые болельщики не хотят слышать о том, что их любимые спортсмены делают нормальные, человеческие вещи. Честно говоря, я не удивлюсь, если в послужном списке Култи есть и лишение прав, но никто не сможет найти убедительных доказательств этому. Этот парень — немецкий национальный герой, даже если полстраны ненавидит его до глубины души. После двух сезонов, проведенных в Мужской Американской Лиге, он практически стал американским героем… — Я выключила телевизор, сердце колотилось где-то в горле.

Иисус Христос. Они обсуждали лишение его прав за вождение в нетрезвом виде в долбаных спортивных новостях?

Неужели им больше не о чем поговорить?

— Прошу прощения. Не могли бы вы включить обратно? — спросил мужчина в другом конце комнаты.

Я от всего сердца поблагодарила себя за то, что велела Култи надеть одну из моих кепок, прежде чем мы покинули мою квартиру. Чувствуя себя немного сукой, я покачала головой.

— Через минуту. Извините.

Незнакомец не мог поверить, что я сказала «нет», и, честно говоря, я тоже была удивлена, что сказала это. Но когда дело дошло до выбора, я предпочла, чтобы незнакомец счел меня грубой, чем возможность того, что Култи вернется и увидит это. Он не вел себя странно, поэтому я не думала, что он уже знал, что о нем говорят по кабельному телевидению, но могла ли я быть уверена?

— Вы что, телевизионная полиция? — спросил незнакомец, нахмурившись.

Я попыталась убедить себя, что он ведет себя как придурок в ответ на мою грубость.

— Нет, — спокойно ответила я, глядя ему прямо в глаза, потому что застенчивость, когда ты грубишь, только ухудшает ситуацию. — Я включу его через секунду.

Надеюсь, если я подожду минуту, ведущие заговорят о чем-нибудь другом.

Парень просто уставился на меня. Иногда людям не надо было произносить слово «сука», чтобы донести смысл. Этот парень явно овладел этим талантом.

Я почувствовала Култи еще до того, как он вернулся. Он намеренно встал прямо передо мной, упираясь ногой в мои колени, прежде чем занять свое место на стуле рядом. Ему потребовалась целая секунда, чтобы уловить злобные флюиды, которые посылал другой мужчина.

Немец наклонился вперед, упершись локтем в колено и наполовину повернувшись ко мне, но голова его была повернута к незнакомцу. К счастью, моя кепка была низко надвинута ему на лоб.