Чужая — я (СИ) - Гейл Александра - Страница 82

Я намеренно прихожу на пятнадцать минут позднее положенного, чтобы ни в коем случае не остаться нечетной в компании. Но опасения беспочвенны: на торжество кроме знакомых мне ребят предусмотрительно приглашена сестра Александры и двое молодых мужчин, один из которых припасен, видимо, для меня. Я еще не оказывалась в компаниях, где имеет место сватовство, поэтому немного обескуражена.

В кухне Ларри давно поняли, что между нами с Нортом черная кошка пробежала, и, видимо, Але решила подсуетиться. Сидящий с краю парень молодой и в меру симпатичный. Если честно, до этого дня я даже не думала попытаться ввязаться в новые отношения, так истрепали мы с Нортом друг другу нервы. Да и все мы знаем, что к выбору парней я раньше всегда подходила с длинным списком критериев, первым из которых является статусность. Как будет дальше? Не знаю. Все изменилось. Я изменилась. Но сначала было бы неплохо поставить галочку напротив надписи: «Я разлюбила Норта Фейрстаха».

И все же грех не воспользоваться возможностью завязать новые знакомства. Вдруг таким образом удастся занять время? В общем, я искренне благодарна Александре и даже по-своему оптимистично настроена. Ровно до фразы: «Мне кажется, я где-то тебя видел. Может, ты модель?».

В этот момент я нервно хватаю со столика коктейль и опрокидываю его едва ли не залпом. Уверена, что видел он меня в репортажах о смерти Баса, а это совсем не то, что мне хочется слышать при знакомстве. Но года два таких встреч мне точно обеспечены, пока не забудется. В общем, когда коктейль заканчивается, я принимаюсь за следующий, стараясь изгнать таким образом из головы лишние мысли. Или хотя бы стать веселой: на студенческих вечеринках это мне всегда помогало. Ловлю удивленный взгляд Хью и отвечаю на него улыбкой. И черта с два останавливаюсь.

На следующее утро наступает она: неминуемая расплата. Я не могу встать ни в восемь, ни в девять, несмотря на обещанный Стефану завтрак. И будит меня уже только дверной звонок. Кое-как подняв себя в вертикальную плоскость и подавляя приступ тошноты, я понуро плетусь к двери и даже не бросаю взгляд на часы. Мне слишком плохо, чтобы соображать как следует.

— Стеф, ты действительно не ложил… — начинаю я и осекаюсь, натыкаясь взглядом на совершенно незнакомого человека. Человека, который держит в руке направленный пистолет.

— Вы поедете со мной, мисс Райт, — говорит он, для большей убедительности снимая оружие с предохранителя.

— Опять Говард Фейрстах? — спрашиваю я удивительно флегматично. У меня вся эта история действительно в печенках.

— Телефон, — отвечает мужчина и протягивает ладонь. — А теперь идите переоденьтесь. Десять минут.

Бросив затравленный взгляд на кухонные часы, я обнаруживаю, что сейчас всего четверть десятого. Стеф приедет через сорок пять минут. Мы в любом случае разминемся.

Подавив порыв выругаться в голос (ибо ничем мне это не поможет), я направляюсь в комнату и делаю то, что сказано. Хотя нет, не только. Якобы уронив за диван туфлю, я выуживаю из тумбочки старый аппарат Хилари (оставшийся у меня с больницы до того, как полиция вернула мой) и пишу Стефану.

Тиффани: Sos. Меня везут к твоему отцу.

Но он, конечно, еще спит. Сообщение не прочитано.

Я снова в доме Говарда Фейрстаха. За прошедшие несколько месяцев он не стал ни менее помпезным, ни более уютным. Склеп как он есть. Не странно, что Норт и Стеф такие мрачные.

— Мисс Райт! — слышу я непростительно бодрое приветствие. — С добрым утром. Пойдемте со мной. Попьем вместе чаю.

Что здесь происходит? Меня начинает колотить от понимания, что, что бы ни задумал Говард, Стефу ни за что не успеть сюда примчать достаточно быстро. Во-первых, он сначала должен узнать, куда меня отвезли, а во-вторых, я намеренно назвала десять утра с расчетом, что после вечеринки он опоздает на полчаса. Он это легко. Очень может быть, что до сих пор не встал и не увидел сообщение. Или вообще не заметил после бессонной-то ночи.

В кабинет прокурор снова проходит первым, подчеркивая мое униженное положение. Но я не против. Я чувствую приступ необъяснимой паранойи: кажется, что за массивным столом я опять увижу Баса. Только когда убеждаюсь, что там пусто, а верный пес действительно мертв, нахожу в себе силы двигаться дальше.

— Располагайтесь, — бросает Говард, указывая в кресло прямо напротив стола, а сам его обходит и садится в огромную обитую кожей мечту любого большого начальника. — Знаете, что самое забавное? После того, как вы отказались давать показания, я было подумал, что вы поумнели. Что можно оставить вас в покое. Дать моим не в меру чувствительным сыновьям то, чего они хотят. Ведь что-то они в вас разглядели, раз взялись опекать, точно бестолковые куры свой выводок. Но Айлан Хопс? Честное слово, вы так хорошо держались. Зачем было все портить?

И тут мне в душу опять закрадываются сомнения по поводу того, действительно ли Норт дал мои контакты из добрых побуждений. Мне нечего сказать Говарду. Мы оба знаем, что наши точки зрения никогда не пересекутся. Да и что я могу? Упрекнуть его в распространении наркотиков? Жестоком обращении с сыновьями? Да он же прекрасно знает, что все это неправильно, иначе не пытался бы засунуть свои делишки поглубже под белое пальто. В прошлый раз я уже пыталась кидать ему в лицо обвинения. Он им не внял. Разговаривать с Говардом еще раз совсем не хочется. Да и головная боль, лишь усилившаяся на фоне последних событий, отнюдь не помогает.

Мы довольно долго молча друг друга рассматриваем взаимно неприязненно. Но затем Говард резко поднимается и перегибается через стол, наклоняясь к моему лицу ближе. Он действительно меня оценивает, точно корову на рынке.

— Нет, я правда не понимаю, чем вам удалось покорить Норта. Стефан никогда не отличался избирательностью, но и старшенький определенно разочаровывает. Ладно, может, еще поумнеют. Кто не ошибался в свои двадцать три, верно?

— Укажете им на ошибку, прислав мою голову бандеролью?

— Ну что же вы. Нужно быть элегантнее, мисс Райт. Так, где же наш чай?

Он нажимает кнопку на коммутаторе, которые обычно стоят только в офисах, и кабинет обнаруживает в себе вторую дверь, из которой к столу шагает Мэри с подносом в руках. Мэри?! Мэри с подносом? На подносе действительно чайник и две чашки?

Меня начинает мелко потряхивать. Раз мы имеем дело с заядлой отравительницей, я даже знаю, что в моей чашке… Или не знаю, потому что когда Мэри ставит на стол поднос, в меру кровожадно улыбаясь, я обнаруживаю, что внутри пусто. Отравлен весь чайник?

— Разлей, милая, будь добра, — просит Говард Мэри, и та, бросив на него полный обожания взгляд, берется за ручку.

Подвоха не может не быть, потому что эта рыжая стерва никогда не станет молча меня обслуживать, если в том нет ее собственной выгоды (радости?). Налив чашку для Говарда, она куда более резко плещет чай в мою. Пара капель попадает мимо: на блюдце.

— Не обижайтесь на неприветливость Мэри, мисс Райт. У нее были не лучшие недели в больнице. Она еще не до конца восстановилась.

Она пробыла на диализе так долго? Стефан что, рассчитывал своим порошком укокошить всю честную компанию? Впрочем, сейчас я об этом думаю едва-едва. Мое внимание сосредоточено на жидкости, в которой обязан быть яд. Но Говард берет свою чашку и делает глоток. Я вижу, что это не притворство: уровень жидкости и действительно уменьшился. Но как? Мэри разливала из чайника. Может, там потайные отделения, как в шкатулке у фокусника?

Спорю, она спит и видит, как мне отомстит.

— Холодноват, — вздыхает прокурор. — Знаете, я никогда не любил кофе. Десять лет назад я бросил его пить вовсе. И каждый раз удивляюсь, что это мое равнодушие унаследовал не тот сын. — Прекрасная формулировка. Есть Норт, есть «не тот сын». — Ну что ж вы не составите мне компанию, мисс Райт? Наверное, предпочитаете сладкий? Девушки часто любят сладости.

С этим словами он лезет в ящик своего стола и достает оттуда фарфоровое блюдце из того же сервиза, что и чашки, только с двумя круглыми таблетками посередине. Разумеется, это вовсе не сахар.