Ты моя самая (СИ) - Леванова Марина - Страница 48

— Тактика — это совокупность способов и средств ведения боя. То есть в каждом конкретном случае эта наука является результатом взаимодействия трёх факторов: намерений и возможностей нападающих, возможностей и намерений обороняющегося, использования обеими сторонами внешних условий — рельефа местности, освещённости, погоды, подручных предметов и так далее. Что непонятно в этом пункте? — повысил голос Альрик, останавливаясь возле ямы Видара. 

— Всё понятно! — ответил азарец, выбрасывая кучу земли под ноги преподавателя и довольно улыбаясь: шалость удалась. 

— Неужели так сложно оценить все эти факторы и применить на деле? — Альрик отошёл в сторону и правильно сделал, потому что на то место, где он только что стоял, грохнулась ещё одна куча. 

— Не сложно, — коротко ответил Видар. 

— Тогда объясни мне, как твоя тяжёлая пехота с кавалерией смогла пройти через болота и оказаться в тылу лучников, сидевших в засаде возле ущелья? — строго спросил преподаватель. 

— Как-как, по кочкам! Вот так! — Видар зачерпнул побольше земли на лопату и запустил в сторону преподавателя; но волк снова оказался в другом месте. — Вы лучше спросите, как их лучники смогли так быстро обогнуть горы и оказаться у нас за спиной! 

Но вместо преподавателя ему ответила Орджина, выглядывая из-за края своей ямы:

— Точно так же, как твоя тяжёлая пехота с кавалерией прошла через болота. 

Именно азарец стал зачинщиком сегодняшней драки. Видар, почувствовав, что его войска зажали в невыгодных ландшафтных условиях, тут же начал мухлевать. 

— Ты ведь прекрасно и сам понимаешь, случись такое на самом деле, ты сегодня играючи угробил бы тысячи жизней. — Орджина смотрела осуждающе. — Нужно хотя бы иногда пользоваться мозгами: они именно для этого даны человеку. — Усмехнулась, вспоминая, как она во время потасовки схватила со стола макет деревца и, не задумываясь, воткнула азарцу в ягодицу, когда тот душил Дорту и не хотел её отпускать. 

— Да пошла ты! — заорал взбешённый Видар, потирая раненное место, видно, тоже вспомнив об этом инциденте. — Что вообще может понимать баба в военной тактике? Лезете не в своё дело! 

— Да я тебя… — Дорта с лопатой в руках выпрыгнула из своего рва и бросилась к яме, где сидел азарец, но её остановил грозный окрик преподавателя. 

— Дорта! Немедленно вернись, — приказал Альрик. 

Девушка послушно поплелась обратно, а азарец показал ей неприличный жест в спину и засмеялся. 

— Вот же козёл, — тихо прошептала Мирра, набирая побольше земли на лопату и запуская ей в сторону азарца. 

— Эй! — тут же заорал Видар. — Смотри, куда бросаешь, тупица!

— Ой! — Кифийка невинно захлопала ресницами и виновато заворковала: — Совсем не заметила. — И тут же с наигранным беспокойством поинтересовалась: — Тебя не зашибло там камушком?

Азарец грязно выругался, но встретился взглядом с оборотнем, решил, что будет себе дороже связываться с кифийкой на глазах сурового преподавателя, и вернулся к своему занятию. Но, видят боги, как же сильно он ненавидел эту воительницу! Была бы его воля, удавил бы собственными руками. Никогда прежде ни одна женщина не противилась ему так, как эта кифийка, и, тем более, не давала такого достойного отпора. А ведь он мужчина. Сильный. Умный. И непобедимый! По крайне мере, так он думал, пока не оказался в шагосской академии. 

— Так! — Альрик с важным видом пошёл вдоль выкопанных ям. — Я говорил вам, что тактическое мастерство бойца заключается в умении нейтрализовать преимущества противника, обратить его слабости себе на пользу и с максимальной выгодой использовать внешние условия?

— Говорили! — разом ответили наказанные новобранцы, продолжая упорно копать.

— А я говорил, что тактическое мастерство формируется исключительно путём практики, в процессе учебно‑тренировочных занятий, моделирующих настоящие битвы?

— Говорили. 

— Тогда что вы мне сегодня устроили на занятии? — прорычал Альрик, грозно сверкая своими красными глазищами. Все молчали. — В общем так! Почините мне тактические столы, восстановите все макеты, сделаете сотню солдатиков и раскрасите их под те рода войск, которые я вам потом укажу, а также создадите ещё один стратегический объект с горной местностью. И не дай боги вам ещё раз схватиться между собой; в следующий раз дружно пойдёте отхожие места чистить, а не ямки копать. 

— А восстановить нужно все столы? — поинтересовался Шрам. — Даже тот, который вы сами сломали? 

— Особенно тот, который я сам сломал, — рявкнул на азарца Альрик. — Это был мой самый любимый, — быстро пояснил он.  

Новобранцы недовольно пыхтели, но продолжали копать. Слышен было только звук падающей земли и тихое ворчание, но никто так и не осмелился высказать вслух своё недовольство.   

А с ректорской башни за ними наблюдали преподаватели.  

— Бедные наши девчушки, — посочувствовал Торольв. — Их-то за что наказали? Они же наши нежные цветочки! 

— За драку, — недовольно бросил Сверр. — Ты просто не видел, что устроили эти одуванчики в классе по тактике. Альрик, в попытке их усмирить, взобрался на один из своих любимых столов и проломил его. И если бы не мои воины, этих драчунов навряд ли получилось бы быстро утихомирить.

— Ох, не нравятся мне эти азарцы, — выдал вдруг Торольв. 

— Это же о них Гренвир рассказывал, что вели себя вызывающе в первый день на отборочном туре? — спросил Сверр.

— Да, именно о них, — подтвердил Торольв. — Вот кого надо было отчислять прямо на первом этапе, и не раздумывая. Может, стоит это сделать сейчас? — с надеждой в голосе поинтересовался он, глядя на молчаливого ректора; Берг всё это время стоял возле открытого окна и наблюдал за кифийкой. — Берг, что ты думаешь об этом? — окликнул его Торольв.  

— Ты же знаешь политику Шагоса. — Берг отошёл от окна и уселся за стол. — Отчисляем исключительно до того, как курсанты войдут в академию, на этапе просмотра сопроводительных писем, а потом они уже сами делают выбор. — Подтащил к себе кипу бумаг и принялся перебирать их, читать и раскладывать по стопкам. — Кстати, о Гренвире. Никто его сегодня не видел? 

— Да его вообще никто не видел с праздника, — ответил Сверр. — Пришёл смурной, буркнул, что срочно берёт день отдыха, и куда-то исчез. А, да, ещё сказал, что ему надо хорошенько всё обдумать. 

— Интересно, что у него случилось? — задумчиво спросил Берг.

— Подозреваю, что он окончательно разругался с твоей сестрой, — предположил Сверр. — И теперь сам не свой из-за этого.

Торольв смущённо поглядывал на друзей и не знал, стоит ли им рассказывать о том, что он узнал от самого Гренвира. 

— Это точно? — спросил Берг, откладывая бумаги в сторону; облокотился спиной на спинку кресла и скрестил руки на груди. Ему сегодня совершенно не работалось, не думалось, и вообще, он не мог сосредоточиться ни на чём, все его мысли были о скором свидании. — Кто-нибудь из вас в курсе, что произошло?

— Я даже не знаю… — с сомнением в голосе протянул Торольв. — Говорить или нет? Может, это он просто так сболтнул?

— Давай рассказывай! — потребовал Сверр. 

— Я ведь пошёл за ним, чтобы узнать, как долго он будет отсутствовать. — Торольв смущённо пожал плечами. — Ну, я к тому, надо менять расписание или нет. А он мне и говорит, что обязательно надо, потому что не уверен, останется ли вообще в Шагосе. Я давай выспрашивать. А его как прорвало. В общем, всё плохо! Он решил, что слишком стар для твоей сестры, что годится ей в отцы, и что у неё всё это детские фантазии. Да! Ещё сказал, что она заслуживает лучшего. И ему просто нужно уйти, чтобы она о нём забыла. Поэтому я набросал новое расписание. Посмотришь, Берг? — Достал из кармана куртки сложенный вчетверо помятый листок пергамента и, развернув, положил на стол. — Если одобришь, то я его сегодня вывешу.

— Ничего себе! Детские фантазии?! Орджина смотрит на него влюблёнными глазами с того дня, как он здесь появился, — возмутился Берг, пробегая глазами по новому расписанию; тут же обнаружил недочёты, которые нужно было исправить, но сейчас его заботило совсем другое. — Пойду-ка я с Гренвиром поговорю.