Двадцать квадратов и ребенок в придачу! (СИ) - Светлакова Евгения - Страница 15

— Алексей, остановитесь… — Наташа замахала руками. — Давайте не будем, я знаю, что вам нужна моя комната. Да, она не квартира, но мне нравится эта комната, и я не хочу ее продавать…

— Но… — я хотел как-то убедить ее в том, что она ошибается. Но, кажется, легче было убедить Ван Гога станцевать канкан…

- Наташ, просто дайте мне время вам доказать, то, что ты ошибаешься. По рукам?

На меня снова посмотрели с недоверием — что ни говори, а с вопросом доверия у нее явные проблемы… Интересно, это из-за отца ребенка или же все началось раньше, и в нашу первую встречу она была такой же?

— Хорошо, — мне кивнули и, что очень странно, ничего не сказали про сына. Я не знал, радоваться этому или бояться. За спиной девушки бульон снова предпринял попытку убежать, она судорожно сбросила крышку, уже начиная суетиться над заправкой.

Я понял, что теперь лишний и лучше переждать все в комнате. Согласие на попытку примирение — это уже что-то, но не стоит искушать судьбу.

— А… Наташ, завтра придет бригада… Давайте и вашу комнату освежит ремонт… — я остановился посреди кухни, вспоминая о важном, вернее, о насущном.

— Я уже говорила, я в этом не нуждаюсь…Спасибо за предложение, но я как-нибудь са… — я не уловил этого момента, когда самая невообразимая из женщин, которых я только знаю, полетела на меня.

Только недовольно “мя” и удивлённые глаза Наташи перед тем, как она в меня влетела… Второй раз за три дня, а мне ведь это начинает нравиться…

— …Ма, — закончила свою реплику девушка, чисто инстинктивно, обнимая меня и смотря в глаза…

Я бросил взгляд на ее губы. Интересно, а если я ее сейчас поцелую, она меня убьёт или же…

Глава тринадцатая. О, Боже какой мужчина, ну и покачнувшиеся стремянка…

Наташа

Шел третий день этой странной игры, вернее, уже четвертый.

Я уже не понимала, что я по этому поводу чувствую…

Кирилл тянулся к Алексею, подражая ему и слушаясь… Не было капризов с едой, не было с уборкой — да, вообще, никаких капризов!

Постоянно игры и какие-то дела, я же при этом могла работать, что до этого случалось не так часто, а то, как Грибоедов себя вел и со мной…

Принцесса Лея и Хан Соло, да я чувствовала себя королевой и самой любимой женщиной в мире…

Его манеры и обходительность, его галантность, его знаки внимания… Все это не напускное, как было у моего бывшего мужа — напоказ и для показания своей значимости. Здесь все искреннее и настоящее. После пересоленного борща, что тетушка сразу списала на влюбленность, он готовить вызвался. Все — завтраки, обеды, ужины… В чем ему активно помогал наш сын… Тьфу, мой сын.

— Так, и что за лицо великих дум? — тетя Сима, о которой я вспомнила всуе, появилась в комнате, как всегда, даже не постучав. Как она попала в квартиру, даже спрашивать не буду.

В двух из шести комнат шел косметический ремонт, и рабочие то и дело сновали на лестничную площадку и обратно, могли и они пустить.

— Нормальное лицо, — огрызнулась я, вспоминая, планировалась ли встреча или тетушка решила лично взглянуть на нашего “папу”.

— Ну-ну, — мне улыбнулись. — Вы собраны?

— Куда? — я непонимающе посмотрела на родственницу.

— Ну, здрасти приехали… Детский спектакль! Елка новогодняя для бюджетников…

— Японский магнитофон, — я бросилась к ящикам доставать заготовленный заранее костюм мушкетера. Как я могла забыть про эту елку?

— А где сам Д’Артаньян? — кажется, тетя Сима только теперь заметила отсутствие любимого внука в комнате.

— С Лешей, — ответила я, перерывая корзину стираного, но не разобранного белья в поисках подходящих колготок и носочков.

— С Лешей? — глаза работницы загса аж засветились азартом. — Так ты…

— Нет, — я обреченно взвыла. Ну, что за предположения? — С чего ты взяла, что он мне, вообще, в этом плане интересен…

Я не стала продолжать мысль, вспоминая случившееся два дня назад. Ван Гог, подлезший под ноги, снова крепкие мужские руки и желание поцеловать…

И ведь я бы его поцеловала, точно поцеловала, если бы не проснулся Кирилл… До сих пор на душе кошки скребли от этого.

— Ясно, — тетушка усмехнулась, — хоть покажи. Оценю, чтоб понять, кто для тебя так плох…

— Почему сразу плох… — пробормотала я себе под нос, испытывая детское желание спрятать Грибоедова и никому не показывать.

Еще одна странность — я непросто смирилась с тем, что мужчина, которого я знаю пятый день, изображает отца моего сына, я почти поверила, что это так, но объяснить это я не могла.

Тем более как и не могла объяснить то, что все, что бы я не делала — не специально, но соседу доставалось…

Уронила табуретку ему на ноги, обсыпала мукой, вылила на его штаны стакан воды, да так, что это выглядело будто он… Ну, то есть он… А еще в этот момент рабочие зашли…

А один раз я ему чуть нос не разбила, резко отрыв вечером дверь…

Вернее, разбила, но не нос, а лоб, но так, просто шишка…

Обваривала или морозила его в душе и так еще по мелочи, но я, честно, не специально! Только вот, боюсь, ему я это не смогу объяснить.

Попереминавшись с ноги на ногу, я обреченно вздохнула и пошла за Кириллом — надо же его собрать.

Как я могла забыть про эту елку? Да ладно я! Кирилл про нее не вспоминал с момента объявления “папы”. У него теперь есть своя елка и свой волшебник…

— Наталья Игоревна, — меня остановил Боря, начальник всей рабочей бригады. — Помогите, а? — мне показали два куска обоев. Оба симпатичных, но совершенно разных по рисунку и атмосфере.

— Какой шефу понравится? — шефу — это они про Грибоедова, тот не мучался и просто пригнал своих людей.

Не скажу, что я это осуждала, и правда, зачем строительная фирма, если ты к левым компаниям за ремонтом обращаешься, узнают еще, слухи пойдут.

К тому же, пять взрослых мужиков вели себя как выпускницы института благородных девиц, и я серьезно! Ни одного мата, реально, ни единого! Перед тем, как шуметь, предупредят… Грязи нигде не было, нигде! Они чуть ли в тапочки не переобувались, когда выходили с ремонтируемых комнат. И это без того, что они, уже просто так, починили всю сантехнику и притащили своего эклектика, проверить проводку, который, правда, только перекрестился, увидев все наше счастье, и, о чем-то переговорив с Алексеем, бросился в магазин закупать все необходимое и, кажется, я что-то слышала про ЖЭК.

К слову, про Алексея — его не пугала никакая работа, да он всю эту бригаду кормил, лично наваривая им отдельно мясную похлебку, покупая печенье и конфеты, а по утрам варил кофе, а в полдник загонял на чай. А когда позволял Кирилл, сам крутился рядом с ними, наравне делая ремонт…

Я была в восхищении — мои мужчины и бывший муж, в частности, даже бы руку рабочим не пожали, не то, что сесть с ними за один стол и пойти помогать.

— М-м, этот, — я ткнула в странный серебристо-розовый орнамент на свой вкус, я не была уверена, что угадала, но все же…

— Спасибо, хозяюшка, — просиял Боря и радостно помчался сообщать своим.

— Хозяюшка? — такое обращение не ускользнуло от тетушки, я решила проигнорировать, мало ли, у нас интереснее задачка есть…

— Кирилл! — позвала я сына, заходя в кухню, и обомлела. Эта парочка не зря притихла…

Они лепили печенье… Фигурное, мастер Йода, печенье — звездочки, елочки, лошадки, цветочки…

— Мама! Это должен был быть сюплис… — обиделся сын. Алексей виновато улыбнулся.

— Ну ничего себе, — искренне восхитилась тетка.

— Здравствуйте, — заметив тетю, Грибоедов, кажется, смутился, что для него точно было несвойственно. Это он переживает по поводу того, что назвался папой Кирилла, или же тоже по поводу печенья?