Каштановый прииют (СИ) - Холодова-Белая Анастасия - Страница 30

Сидящий в кресле Дитмар казался меньше обычного. Он ёжился и натягивал рукава на ладони. Вильям, как всегда, старался сделать вид, что совершенно спокоен и не излишне заинтересован. Хотя его почти трясло от желания узнать правду, как можно скорее, прямо сейчас. Но он и так почти каждый сеанс старался влезть длинным носом в воспоминания Дитмара об убийце. Не признаешься же себе, что судьба Дитмара его начала пугать не на шутку. Если убийца узнает о том, что Вильям докопался до правды, раньше, чем Вильям разгадает эти шарады Дитмара… Это очень плохо кончится. Он чувствовал, что своим неуёмным энтузиазмом выкопал им с Дитмаром две весьма глубокие могилки.

— Как вы спали сегодня?

— Хорошо… Ну… Лучше, чем раньше.

— Значит, после того, что случилось с Луисом, он пока больше не приходил?

— Да, — Дитмар потёр нос. Врёт. Приходил. Но, возможно, не наносил больше увечий. — Но это не хорошо… Что-то не так…

— Может, сейчас вы сможете этого кого-то охарактеризовать? Может, у него необычная одежда или причёска?

— Нет… Он ничем от вас всех не отличается, знаете…

— В этом отделении есть убийца, Дитмар. Он уже убил одного пациента, вашего знакомого. Вы можете помочь найти его.

— Здесь… Есть убийца. Но она не убийца, — ого, не слишком ли крутой поворот от темы разговора? Дитмар впервые так искусно съехал с явно причиняющей ему дискомфорт темы.

— Женщина?

— Да. Она говорила, что убила. Но она не убивала. Она врёт.

— Убивала, но не убивала.

— Да, — Дитмар поднял на него взгляд. — Она плачет по ночам. Я знаю. Она не хочет всего, что происходит.

— Она не убивала Лу.

— Да. Но она считает себя виноватой. Не верьте ей. Она врёт. Не потому, что хочет, а потому, что у неё нет выхода. У нас ни у кого нет выхода. Мы идём по тому пути, который нам придумали и нарисовали. Вы тоже. Вы ведомы. Но вы не видите ниток, за которые дёргают.

— Кто дёргает? — Дитмар затравленно обернулся и указал пальцем вниз. — Внизу… Комната. Там темно или светло? Там есть окна?

— Это место тьмы… Это место, откуда ты выходишь… Другим. Больным. И каждый раз тебе только хуже.

— Там есть люди?

— Нет… Там ты один на один с этим… Чувством и этим… Образом.

— Там негде спрятаться?

— Есть. Но какой смысл, если это его тьма?

— А как насчёт остальных пациентов? Они там так же часто бывают?

— Не знаю… Наверное. Но они хуже меня, вы видите, — Дитмар наклонил голову к плечу и отвёл глаза. — Они не расскажут того, что расскажу я.

— Да, вы очень многое мне рассказали, спасибо.

— Пока не за что.

Дитмар покачал головой и кинул взгляд на окно. За ним ещё светило солнце, хоть больше оно и не грело.

Сеанс закончился, как всегда, оставив после себя выжженное поле в голове. Наверняка всему этому есть объяснение, но оно не так очевидно, как ему хочется. Нужно очищать зёрна от плевел. Путаясь в себе, Вильям закончил записи, отдал карточку и спустился к ужину в столовую. Все врачи экспериментального садились в столовой за один стол. Этакая традиция. Пока между остальными врачами шёл диалог о чём-то отвлечённом, Вильям молча жевал и пытался понять, что ему делать. Убийца, но не убийца. Исходя из логики Дитмара, это человек, который убил, но убийцей не считается. Может, убил защищаясь? Вполне может быть. Мало кто хладнокровно мог убить человека, может, здесь действительно такие есть. Нужно спросить. Только как? Вильям банально не знал, с чего начать разговор, потому что начать хотелось с главного. Но не будет ли он казаться бестактным? Лэри всё ещё по привычке сидел с ними за одним столом и ковырялся ложкой в супе без особого интереса. Пытаясь понять, что же сказать, Вильям доел первое, второе и уже принялся за чай, когда наконец в разговоре между остальными появилась пауза.

— Дитмар выдал мне новый пассаж. У нас в отделении есть те, кто… Убил из самообороны? Женщина.

— Он прямо так и сказал? — Джордж Кейси аж присвистнул. — Это моя Мелиса, она столкнула грабителя с лестницы и, когда поняла, что он мёртв, сама на себя вызвала полицию. У неё на этом фоне случилась паничка, и её сюда привезли.

— Он сказал, что есть убийца, но не убийца. Я просто попытался выстроить логическую цепочку из его состояния.

— Дитмар твой очень хорошо видит, даже слишком хорошо. Он говорил, что Бейкер ждёт корабль, а он ждал сына-моряка… — Кристи опустила глаза в свою чашку кофе и сглотнула.

Вильям отхлебнул кофе и закинул ногу за ногу. Можно считать, что он нашёл ключик к разгадке? Похоже на то. Он отставил от себя кружку и почувствовал, что его кто-то легонько пинает под столом. Хьюго Миллер, сидящий напротив него, сделал весьма однозначный знак глазами, предлагая выйти, и, опрокинув в себя кофе, быстро выскользнул в коридор. Вильям отнёс поднос посудомойке и вышел в коридор. Его там уже ждали.

— Что он ещё тебе сказал?

— Много чего. Проблема не в том, что он говорит, а в том, что интерпретировать это тяжело, — Хью потёр глаза рукой.

— Я тоже сейчас в процессе разгадывания того, что мне говорит Карпентер. Он не очень говорлив, может, Дитмар сказал больше. Просто… Нам нужно будет поговорить и сложить то, что мы имеем. Быть может, тогда мы быстрее придём к решению и обгоним время.

— Я не против, когда встретимся?

— Как только у меня получится, я могу зайти к тебе в общежитие. У меня ещё частная практика, еле всё успеваю. А говорить на виду не очень хочется, мало ли… — Хью заозирался. — Может быть опасная информация, не стоит ею светить.

— Согласен. Тогда я буду ждать.

Проследив за тем, как Хьюго быстро поднимается по лестнице в отделение, Вильям нахмурился. Нужно хоть немного упорядочить то, что он успел узнать, чтобы не идти к этому разговору с пустыми руками. Может быть, действительно, у каждого из них недостающие кусочки головоломки. Скоро декабрь, а там и Рождество. Нужно торопиться, он обещал Дитмару, что тот доживёт.

Тишина, полутьма. Главная аллея, тёмная и безмолвная. И крик на краю слышимости. Кровь бьёт в голову, паника. Кто кричит? Что за чёрт? Оборачивается, мечется и тут… Дитмар, стоит, смотрит в душу. Чёрными, как бездны.

ты опять один

— Нет. Я больше не один.

а разве тут кто-то есть, кроме нас?

— Да. А ты разве не видишь?

Придумал, наслушавшись Дитмара. Да, придумал. Значит, и защиту придумает. Кто-то сжимает руку. Дитмар, настоящий, в его джинсовой куртке с нашивками. Он смотрит сквозь двойника. Двойник страшен, он как человек. Но только КАК. Наклоняется, улыбается страшной улыбкой оскалом.

— Он не настоящий.

Мантра, простая, которую он повторял, как дарующее успокоение заклинание. Игры разума. Кто-то играет на его мозгах, прекрасно зная, какие аккорды и в какой последовательности нужны, чтобы ему начало рвать крышу. Но кто сказал, что он так просто сдастся. Нет уж, пошли все нахер. Обнимает Дитмара, смотрит на двойника, на то, как его собственное отражение обнимает отражение Дитмара. На то, как он сам вдруг впивается Дитмару в глотку острыми зубами, разрывая, отрывая душераздирающе хохочущую голову от тела. Но тёплое дыхание настоящего Дитмара держит. Он сильный, он сможет. Он не ляжет в стационар. Он гораздо хуже, дотошнее и внимательнее того, кто с ним играет. Закрывает глаза. Это всего лишь очередной кошмар. Всего лишь страх убить Дитмара своими руками. Да. Темнота, тишина.

Дитмар с утра был не в духе, мялся и постоянно озирался. И всё время смотрел Вильяму поверх плеча. Это начинало настораживать. Если у Дитмара и вправду могут быт галлюцинации, это плохо, значит, он снова не понимает, что делать. Обязательные вопросы-проверки Дитмар с каждым разом проходил лучше и лучше. Он вообще стал болтливым. Такое ощущение, что ему просто не с кем было поговорить, вот он и молчал. Вот только ясности в его словах не стало. Чем больше он говорил, тем больше всё путал. Это было похоже на то, что кто-то просто возюкал маркером по бумажке. И где конец этой верёвочки? Куда двигаться, чтобы распутать? Дитмар пытался его вести, но вот оставлял слишком много ложных путей. Чем больше простор для интерпретаций, тем хуже понимание.