Трудно быть боссом (СИ) - Бузакина Юлия - Страница 30

Она примирительно улыбнулась и обняла Нату за плечи.

— Ну, же, пойдем на кухню, милая!

— Нет! — сбросила ее руки со своих плеч Ната. — Я никуда не пойду! И с этой минуты я объявляю голодовку! Я не буду есть до тех пор, пока ты не вернешь все вещи в магазин!

 – Что ты, что ты! — замахала руками Лидия Васильевна. — Тебе нельзя голодать! До рождения малыша осталось всего ничего. Ему надо кушать!

— Мы с малышом не станем ничего есть! До тех пор, пока ты не отвезешь вещи в магазин, у меня во рту не будет ни крошки!

— Но милая… куда же я их повезу на ночь глядя? — растерялась мать.

— Туда, где ты их купила!

— Мам… — поднялся с дивана Андрей. — Мне надо ехать. Мы с Евой пока поселились у деда на первом уровне. Как только найдем себе дом, переедем.

— С Евой?.. — Заплаканное лицо Наты вытянулось в удивлении. — Так, что я пропустила?

—  Я женюсь, — подмигнул сестре Андрей.

— На девушке из прошлого?!

 - На Еве, да.

- Зачем снова наступать на те же грабли?! Чтобы снова получить по лбу?! Или потому, что ей некуда пристроить нагулянного ребенка, а ты у нас рубаха-парень?!

— Ребенок мой, Ната! — зло перебил сестру Андрей. — Я его отец. И не смейте больше ничего говорить в адрес Евы! Иначе мы не будем общаться.

— Ты… ты нас бросаешь?! — захлопала заплаканными глазами Ната.

— Я переезжаю. Это не значит, что я вас бросаю, или не люблю. Люблю также сильно, как и раньше, но… меня ждет сын. Ему я намного нужнее, чем вам. И, да, теперь в моей жизни снова есть Ева. Смиритесь с этим.

— Ты, что же, даже не останешься на ужин? — растерянно произнесла мать.

— Почему же, на ужин могу остаться. А пока вы ждете Адольфа, я соберу вещи.

Он вышел из гостиной, оставив родственниц в полном недоумении.

На сбор вещей ушло сорок минут. Отнеся два чемодана в машину, Андрей вернулся в дом.

Прибыл Громов. Как ни в чем не бывало, пожал Андрею руку и сладко улыбнулся.

— Андрей! Как прошли выходные в доме у озера?

— Прекрасно прошли, — поежился от неприятного рукопожатия Харитонов. Почему-то ему сразу захотелось вымыть руки. — А как они прошли у тебя? Ты спонсируешь балет?

— Да! Для слуха и зрения нет услады прекраснее, чем любоваться балетной оперой в исполнении настоящих мужчин!

— Адольф! — появилась в дверях столовой Ната. — Ты где был?!

— На балете, милая, — поблескивая глазками, поднес ее пухлую руку к губам Громов, и его усики смешно шевельнулись. — Разве я не говорил тебе, что являюсь спонсором балетной труппы нашего города?

— Может, и говорил. Я иногда плохо слушаю твою болтовню, — недовольно скривилась Ната. — И что ты нашел в этом балете?!

— О-о-о, ты не видела, как танцуют наши парни! — приложив руку к груди, с придыханием ответил Адольфик.

Андрей заторопился в ванную комнату и принялся тщательно мыть руки с мылом. Ведь, как знать, что делают в «Голубых васильках» олигархи после оперы? Вдруг они там танцуют медленные танцы с теми самыми балеронами, что скакали в белых пачках по сцене?

...Матери удалось уговорить Нату сесть за стол в обмен на обещание отвезти все детские вещи обратно в магазин на следующее утро.

Ужинали в полном молчании. Мать и сестра никак не могли поверить, что Андрей переезжает. Громов ехидно посмеивался в свои усики, но никак не комментировал внезапную новость о скорой женитьбе Харитонова и его отъезде из дома.

Андрею это показалось странным. Ведь теперь, когда его не будет рядом с матерью, часть ответственности за ее капризы ляжет на плечи Громовых. Непонятно, отчего Адольфик до сих пор не возмутился. Или он так и остался на волне своего балета и не осознал всего масштаба грядущей катастрофы?

Подали десерт – шарлотку со сливочным мороженым.

— Андрей, может, хотя бы сделаешь тест на определение родства с ребенком? — осторожно предложила Ната. — Вдруг Ева тебя обманывает?

— Ужин был превосходным, но кажется, мне пора, — Андрей поднялся из-за стола.

— Ты что, вот так возьмешь и уйдешь? — расстроенно посмотрела на него сестра. — Оставишь маму одну?

— Я буду звонить. А сейчас меня ждут Ева и сын, простите.

— Ты обиделся? Но ведь я просто предлагаю проверить, чей ребенок! Можно ничего не говорить твоей любимой Еве!

— Ребенок мой, Ната! И я не хочу никаких тестов. Одного взгляда на малыша достаточно, чтобы понять, чей он сын.

Мать ничего не сказала. Только проводила Андрея скорбным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он снова вляпается, мам! — всплеснула руками Ната. — Ну, как можно верить словам женщины, которая четыре года пропадала неизвестно, где?!

— Что ж, — холодно произнесла Лидия Васильевна. — Раз он так решил, пусть идет. Посмотрим, что выйдет из его новой женитьбы. В его прошлом разводе обвинили меня, и на этот раз я постою в сторонке. Посмотрим, как скоро его розовые очки разобьются о жестокую реальность.

— А может, они не розовые? — отправляя в рот ложку с шарлоткой, предположил Адольфик. — Может, у него вообще никаких очков нет. Он любит Еву, он рад, что она сберегла его сына. Вы на него внимательно смотрели? Он же светится от счастья! Что-то я не припомню, чтобы он так светился рядом с Дашей.

— И ты туда же? — сощурила глаза Ната. — В защиту его глупой идеи срочно жениться второй раз?!

— А что? — с опаской посмотрел на женщин Громов. — У нас в стране демократия, между прочим!

— Наша семья – не страна!

— А ты разве имеешь что-то против Евы?

— Андрей всегда ее так идеализирует! Ты вот, Адольф, ни разу так мной не восхищался… — обиженно надула губы Ната.

— Не начинай… — запихивая в рот остатки десерта, поспешно поднялся со своего места Громов.

— И куда это ты торопишься?! Завтра у нас контрольное узи! В девятнадцать часов надо быть у доктора! Так что, отмени все свои заседания в балетных клубах!

— Хорошо, хорошо! — примирительно поднял вверх ладони тот. — Завтра в девятнадцать часов мы с тобой будем у доктора на узи.

Поход в супер-маркет прошел спокойно, и теперь я возилась на кухне с ужином. Беспокойные мысли не давали мне покоя. То, как мои родители приняли Андрея, лишь подлило масла в огонь вечного непонимания. Почему им всегда не нравился мой выбор? Они всегда гнули свою линию, а теперь, когда я пошла против их нового плана по спасению репутации Соболевых, они окончательно втоптали нас с Андреем в грязь. Впрочем, исправлять что-то в отношениях с родителями было поздно – я сделала свой выбор в пользу сына четыре года назад, и ни разу об этом не пожалела. Мне было трудно, но я справлялась. Теперь в нашу с Лёвой жизнь вернулся Андрей, и я не собираюсь отступать. Почему-то я была уверена – этим вечером он вернется к нам. Он тоже сделал свой выбор.

— Мама, у деды есть рыбка! Пойдем, покажу! — упорно тянул меня за руку к ступеням, ведущим на второй уровень, Левушка. Этот маленький сорванец успел изучить лестницу и теперь носился по ней, как заведенный.

— Погоди, сделаю огонь потише…

Я быстро перемешала в сковороде картофель, поправила фартук и пошла следом за сыном.

Василий Кондратьевич устроился за рабочим столом в своей гостиной на втором уровне и что-то печатал в ноутбуке. Рядом в небольшом круглом аквариуме чинно плавала большая золотая рыбка с округлыми боками и вуалевидным хвостом.

— Вот же она, мама! Рыбка! — нисколько не смущаясь, что мы нарушили территорию хозяина квартиры, сообщил сын и принялся тыкать пальчиком в стекло аквариума.

— Какая прелесть! — восхитилась я.

— Это Томочка! — хихикнул Лёвушка.

— Ничего не говори секретарше Андрея! — воровато посмотрев на меня, предупредительно поднял вверх указательный палец дед.

— Так это… наша Тамара? — я понимающе заулыбалась.

— Суррогат. — Вздохнул Кондратьевич. — Такая женщина, и без мужа!

— Так пригласите ее в кино.