Выбери любимый жанр

Каменный ангел (СИ) - Амусина Юлия - Страница 42


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

42

Вера же, едва они переступили порог дома, словно преобразилась — из глаз исчезло отрешенное выражение, на бледных щеках выступил румянец. Глеб понял, что девушка рада вновь оказаться в этом местечке; понял также, что от этой мысли ему самому становится отчего-то погано.

Проклятый особняк вдыхал жизнь в нее, и параллельно с этим перекрывал доступ к кислороду у него.

— Где, бакланишь, Максимкина игрушка валяется? — получилось грубее, чем он хотел сказать.

— Кажется, я сунула флешку в ящик письменного стола.

— Это какой этаж — второй?

Она кивнула с таким видом, точно старалась отмахнуться от назойливых, неинтересных вопросов Глеба. Хаос чувствовал все нарастающее раздражение. Одновременно с этим в его голове все сильнее зрела мысль о том, что особняк — этот чертов корень зла — необходимо уничтожить.

Глеб тенью метнулся по лестнице, поочередно сунулся во все попадающиеся двери, пока, наконец, не увидел темные очертания шикарного письменного стола. Оглянувшись и с досадой убедившись в том, что Веры позади нет, он все же не стал возвращаться, в два шага оказался возле стола и уселся в кресло.

Мрак комнаты прорезал тусклый свет фонарика, разглядеть который со стороны улицы было решительно невозможно. Глеб принялся раздвигать ящички письменного стола, в каждом из них он шарил ладонью, пытаясь нащупать искомый предмет, но безрезультатно.

Один из ящичков был крепко заперт.

— Чертов урод, — буркнул себе под нос Глеб, убедившись, что ключа поблизости нет, а на поиски уйдет куча драгоценного времени. Сунув ладонь за край куртки, извлек оттуда плоскую железяку, заостренным концом поскреб в замке, и спустя полминуты ящик, наконец, поддался.

— Так-то лучше, — ухмыльнувшись, Глеб вытащил ящичек из ниши и устроил его на своих коленях. Стиснув фонарик между зубов, Хаос обеими руками принялся перебирать содержимое, мысленно комментируя на свой лад каждый извлеченный лист.

Какой-то бумажный хлам, парочка истрепанных порнографических журналов, разводной ключ на 42, увлажняющий крем для рук — Хаос специально посмотрел — и никаких признаков нужной флешки.

Он отложил на край стола не заинтересовавшие его бумаги, вновь запустил конечность внутрь ящика, вытащил оттуда фотографию. Со снимка на него смотрела Вера. Она казалась младше на пару лет, но взгляд, этот неповторимый жесткий пронзительный взгляд оставался неизменным. Даже теперь, зная, что уже наверняка не сможет оставить ее ни на миг, Глеб едва удержался, чтобы не поежиться от холода, который, казалось, волнами исходил от простой фотографии.

Глеб мысленно изменил фон снимка — теперь позади Веры было не скудное убранство какого-то помещения, а та самая зловещего вида хибарка, которую он видел из отчетов, добытых Максом.

И, черт побери все на свете, как же вписывалась его Вера в этот ужасный, мрачный фон!

Но самое интересное было другое. На половину фотографии тянулся жирный вопросительный знак, выведенный красным маркером на глянцевой поверхности. Кто мог его нарисовать, как не Павел? Глеб хмуро поскреб пальцами подбородок, размышляя, зачем Павлуше вытворять такую муть, но прояснения не наметилось.

Отложив фотографию, Глеб уже внимательнее просмотрел остальную макулатуру.

Его внимание привлек обыкновенный тетрадный лист в клеточку, исписанный мелким, корявым, но на удивление разборчивым почерком.

«Эта проклятая девчонка — настоящее отродье дьявола!

Я говорил Володе, что она принесет нам одни несчастья, но брат и слушать ничего не хотел; упрямец считал своим долгом помочь заблудшей истерзанной сиротке, но в своих великодушных порывах зашел слишком далеко. Какого черта нужно было ее удочерять? Странная, жуткая, ужасная девчонка, меня каждый раз пробивает дрожь, когда этот дьяволенок поднимает на меня свои глазищи. Как Вовка не видит того, что так очевидно всем остальным?

Мой братец пригрел на груди самую настоящую ядовитую гадюку. Детка ловко запудрила мозги всем этим деятелям, но я-то знаю, что ее всего лишь нужно было тряхнуть посильнее, и правда выплыла бы наружу. Вовка придурок, он выложил чертову прорву бабок, чтобы от девки отвязались. Он говорил мне, что «Верочка — несчастный, побитый судьбой ребенок», и что ей необходима помощь. В этом я, пожалуй, с ним соглашусь — ей в самом деле необходима помощь.

Помощь психиатров, от которых Вовка ее как раз так удачно отмазал.

Он наплевал на нашу безопасность, приволок в нашу семью исчадие ада, даже не потрудившись узнать об этом существе все, дал ей свою фамилию, огородил от назойливого внимания ментов. А зачем? Только из-за того, что ее нашли на территории, которая принадлежала Вовкиной фирме! Не маразм ли, а? Я столько раз задавал своему братцу этот вопрос, но в ответ постоянно получал одно и то же — это, дескать, не мое дело.

А чье ж, в таком случае? Кто, если не я, может противостоять монстру, засевшему в шкуре невинной овечки?

Вовка спятил, а Елена никогда не смела возражать своему мужу, хотя я чувствовал, что и она с опасением относилась к этому приблудышу. Но девчонка никогда не лезла на рожон и, насколько я знаю, с Еленой вела себя сдержанно, но примерно. А уж от Вовки и вовсе почти не отходила — в знак благодарности или уже тогда задумала свести доброго папашку в могилу? Впрочем, его она, кажется, и в самом деле любила, или ловко притворялась — меня бы это уже не удивило.

Так или иначе, но с его смертью исчезла возможность ответить на этот вопрос.

А я стал ее опекуном, черт бы побрал Вовку и всех его прихвостней-тараканов, побудивших братца удочерить чудовище и тем самым навязать мне ЭТО после своей смерти. Я должен был связать себя с ней, мне не оставили иного выхода.

Теперь чертенок изо всех сил пытается достать меня, и хоть ничего опасного сделать со мной она не может, иногда я чувствую себя на грани. Надолго меня не хватит, нужно быстро что-то придумать, чтобы раз и навсегда избавиться от берущего верх дьявола и остаться в своем уме.

… Она может обвести вокруг пальца кого угодно, но только не меня!

Я потратил некоторое время на изучение информации и-таки понял, что же произошло в местечке, которое она раньше упорно называла «каменным мешком», вероятно, лишь для того, чтобы вызвать к себе жалость. На самом деле она не жертва и никогда ею не была. Черт знает, откуда взялись эти ее жуткие шрамы, но я более чем убежден, что к событиям в «каменном мешке» их появление не имеет никакого отношения.

Она не жертва, а хищник. Чокнутая маньячка, погубившая жизни молодых и красивых девушек — мое проклятие, оставленное Вовкой в довесок к богатству. Я знаю, о чем пишу, я понимаю это так же ясно, как и то, что трава — зеленая, а небо голубое. Я утверждаю, что не было никакого маньяка, была только она — неуравновешенная ужасная тварь, перехитрившая всех, но сломавшая свои клыки об меня. Она чувствует, что я знаю, оттого боится.

Вот почему пытается свести меня с ума, постоянно прибегая к этим своим незамысловатым приемчикам типа колких слов и гнусных взглядов.

Допускаю, что мне никто не поверит — в самом деле, разве может четырнадцатилетний ребенок похищать людей, держать их в цепях, бить, морить голодом, измываться, убивать, в конце концов? Я перелопатил кучу литературы и узнал, что такие случаи уже бывали, и неоднократно. Эти дети — потомки самого дьявола, и не стоит удивляться их силе, жестокости и хладнокровной изобретательности. Чудовище, назвавшее Вовке только свое имя, несомненно, происходит именно из этой породы.

Я уверен, поэтому боюсь.

Я боюсь возвращаться домой, боюсь разговаривать с ней, оставаться с этой тварью один на один. Ей меня не скрутить, но кто знает, какие пути она изберет для моего уничтожения? Я перекрываю ей кислород, и она это прекрасно понимает. Она не позволит мне себя побороть, она…»

— Ты сломал модный, эксклюзивный стол, — равнодушным тоном сообщила Вера, и Хаос, находившийся под впечатлением от только что прочитанных откровений Павлуши, слишком резко вскинул на нее взгляд. — Дядюшка обожал его.

42
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело