Я. Хочу. Тебя. (СИ) - Шарм Кира - Страница 39

   – Арман…

   Черт! А если я умолять начну, мне это поможет?

   – И не вздумай даже попытаться сбежать!

   Тут же рычит, рассеивая все надежды хоть как-то разжалобить это чудовище.

   – У меня охраны тут полный парк, кошка. И не забывай. Собаки не выдумка. Загрызут. И даже если нет, то я тебя из-под земли достану. И сам обглодаю. Ты теперь моя. Мне принадлежишь. Привыкай к этой мысли, пока меня не будет.

   Ох, черт. Чудовище, оно и есть чудовище! Самое настоящее!

   – Но… У меня даже нет одежды…

   – Не нарывайся, мелкая, – резко дергает на себя. Опять вдыхает воздух возле моей шеи так, как будто сожрать хочет.

   – Не положена тебе одежда. Радуйся, что передышку тебе даю. Время настроиться.

   Резко отрывается от меня. Рывком. Будто отдирает свое тело от моего.

   Абсолютно голый так и выходит из комнаты.

   Вижу, как вздуваются вены на руках. Опасно. Яростно. А член все так же и стоит колом.

   Дверь громыхает так, что начинается новое землетрясение. Штукатурка опадает кусками.

   Оххххххххххх….

Арман.

   Это охренеть просто!

   Громыхаю дверью, чтобы отгородиться. Быть подальше от чертовки-зеленоглазки!

   Твою мать!

   Еле сдерживаюсь, чтобы не захерачить со всей дури по стене, как дверь захлопывается.

   Стены!

   Они, блядь, слишком тонкая преграда! И по хрену, что сделаны из камня!

   Тут не камень.

   Тут железо нужно.

   Каленое.

   Самое надежное. Самое прочное.

   Потому что все инстинкты вопят о том, чтобы на нее набросится! Зверь внутри рвет и мечет, готов растерзать зеленоглазку ! Разобрать на косточки! Загрызть насмерть!

   А нельзя!

   Ни хрена с ней нельзя!

   Вены вздуваются так, что сейчас лопнуть.

   Сам поражаюсь, как сдержался. Как меня хватило в этой гребаной ванной проверять ее!

   Но тогда другое важнее было!

   Чувствовал себя увальнем. Полным кретином! Почти насильником!

   Я же что?

   Я же, блядь, ее за шалаву Гудимовскую принял! Даже не думал особенно церемониться!

   А тут…

   Ошпарило, когда вошел. Узостью опьянило. Башню снесло.

   И так слишком долго сдерживался. Слишком долго хотел. Ее. Именно ее. Не просто трахнуться лишь бы с кем.

   С первого взгляда заворожила. Опьянила. С ума слетел напрочь. Как кувалдой бахнула по мозгам.

   Зацепила на крючок. Нет. На крюк. Огромный такой. Что только с мясом и вырвать. И то хрен знает, как еще получится!

   Твою мать!

   Таки сдерживаюсь. А то напугаю крошку еще сильнее. Вот как в простыню завернулась и смотрела на меня. Дрожь одна по всему телу. Сочному. Трепетному. Манящему. Чистый наркотик, а не тело!

   Но такое же запретное!

   Ведь и правда на лоскутки размету и не замечу!

   И глазищи. Глазищи одни перепуганные только из-под той простыни и торчали!

   Черт.

   Душ не поможет. Я уже и так толкьо что льдом не обкладывался, пока ее ждал. А теперь, когда попробовал, запахом ее одуренным пропитался, так разве что под ледник засунуться! Чтобы намертво смерзлось там все!

   Матерясь, спускаюсь в подвал.

   Херачу по груше со всей дури.

   Из нее песок уже летит во все стороны, а меня все не попускает.

   И что?

   Сам. Из собственного дома сбежать теперь должен?

   Охренеть!

   И от кого?

   От пигалицы маленькой! Девчонки!

   А таки должен. Иначе не сдержусь. Оно мне надо, снова слезы ее чтоб всю постель замочили?

   Только бешенство накрывает. Ярость дикая. От того, что тронуть сейчас не смогу. Что не сама, не по доброй воле у меня оказалась. Да еще и мудак этот, хахаль ее.

   Блядь! Как можно свою женщину в такое дерьмо втянуть?

   Съездил бы к Гудимову.

   Нашел бы получше применение своему пару и кулакам.

   Хотя даже не уверен, что остановился бы даже после того, как его гнилая башка повалилась бы на его музейный пол!

   Пеленой красной перед глазами накрывает, как представлю, что было бы, если б я не приехал!

   Этот больной на всю голову затрахал бы девчонку в усмерть!

   Сжимаю зубы. До крошева.

   Потому что, на хрен, не могу с него спросить.

   Судя по рассказу, он-то как раз в своем праве!

   За долги обычное дело баб забирать. Чтоб мотивация у ушлепка была. Не слинять, хоть за такой косяк и за такое бабло никто и не отпустит. Все выезды из города ему закрыты.

   И шевелиться. Бабло отрабатывать, пока девку его раскладывают во всех позах.

   Хоть по всему раскладу Гудимову легче было бы сопляка закопать. Если кто про гниль эту в его клубе узнает, край ему.

   Разводить серьезных людей, пусть даже и на ставки, это конец. Больше слову никто не поверит. Сделок не будет ни с кем, разве что с такими же кидалами. А там еще бабка надвое сказала, кто кого первым в итоге и прикопает. У кидал чести нет. Им легче замараться, чем свой кусок заработать.

   А вот сопляка я бы лично сейчас замочил.

   Снова и снова так и стоит она перед глазами в том блядстком зале, в шортиках этих непотребных.

   За такое убивают. Раздирают. Живьем вытягивают жилы и на глотку наматывают!

   Но…

   Твою мать!

   Я обещал. Слово дал зеленоглазке.

   И что, что она не пришла?

   Все равно.

   Как ни распирает, а слово свое обратно забрать не могу!

   Любому бы в глаза плюнул. Сказал бы, что расклад слишком круто поменялся. Да и не убивать я его пообещал в конкретный жизненный момент. На дальнейшие его косяки мое слово распространяться не обязано!

   А все равно.

   Внутри что-то лупит прямо в ребра.

   Не могу.

   Вот именно ей слово данное не могу преступить. Никак.

   И снова по груше херачу. Уже третью на крюк насаживаю. Две растерзанные валяются по углам.

   Дико хочу зеленоглазку. Так, что перед глазами темнет и воздух в легких закипает! Но за горло того упыря подержаться хочу почти так же! 

  – Твою мать!

   Даже рычу, убивая последнюю целую грушу.

   Нет.

   Мне точно в одном доме с ней оставаться нельзя!

   Даже не поднимаюсь наверх.

   Наспех принимаю душ и натягиваю первое попавшееся шматье.

   Ну и что, что тренировочное?

   Хочу я посмотреть на того смертника, который вздумает меня хоть куда-то не пропустить!

   У меня адреналин сейчас прямо из ушей хлещет. Вместе со сперматоксикозом! Даже разговаривать не буду! Просто размажу по стенке и все!

   И дико начинаю хохотать где-то уже на середине дороги. Разогнавшись так, что, кажется, собрал все мигалки в этом городке!

   Охренеть.

   Я ведь реально сбежал от этой пигалицы! По-настоящему!

   Я! Арман Багиров!

   Который в жизни ни от чего не убегал! Стволам в лицо смелся!

   Сбежал из собственного дома, потому что в нем маленькая чертовка!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

   Кто бы мне сказал? В жизни бы не поверил!

   Бросаю через приоткрытое окно мигающим активистам слишком даже щедрые чаевые.

   Не останавливался бы, да жалко их. Шины же все себе на хрен сотрут.

   Благо, до ночника добираюсь уже без этих их зубодробильных сирен. А то прям точно. С фейерверками ехал!

   Мальчику на входе повезло. Бог мозгами не обидел. Сразу прикинул, что им даже втроем со своими двумя метрами роста и явно подкормленными бицепсами лучше даже не раскрывать рот про дресскод. Молча отшатнулся, стоило мне  повернуться, пропуская вперед.

   Плевать, что белый день.

   В ночниках вечная ночь.

   Кипящая. Бурлящая. Бьющая ключом.

   Все забито. Спиртное льется рекой.

   Девки на танцполе вырисовывают задницами восьмерки.

   Вот. Вот что мне надо, чтобы сбросить пар.

   Одну из этих задниц. А лучше две. Или даже три.