Сотник (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 20

– В Литве же эти беспорядке связаны с делами латинян.

– О нет! Не только. Местные иерархи борются между собой за доходные приходы и кафедры. Латиняне там, конечно, участвуют. Но местные и без латинян прекрасно справляются. Постановка Макария полностью соответствует твоим интересам. Посему расширение его власти тебе на пользу, о Великолепный!

– А кто там второй претендент на престол Москвы?

– Владимир князь Старицкий.

– И что он за человек?

– Трус, – чуть помедлив, произнес Иоасаф. – Три года назад Иоанн Московский тяжело заболел. Мог умереть. Бояре, недовольные его правлением, собрались вокруг Владимира и стали пророчить ему царство, вместо новорожденного сына Иоанна. Царь же был в меньшинстве и беспомощности. Однако Владимир испугался. Если бы решился, то Иоанн не пережил бы своей болезни…

– Трус – это хорошо, – согласился Сулейман. – Но не воспользуется ли сложившимся положением Сигизмунд?

– Так он тоже трус, – расплылся в улыбке Иоасаф. – Не решительный и очень осторожный. Он даже маму свою поставить на место не может, которая ему жен травит. Уже двух сгубила. И голову крутит. Да и вообще, – махнул рукой Патриарх, – слабый он человек. Беда случится, если кто-то из магнатов оживится и пойдет войной на Москву. Но мы всегда можем с помощью крымчаков решить этот вопрос.

– Хорошо, – благодушно улыбнувшись, произнес султан. – Твои слова радуют мое сердце.

Мысленно же он уже прикидывал, как можно было бы восстановить пусть косвенный, но контроль над Хаджи-Тарханом и возродить Казанское ханство. Это было очень важной задачей, ибо Османская Империя к 1555 году держала в своих руках не только Малую Азию, но и Левант с Египтом. Из-за чего вся торговля по Великому шелковому пути, а также Индийская торговля через Персидский залив и Красное море было у нее в руках. Что, в свою очередь, позволяло крепко держать за глотку Персию. Дела же Иоанна Московского совершенно не входили в планы османских правителей. Ибо речной путь в Каспий, идущий в обход их контроля, нарушал их монополию на торговлю с экзотическими странами. Очень выгодную торговлю. Торговлю, на которой держалось могущество Империи…

1555 год, 28 марта, вотчина Андрея на реке Шат

Жизнь шла своим чередом. Преимущественно норовя по привычке маршировать через задницу. Но Андрей с этим методично боролся, наводя где только мог порядок и генерируя инструкции. А потом еще и твердой рукой вводя их обязательное и неукоснительное исполнение.

Получалось, ясно дело, с переменным успехом. Но он продолжал двигаться к своей цели с изрядным упорством. А злые языки бы даже сказали, что и с упрямством, достойным лучшего применения. Но на то они и злые языки, чтобы гадости всякие вещать.

А ведь там, в XXI веке, он эти инструкции терпеть не мог, немало рефлексируя из-за любых попыток загнать его в рамки. Но здесь вам не тут, как говаривал Виктор Черномырдин. Оказавшись в ситуации, в которой нужно управлять толпой людей в ручном режиме он очень сильно пересмотрел свое отношение к «ущемлению прав и свобод», а также прочим либеральным ценностям. Особенно на фоне категорически слабой квалификации личного состава, в первую очередь, конечно, командного.

Кроме того, несмотря на кажущееся изобилие рабочих рук, у него каждый человек был на счету. В первую очередь из-за этой невысокой квалификации командиров. Ну и общая дремучесть личного состава сказывалась. Вы когда-нибудь видели, как строительная бригада, набранная из пастухов, всю жизнь проведших на пастбищах, ремонтирует современный офис крупной организации? Не имея при этом ни навыков, ни понимания того, что они делают, трудясь под руководство одного прораба, готового уже либо самому повеситься, либо их всех перестрелять от отчаяния[29]? Андрей вляпался в близкую ситуацию. Из-за чего после очень недолгих колебаний начал практиковать не только материальное стимулирование, но и физические наказания.

Публичная порка взрослых людей за провинность – для человека XXI века – это дикость. И для Андрея тоже. Была. Когда-то в прошлом. Теперь же в его вотчине редкий день никого не пороли.

Разумеется, он не зверствовал и не пытался никого калечить. Да и даже выводить из строя. Иначе кто работать то будет? Просто делал провинившимся больно и формировал у них условный рефлекс по методу физиолога Павлова. Если Андрей сказал что-то делать, то это нужно делать. Причем в нужное время и так, как он сказал, а не строя из себя художника, который «так видит».

Самодурство.

В какой-то степени.

Но очень действенное. Ибо градус упорядоченности и организованности в хозяйстве вотчины рос день ото дня. И уже сейчас не шел ни в какое сравнение с тем, что было по осени, когда Андрей вернулся из похода. Конечно, до знаменитого прусского порядка ему было еще как до Луны в присядку. Но так ведь молодой сотник и не стремился к этому.

Тем более, что он не был глух к словам, поддерживая обратную связь с подчиненными. И внимательно выслушивал даже самых простых работников по тем или иным вопросам. И даже время от времени корректировал инструкции, из-за сведений, полученных от них.

Но в целом – давил, стремясь насаждать порядок.

Понятно, что зарегулировать все мелочи было невозможно даже теоретически. Да и Андрею его инструкции требовались не для прикрытия собственной задницы при очередной проверке или ЧП[30], а, чтобы все работало. Но даже при работе крупным мазками корректуры они требовали изрядной, причем регулярной.

Андрей стремился к некоему идеалу, в котором за каждое конкретное дело в любой момент времени всегда отвечал один человек. И у этого самого человека были все необходимые полномочия для решения большинства вопросов по делу, за которое он отвечает.

Получалось непросто.

Особенно в связи с тем, что практическим руководством Андрей в прошлом не занимался и все его знания носили теоретический характер. Конечно, это было намного лучше, чем если бы теории он не знал вообще, будучи чистым практиком.

Почему лучше? Так ведь он хотя бы понимал, из-за чего набил себе шишки, а не шел вперед с крепко зажмуренными глазами, на ощупь. Но в целом проблем хватало. И если многие технологии он не только в теории, но и на практике освоил ДО попадания в прошлое, но управлению он должного внимание не уделил. Да, теорию изучил, и отец в свое время немалое поведал. Но в жизни сильно больше кочек и канав, чем на бумаге.

Впрочем, несмотря ни на что, он продвигался вперед в плане своего обучения и развития в этой стезе с очень неплохим темпом. По схеме год за десять[31]. Матерея на глазах. Даже поход минувшего 1554 года не так на него повлиял, как управление пестрым вотчинным хозяйством. Ведь в нем постоянно требовалось его участие на самых разных направлениях. Где-то вынужденно, а где-то и по его инициативе. Так как он не позволял себе закрывать глаза на замеченные им проблемы и неустройства. Это ведь были проблемы и неустройства в ЕГО хозяйстве или там в ЕГО сотне, которую он к весне уже воспринимал как часть своего бизнеса. Учил, гонял, тренировал и снаряжал…

При этом у Андрея было странное ощущение, будто бы он не успевает. Ничего не успевает. Вот он и трудился словно одержимый. Просыпался рано утром, вскакивая так, будто его током ударили. Вечером же, а точнее уже ночью, просто падал и отключался, немедленно засыпая, едва его голова касалась подушки.

Но сегодня был особый день.

Сегодня он ближе к обеду остановился и задумался. Марфа. Он ведь ее практически не видит и общается разве что по своему делу, да и то – на бегу. А она – жена. А с женой что? Ну, кроме секса. Правильно. Нужно общаться. Хотя бы ее выслушивать. Чем она живет? Чего хочет? Как себя чувствует?

Понятное дело, что Марфа никуда с этой подводной лодки не денется. Но зачем самому себе гадить? В конце концов построить бизнес и провалиться в построении семьи как минимум обидно. Да и глупо, ибо именно эта женщина будет воспитывать его детей. А потом всю жизнь иметь на них немалое влияние. Поэтому нельзя о ней забывать…