Перстень для Избранной (СИ) - Алора Анна - Страница 6

Мило, уютно, так и тянет растянуться и забыться…

Но что-то её тревожило. Что-то было не так.

Что?

В памяти всплыло "откушайте".

Да. Это "откушайте" звучало странно, сейчас так не говорят.

Правда, в тот момент все казалось органичным, да не просто казалось, а и было таковым.

Будто по-другому и не скажешь. И сама Анна. Вся такая естественная, но… вот как будто сошедшая со страниц книги позапрошлого века.

Вера фильм недавно смотрела, по Акунину.

Вот там как раз такая была горничная.

— Буду действовать по системе Скарлет. Нечего перед ужином голову забивать. Завтра, все завтра, — девушка решительно выбросила эти мысли из головы, и решительно направилась к тележке.

Подкатила её к круглому столу, тоже явно дубовому, старинному, покрытому кружевной же скатертью.

- Надо же, какая чистота, прямо снежная… Не облить бы ненароком, — подумала Вера, которая иной раз бывала неуклюжа, и очень этого стеснялась.

Так что от греха подальше скатерку сняла, и выставила дары прямо на столешницу.

Шампанское оказалось неизвестной фирмы. Мало того, что неизвестной, так ещё и этикетка с ятями.

И сама бутылка небольшая, тяжёлая, темного зелёного стекла внушала уважение своей явной настоящестью.

Ведёрко серебряное…

Вера, правда, не была таким уж знатоком, но стальное вот никак не подходило окружающей обстановке.

— Так что серебряное, и никак иначе, — решила девушка, — При таких-то хоромах. И потянулась к супнице.

В супнице скрывался вовсе не суп, как можно было предположить, а мирно лежащие две киевские котлетки рядышком с варёной картошечкой, посыпанной укропчиком.

У Веры от каковых-то запахов аж слюнки потекли, и она не стала долго тянуть, а сразу переложила этакую красоту в прилагающуюся плоскую фарфоровую тарелку, на дне которой вился орнамент в орехово-сливовых тонах.

Знакомый такой орнамент. Очень знакомый. Где она его видела?

Ах, эти ночи. Одинокие ночи. Эти сны.

— Вот кто их придумал? К чему травить душу-то? — думала иной раз Вера. Хотя, предложи ей этот кто сны таковые убрать напрочь, вряд ли бы девушка согласилась.

Противоречие имело место быть.

Сны были опять яркие, чувственные, и где-то самую малость развратные.

Вера по сути своей вовсе не была ханжой. Вот тут она выражала полное согласие с гороскопом, который прямо писал о ярко выраженной сексуальности скорпионов.

Только выражение это появлялось по ночам, а в жизни, реальной, то есть днем, Вера была даже несколько стеснительна. Внешне разбитная, она не сразу шла на контакт с мужецким полом.

Матушкина заслуга.

Матушка с детства воспитывала скромность, и с некоторым трудом, но ей это удалось.

Была ли Вера благодарна? Честно сказать, не слишком она об этом задумывалась. Любила матушку, да…

Девушка опять видела, как она разметалась по широкому, круглому ложу. Волосы, похожие на огненные солнечные пружинки разбежались по тонкой, плотной и невесомой подушечке из нежного шёлка сливочного тона.

Глаза закрыты, ровное дыхание вдруг стало прерывистым, ничем не стесненная грудь поднялась на высоту полного четвёртого размера и замерла на долю секунды. Из приоткрытого рта вырвался тихий, протяжный стон. Она перевернулась на живот, щеки заалели, руки плотно обхватили и сжали подушку. Чувственная дрожь волной прошла по всему телу, и Вера проснулась.

Прижала руки к лицу, которое горело.

— Нет, надо с этим кончать. Ещё пара таких ночей, и я точно обращусь в какой-нибудь клуб знакомств.

Правда, сомневаюсь, что там найдутся такие мачо.

Потому что снился ей именно он. Как ещё можно назвать существо мужицкого пола с тонкой талией, узкими бёдрами, обтянутыми мало что скрывающей набедренной повязкой, мускулистой грудью и плоским животом с такими вкусными ммм… кубиками…

Сияющие синие глаза, чуть кривоватый римский нос, красиво изогнутые чувственные губы и волевой подбородок с ямочкой посередине не хотите?

Вера хотела. Да и, собственно, получила. Во сне.

И она повернулась на бок, закрыла глаза, желая вернуться туда, в другую явь.

Но что-то мешало. Что-то твердое впилось в крепкое Верино бедро. Вера села, спустила ноги, и увидела перстень, который неведомым образом покинул указательный палец.

— Надо же! — удивилась Вера

То никак на ночь не снять, а тут сам свалился.

Она взяла перстень, который был темен, потеряв прежний блеск, и стала надевать на палец.

Попыталась, потому что теперь тот никак не хотел налезать.

— Экий странный подарочек… Как Светик сказала — родовой? Хорош родовой, не надеть теперь, — она даже приобиделась.

Откуда-то потянуло сквознячком, голые ноги покрылись пупырышками и Вера быстро подобрала их под себя.

— Что ж вы, барышня, дверь-то не закрыли? Так и простудиться недолго, кхе-кхе… Иль похуже чего…

Вера подпрыгнула.

- Кто тут?!

- Известно, кто. Истопник здешний.

Вера обалдело закрутила головой, однако увидеть собеседника ей не удалось.

Сон, похоже, продолжался.

— Истопник?! Здесь центральное отопление, вообще-то.

— А вы бы прикрылись, барышня. Негоже перед мужичиною девице благородной тут… кхе-кхе…

Вера разозлилась.

— А ну-ка прочь из моей комнаты! Мужичина… Звали тебя?

Дребезжащий голос закхекал.

— А чего меня звать? Федюша сам знает, когда печи-то проверять, кхе-кхе…

У Веры голова пошла кругом, но прикрылась она основательно, завернувшись в покрывало, которое было явно шерстяным, и покалывало голые плечи.

Невидимый Федюша прошаркал мимо, продолжая бормотать нечто маловразумительное. По крайней мере, Вера из его ворчания разобрала только "барыне доложить надоть" и "негоже вот девице-то".

— Сюр!! Явный сюрр… Или у меня крыша едет? — призадумалась Вера. Никогда не замечала она за собой этаких странностей.

Да и никаких странностей не замечала.

Когда звук шаркающих подошв стал затихать, Вера осторожно слезла с кровати и на носочках медленно двинулась в направлении затихающего звука.

Вышла в гостиную, огляделась по сторонам, раздражённо прошептала:

— Печи проверить.! Ну, и где тут печи?

Печей не было.

Было кое-что поинтересней. В стене гостиной зияла дыра.

Настоящая дыра, тёмный ореол которой резко выделялся на фоне зеленовато-желтых обоев.

И оттуда тянуло сквозняком.

— Вот дела… Дыра! Откуда?! Вчера её не было.

Она подошла поближе, протянула было руку, но сразу отдернула.

А дыра… На глазах стала затягиваться, и не успела Вера ахнуть, как исчезла совсем. Перед ней была ровная стена, и обои весело поблескивали в свете фонаря за окном.

Вера тупо смотрела на стену, и мыслей в её голове не было от слова совсем.

Потом её осенило:

— Я сплю! Это сон, сон, — но на всякий случай ущипнула себя, да как следует, за мочку правого уха.

Было больно, и ещё как. Ведь рука-то у Веры тяжёлая.

Она зашипела и дернулась.

— Ладно, будем считать, что мне показалось. Не было никакой дыры, а вот Федюша этот точно приснился.

Всё объяснилось, на сердце полегчало, и Вера отправилась назад в спальню.

За окном все ещё было темно, а значит, рано совсем и не стоит торопиться вставать.

— Может, ещё какой сон увижу, — подумала, зевая, Вера, — и желательно с участием мачо, — пронеслась коварная мысль.

Но не суждено было Вере уснуть по новой. Нет, нервная система у неё была такая, что крепче атлантов. Однако требовательный стук в дверь не дай ей смежить веки.

— Это не отель, а проходной двор какой-то!