Хранитель Заката (СИ) - Перепечина Яна - Страница 21

- В свете последних событий звучит как-то угрожающе, - мрачно заметила Камилла.

- Что вы имеете в виду?

Камилла замерла, пару раз моргнула, как будто не зная, сказать что-то или нет, но всё же ответила:

- А то, что я не сама упала с причала. Меня кто-то столкнул.

- Кто?!

- Если бы я знала...

 Глава 23. Беседы и встречи

Когда дверь за Камиллой закрылась, Анна встала под душ, включила горячую воду и замерла. Ей снова стало страшно, как накануне вечером. Неужели Камиллу и правда кто-то толкнул? Или это глупая шутка молоденькой девочки, которая, как успела заметить Анна, любит привлекать к себе внимание и эпатировать окружающих?

Так ничего и не надумав, но зато окончательно согревшись, Анна встала на жёсткий коврик, вытерлась и принялась одеваться. Вторая пара джинсов и ей была велика в бёдрах, хотя и не так сильно, как тоненькой Камилле, зато значительно сильнее пришлось подворачивать штанины: в отличие от орнитологини Анна не могла похвастать модельным ростом и длиннющими, если не от ушей, то от подмышек точно, ногами.

Вещи пахли свежестью и едва уловимо человеком. Судя по размеру, они принадлежали не невысокому маячнику, а его сыну, который перерос отца чуть ли не на две головы. Анна втянула незнакомый запах и замерла: он ей показался очень приятным, настолько приятным, что она закрыла глаза и уткнулась носом в рубашку. Да, точно, так мог пахнуть только Хранитель. Немногословный, смелый, решительный, способный кинуться в штормовое море, чтобы спасти тонущего человека, которого даже не знает. И нежный сын, на руках перетаскивающий тяжело раненного отца из лодки на катер… Подумав об этом, Анна тут же вспомнила лицо Хранителя в тот момент и закусила губу: его боль почему-то тут же отзывалась в её душе. Нет, он совершенно точно не мог навредить отцу. Потому что в страдании сына не было ничего показного, нарочитого. Наоборот, он явно старался казаться спокойным, не показывать своего горя. Но эти глаза, эти побледневшие губы и окаменевшее лицо…

Анна оделась и решительно вышла из ванной. Она должна поговорить с Матвеем и рассказать ему о словах Камиллы и том разговоре, который слышала накануне исчезновения Василия.

За столом в большой комнате сидела только Галина Филипповна.

- А где все остальные? – удивилась Анна.

- Камилла ушла переодеваться, Денис с ней. Полоцкие с сыном Василия отправились на маяк, они же здесь не отдыхают – работают, а Анатолий Михайлович решил с ними пойти, он ещё на маяке не был.

- А вы? Уже побывали там? – спросила Анна, стараясь говорить как можно беспечнее. Подозревать всех и вся было неприятно, но даже милая, уютная Галина Филипповна не внушала ей доверия. А вдруг это она тем вечером беседовала с Василием?

- А я в своей жизни чего только ни видела, - усмехнулась женщина. – Да и возраст у меня уже далеко не романтический. Это вы, молодёжь, всё в эмпиреях витаете. А я уж старовата для охов и ахов. Было время и меня это влекло. Каких только ошибок не делает молодость... – Тут она улыбнулась обезоруживающе и стала наливать в большую чашку какой-то пахучий напиток. - Давайте, Анечка, садитесь чай пить. Хозяин велел вас непременно напоить каким-то особенным чаем, с травами, чтобы вы не заболели.

Анна предпочла бы, чтобы особенным чаем её поил именно сам хозяин, но пришлось довольствоваться обществом немолодой орнитологини. Решив использовать эту возможность, чтобы побольше узнать об орнитологах, Анна не торопясь прихлёбывала оказавшийся вполне вкусным отвар и мягко, ненавязчиво задавала вопросы. Через полчаса она знала о гостях острова уже так много, что теперь ощущала острую необходимость подумать. Поэтому, поблагодарив Галину Филипповну, она помыла за собой посуду и собралась уходить.

- Вы со мной?

- Да, конечно, Анечка. – Орнитологиня тоже поднялась. – Вот, хозяин велел вам дать эту куртку, чтобы вы не замёрзли, пока дойдёте, и эти кроссовки. Сказал, потом заберёт.

Анне тут же стало жарко. Заберёт – значит, они снова увидятся. Удивительно, но ей хотелось видеть Хранителя как можно чаще, чем-то он привлекал её, заставляя думать о себе и вспыхивать, как девочка-подросток, только при упоминании возможной скорой встрече. Она поспешно отвернулась, делая вид, что ищет свою одежду.

Догадливая орнитологиня тут же сообщила:

- Мы всю одежду на улице развесили, под навесом, чтобы дождь не намочил, если снова польёт. Вода стечёт, и можно будет забирать, досушивать.

Анна поблагодарила и толкнула дверь. Вместе с Галиной Филипповной они вышли во двор, где было по-прежнему было холодно и мрачно, и пошли в сторону домов орнитологов и Полоцких. На половине пути её спутница остановилась:

- Ой, Анечка! Я ж забыла совсем, что обещала Анатолию Михайловичу дождаться его! Вот голова садовая! Ты иди, а я вернусь.

Анна пожала плечами и пошла быстрее. Ей хотелось поскорее очутиться в тепле своей комнаты и хорошенько обдумать всё происходящее. Да и сестре нужно было позвонить. А на улице в такой ветер толком и не услышишь собеседника.

Она уже поднималась по ступеням крыльца, когда из дверей вышел орнитолог.

- Анатолий Михайлович! А Галина Филипповна вас на маяк пошла искать!

- Да? – рассеянно удивился тот. – Надо же! Пойду и я за ней.

Мужчина посторонился, пропуская Анну, быстро сбежал по ступеням и отправился прочь. В этот день он почему-то не казался ей ни слишком грузными, ни вялым, как при первой встрече. Крепкий ещё мужчина, ну, может, немного полноват, но ходит упруго, быстро, легко, словно помолодел за эти два дня на Закате.

Думая об этом, Анна распахнула дверь и без стука вошла в дом. Не стучать её ещё в первый день попросила Мария Михайловна.

- Зачем, Анечка? – удивилась она тогда. – Нам скрывать нечего. Да ты и не в комнаты наши входишь, а в общую часть дома.

На звук открывающейся двери хозяйка, стоявшая у плиты, быстро, по-молодому оглянулась. Лицо её было взволнованно. Увидев гостью, она почти сразу же расцвела приветливой улыбкой. Но Анна всё же успела заметить секундное замешательство на лице Марии Михайловны и удивилась. Кого ожидала увидеть женщина? Неужели только что ушедшего орнитолога? Или мужа? И снова царапнула сердце мысль о том, что она теперь тоже, как и Хранитель, не доверяет никому из островитян.

Мария Михайловна снова отвернулась к плите и спросила, как показалось Анне, нарочито громко:

- Что, Анечка? Согрелась? Вот ведь дела у нас какие. Счастье, что Матвей рядом был. Всегда-то он вовремя. Всегда кстати. Что бы мы без него делали?

Анна секунду подумала и всё же решилась спросить:

- Мария Михайловна! А почему вы в первый мой день здесь сказали, что Матвей... - Она запнулась и зачем-то добавила: - ... Матвей Васильевич стал бы настоящим хранителем Заката? А вчера назвали его ангелом-хранителем?

- Если хочешь, расскажу, - улыбнулась хозяйка, которую, казалось, позабавило то, как Анна назвала сына смотрителя.

- Очень хочу! – попросила Анна и снова, уже второй раз за последние полчаса почувствовала, как быстрее забилось её сердце при упоминании о Хранителе.

Глава 24. Матвей

- Сейчас, только бульон выключу и расскажу, - пообещала хозяйка. Теперь она выглядела гораздо спокойнее, чем несколько минут назад, и Анна снова задумалась над тем, что так разволновало женщину. Вряд ли утреннее происшествие. С Камиллой всё в порядке. С Матвеем – тоже. Да и времени прошло достаточно для того, чтобы успокоиться. Неужели визит немолодого орнитолога? И почему Галина Филипповна сказала, что она договаривалась о встрече с Анатолием Михайловичем, и отправилась в сторону маяка, а Анна застала его выходящим из дома Полоцких?

Голова от невесёлых мыслей была тяжёлая, и Анна даже обрадовалась, когда Мария Михайловна села за стол напротив. Может, она узнает что-то новое. Но даже если и нет, слушать рассказ о Хранителе ей совершенно точно будет интересно.