Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина - Страница 27

— Я знаю, Джек, не пугай меня, ты и так меня запугал достаточно за все эти годы. Я молчала раньше, почему ты думаешь, что я теперь поступаю иначе?

— Потому что я это знаю.

— Ты ошибаешься.

— Я не ошибаюсь, и я не собираюсь с тобой спорить. Мне пора.

— Нет, ну куда же ты? Неужели ты меня даже не поцелуешь? Разве ты не соскучился?

— Даяна, все, хватит. Все кончено.

— Но раз уж ты пришел… раз это наша последняя встреча… побудь со мной, в последний раз. Ты же сам хочешь, я вижу. Пусть нам запомнится этот день не только одной болью и горечью…

Наступила тишина. Открыв глаза, Кэрол оторвалась от двери. Лицо ее вдруг полыхнуло жаром, а сердце яростно забилось в груди. Кровь в ней вскипела и забурлила, а челюсти задрожали так, что застучали зубы.

На негнущихся ногах она решительно пошла вперед. В гостиной уже никого не было, но на стуле лежал небрежно брошенный пиджак Джека. Подойдя к спальне, она медленно отворила дверь. Ей казалось, что все происходит во сне, а не в реальности. Оцепенев, она с удивлением смотрела на Джека, который сидел на постели, целуя примостившуюся у него на коленях полуголую Даяну. Ошарашено Кэрол смотрела на его руки, ласкающие ее обнаженную грудь, на ее руки, которыми Даяна стаскивала с него рубашку. И вдруг помимо воли, у Кэрол вырвался из груди хриплый стон, и она схватилась за дверь, чтобы не упасть, когда словно все силы разом покинули ее тело.

Джек вздрогнул и посмотрел на нее поверх голого плеча Даяны.

Кэрол выпрямилась и встретилась с его глазами. Он резко побледнел, потом вспыхнул и залился густой краской. А в глазах его промелькнуло выражение, напоминающее ужас. И он вдруг резко столкнул с себя Даяну, да с такой силой, что она упала на пол. Обернувшись, та посмотрела на Кэрол и закричала:

— Скажи ему, что это не я! Скажи, что я не виновата, что ты сама пришла! Скажи, что я тебе ничего не говорила!

— Сама и скажи, — Кэрол удивилась своему ровному спокойному голосу. Боль вдруг ушла, а силы вернулись, и Кэрол обнаружила, что стоит прямо и смотрит Джеку в глаза. А он не выдержал и отвел взгляд. Тогда она развернулась и вышла, уверено и спокойно. Вид распластанной на полу голой Даяны рассмешил ее, и она не смогла сдержать смех. Боже, как глупо они выглядят! Зачем он оттолкнул Даяну, когда она все равно уже увидела их вместе. «Это не я! Я не виноват! Она сама!» — только этих слов ему еще и не хватало. Красный, как свекла. И никогда еще Кэрол не видела его таким перепуганным. Когда она подходила к входной двери, ее уже разбирал безудержный хохот, и она не могла остановиться. Никогда в жизни ей еще не было так смешно. И никогда ее смех не был таким горьким и невеселым. Она смеялась, а из глаз ее хлынули слезы.

— Кэрол!

Услышав его голос, она рванулась к лифту и нажала кнопку вызова.

— Кэрол, подожди!

Она вскочила в лифт как раз в тот момент, когда Джек вылетел из дверей.

— Стой!

Он подскочил к лифту, но двери сомкнулись прямо у его носа. Кэрол услышала, как он с силой ударил по двери лифта и разразился ругательствами. Подняв руку, она с кривой болезненной улыбкой помахала ему, не задумываясь над тем, что он не видит ее.

И вдруг грудь ее сдавило страшной силой, горло перехватило, и она не могла ни вздохнуть, ни закричать. Горечь и отчаяние так переполнили ее, что Кэрол показалось, что они ее задушат. Она умрет прямо здесь, в лифте, на радость этим двум подлецам. Двери лифта разошлись, и Кэрол бросилась на улицу, на свежий, спасительный воздух, потому что здесь нечем дышать, и воздух какой-то горький и тошнотворный…

Выскочив через парадные двери, она столкнулась с высоким мужчиной с такой силой, что ее отбросило назад, и только молниеносная реакция незнакомца уберегла ее от падения, когда он успел схватить ее и удержать на ногах.

— Простите, — чуть слышно пролепетал он смущенно странным голосом, очень низким и хриплым, как будто надорванным.

Даже не взглянув на него, Кэрол вырвалась и побежала дальше, не отдавая себе отчета в том, куда и зачем. Потом на глаза ей попалась какая-то лавочка и, сев на нее, она спрятала лицо в ладонях. Она сидела так, пока к ней не подошел полицейский и вежливо поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Тогда она встала и, поймав такси, поехала в аэропорт. Она знала теперь, куда идти и кому излить свою безумную боль.

А некоторое время спустя она уже сидела на тихом маленьком кладбище и горько плакала, прижимаясь щекой к холодной надгробной плите.

— Эмми, Эмми, утешь меня. Объясни мне, почему? Объясни, я не могу понять — почему?

Но Эмми молчала и лишь с нежностью и любовью смотрела на нее с фотографии на надгробье своими красивыми черными глазами. А Кэрол жалась к ней, ища спасения. Вокруг нее снова были одни руины, весь мир снова обрушился, и только это надгробье всегда стояло не рушимым. Это было единственное в ее жизни, что не поддавалось страшным ударам и выстаивало, когда все вокруг крушилось. И Кэрол казалось, что если она будет держаться за этот холодный камень с фотографией ее дорогой Эмми, то и она тоже выстоит и не упадет…

Уже темнело, и Кэрол с неохотой подумывала о том, что пора уходить, когда вдруг увидела Даяну. Высокая и стройная, с длинными развевающимися на ветру волосами, она красивой походкой приближалась к ней, держа в руках большой букет цветов. Ее фигура была не менее прекрасна, чем ее лицо. Она была выше Кэрол на целую голову, но, не смотря на высокий рост, казалась хрупкой и очень нежной. Ее можно было назвать худощавой и тонкой, но не худой. Все в ней было красивым, казалось, не было ни одного изъяна, только одно совершенство. Прямая осанка, высокая налитая грудь, осиная талия, плавный изгиб бедер, крепкие ягодицы и длинные стройные ноги. Зная все достоинства своего тела, Даяна в основном всегда носила тесную, плотно облегающую ее соблазнительные формы одежду, и наслаждалась жадными взглядами мужчин, которые поедали ее голодными глазами с широко открытыми от изумления и восторга ртами. Вот и сейчас на ней была шелковая блузка с глубоким декольте, а узкие вельветовые брюки подчеркивали тонкость ее талии и совершенство ног. И только походка ее была не такой уверенной и безупречной, как обычно, из-за того, что тонкие высокие каблуки ее дорогих туфлей проваливались в мягкую землю, заставляя ее идти на носочках, чтобы не потерять равновесия.

И впервые в жизни ее красота больно полоснула Кэрол по сердцу, вызвав безмерную тоску. Отвернувшись, чтобы не видеть ее, Кэрол устремила взгляд на фотографию Эмми. Вот сейчас, у могилы Эмми, их горячо любимой подруги, они встретятся и посмотрят друг другу в глаза. Чтобы сейчас сказала им обеим Эмми? Кэрол знала, что Эмми поддержала бы ее. Эмми всегда была на ее стороне, она любила ее больше, чем Даяну. Как странно, что именно здесь, у ее могилы, будут вести они свой тяжелый разговор…

Остановившись рядом, Даяна присела и положила цветы на могилку.

— Привет, Эмми, — с горечью в голосе сказала она. — Вот мы снова обе здесь, и я, и Кэрол. Только теперь мы с ней далеки друг от друга даже больше, чем ты от нас… Как так получилось, мы не знаем. Мы обе страдаем, и одной из нас нет места рядом с тем, который дорог нам обеим. Рассуди нас, Эмми. Кто виноват, и кто должен отступить? Кому любовь, а кому страдание? Кэрол, — Даяна подняла взгляд на неподвижную подругу, продолжающую смотреть на фотографию Эмми, — я знала, что ты здесь. Знала, что ты придешь именно сюда. И я приехала, чтобы поговорить с тобой. Нам нужно поговорить, Кэрол, не молчи и не делай вид, что ты меня не видишь и не слышишь. Я знаю, что тебе больно, но моя боль не меньше.

Кэрол посмотрела на нее и только сейчас заметила, что у нее разбито лицо.

— Что это? — выдавила она изумленно.

Даяна горько усмехнулась.

— Джек очень разозлился. Я же просила тебя сказать ему, что я ни при чем, но ты не захотела. Разве ты не знаешь, каким он может быть в ярости? Если бы не пришел Тим, он бы меня, наверное, убил. А ты ведь этого и хотела, да?