Благословенный (СИ) - Сербинова Марина - Страница 13

— Хорошо, будем встречаться на нейтральной территории. Завтра уйдешь с работы пораньше, поедем в гостиницу, а потом поедешь к своим детям. Не пытайся меня избегать или водить за нос. И уясни одну простую вещь, и чем быстрее ты это сделаешь, тем будет лучше — ты теперь моя собственность. Мы будем видеться, когда я пожелаю, и я не хочу больше ни слова слышать о детях или о чем-нибудь еще, что может нам препятствовать. Я даю тебе время подготовить твоего старшего сына к знакомству со мной, потому что я буду приходить в твой дом и буду в нем оставаться столько, сколько захочу. Я все сказал. А теперь иди ко мне, моя куколка, моя красавица, и будь со мной ласкова, даже если ты устала. И тогда мы после сразу же отправимся домой. А если ты опять меня обидишь, я наплюю на все, и мы останемся здесь еще на два дня. Или до тех пор, пока ты не перестанешь ломаться.

Подавив в себе все чувства и эмоции, Кэрол хладнокровно подарила ему свои ласки, о которых он просил. И хоть она не проявляла никаких стараний, даже наоборот, постаралась, чтобы больше ее ласки ему не захотелось, его бросало в дрожь от одного ее прикосновения, и он стонал от удовольствия, в огне своей животной страсти не замечая ни холодности, ни скупости ее ласк, даже от самых незначительных получая удовольствие, не говоря уже о ласках посмелее, которые заставили его всего взмокнуть от пота, пробившего его от макушки до кончиков пальцев. Кэрол с удивлением и неудовольствием поняла, что он остался доволен и испытал больше наслаждения, чем ей того хотелось. Удовольствию охваченному похотью мужчины можно помешать, наверное, только причинив ему боль. Но это бы «обидело» его, и он не отпустил бы ее домой, как обещал. А так, удовлетворенный и довольный, он позвонил в аэропорт и заказал билеты. А Кэрол облегченно вздохнула и стала собираться в дорогу.

Домой она приехала в отвратительном настроении, ужасно злая, расстроенная и подавленная. А когда Аманда сообщила, что Джеймс заболел, Кэрол почувствовала, что она окончательно выбита из колеи. Взяв мальчика на руки, она прижала его к груди и коснулась губами горячего лобика. Малыш захныкал. Аманда пристально наблюдала за ней.

— Ты ужасно выглядишь, — заметила она. — Ты сама не заболела?

Кэрол слегка качнула головой, не отрывая губ от лобика ребенка.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Аманда. — Может, мне остаться?

— Нет, Аманда, ты можешь идти. Спасибо. Завтра я побуду дома, на работу не пойду, так что не приходи.

— Хорошо. Но если я понадоблюсь, звони.

Улыбнувшись, Аманда ушла. Уложив Джеймса в кроватку, Кэрол потрогала лобик Криса, проверяя, нет ли у него жара. Патрик умиротворенно спал в своей постели и, осторожно поцеловав его в густые мягкие волосы, присела около Джеймса.

Всю ночь она не спускала с рук капризничающего малыша, а утром вызвала доктора. Она понимала, что брать сейчас больничный неприемлемо и это может грозить увольнением, но, тем не менее, позвонила и сообщила, что будет отсутствовать несколько дней. В глубине души она была рада тому, что не придется ходить на работу и видеть Кевина. Пока он там, ей категорично не хотелось показываться в офисе. Она спрячется от него в стенах своего дома и, ухаживая за детьми, подумает над сложившейся ситуацией, над тем, как из нее выкрутиться. Быть рабыней Кевина она не собиралась. Хотелось собрать вещи и сбежать, но Кэрол гнала прочь от себя этот безрассудный порыв. Сбежать, значило позволить Кевину разрушить свою жизнь, которую она с таким трудом пыталась наладить эти полтора года. Нет, нужно придумать что-то, чтобы он отвязался, оставил ее в покое и не отравлял ее и без того горькое существование своими угрозами. Может быть, все-таки уступить, покориться и подождать, когда он потеряет к ней интерес и отстанет? А если он все-таки сообщит Джеку о них, даже если она выполнит все требования, чтобы позабавиться или намеренно навредить? Кевин мерзавец, в этом она уже убедилась, к тому же он не забыл нанесенные ему обиды, и вполне можно ожидать, что он, позабавившись с ней вволю, натравит на нее Джека, чтобы отомстить им обоим, и повеселиться, наблюдая за их разборками.

Ее размышления прервал звонок в дверь. Кэрол поспешила открыть, думая, что приехал доктор. Увидев перед собой Кевина, она на мгновенье застыла на месте, покраснев от гнева и раздражения. Он бесцеремонно шагнул мимо нее, переступая порог. Кэрол схватила его за руку, остановив, и преградила дорогу.

— Я тебя не приглашала! — зашипела она. — Что ты здесь делаешь? Я же сказала, чтобы ты не приближался к моему дому!

— Что все это значит? — рявкнул он в ответ. — Почему не вышла на работу? Прячешься от меня?

— У меня заболел ребенок!

— У тебя есть няня! Она что, не может присмотреть за ребенком?

— Он еще совсем маленький, я не могу оставить его, когда он болен! Я мать, и я должна заботиться о своих детях! Уходи, Кевин, сейчас должен прийти врач. Мы увидимся с тобой позже, через несколько дней, когда Джеймсу полегчает.

— Не пытайся сделать из меня дурака, Кэрол. Все, чего ты добьешься, так это разозлишь меня еще больше. Я пришел к тебе в гости, так что пригласи меня войти. Между прочим, это не вежливо, заставлять гостя торчать у порога!

Сдвинув ее в сторону, он вошел в дом. Задыхаясь от бешенства, Кэрол кусала губы, впившись пальцами в ручку двери и прожигая его разъяренным взглядом. Окинув взглядом комнату, он сморщил нос.

— М-да, не дай бог весть какие апартаменты. И какого это, жить в этой лачужке после Рэндэловского особняка? Я знаю, что к роскоши привыкают легко, а отвыкают? Какого это с золотого трона свалиться в пыль?

Кэрол не ответила, не отводя от него тяжелого взгляда.

— А еще говоришь, что сама можешь о себе позаботиться, что мужчина тебе не нужен. Как насчет новой квартиры, попросторней и попривлекательней этого убожества, в котором ты сейчас живешь, а?

— Нам с Патриком здесь нравится, и мы не собираемся никуда переезжать.

— А мне здесь не нравится! Я что должен приходить сюда, в этот убогий крохотный домишко? Да собачья будка и то просторнее! Извини, дорогая, но статус не позволяет мне переступать порог подобных низкопробных жилищ.

— Ну, во-первых, ты его уже переступил, а во-вторых, ничто не мешает тебе сделать это еще раз, только в обратном направлении, и убраться отсюда!

— Ты мне грубишь? Не испытывай мое терпение, девочка. Я сейчас развернусь и уйду, и ты сама знаешь, что тогда будет. И учти, ты сама будешь виновата, только ты.

— Кевин, я выбита из сил, я всю ночь ходила по комнате с ребенком на руках, пытаясь его укачать, глаз не сомкнула, я расстроена и измучена. Все, о чем я могу сейчас думать — это о моем больном малыше. Пожалуйста, уходи. Сейчас мне на самом деле не до тебя. Дай мне пару дней, Джеймс поправится, и я буду в твоем распоряжении. А сейчас я жду доктора и… уходи, Кевин. Иди.

— Хорошо, я уйду, но только после того, как ты уделишь мне немного времени, — он притянул ее к себе, но Кэрол яростно вырвалась.

— Ну я же сказала!.. Подожди пару дней.

— Почему я должен ждать? Твои проблемы, твои дети меня не волнуют. Твой сын не при смерти и ничего с ним не станется, если ты оставишь его на полчаса.

— Сейчас придет врач! Отпусти меня, я же сказала нет! В другой раз!

— Да помолчи ты уже… — фыркнул он, вжимая ее в стену. Кэрол пыталась его оттолкнуть, когда внезапно Кевин вскрикнул от боли и, дернувшись, обернулся.

— Отпусти мою маму, — услышала Кэрол голос Патрика, ледяной, спокойный, бесстрашный. И никогда она не слышала раньше, чтобы в его голосе было столько злобы, которую, как казалось, он с трудом контролирует.

Кевин отступил, и она увидела мальчика. Глаза ее пораженно раскрылись, когда она разглядела, каким взглядом он смотрит на Кевина. Внутри у нее все сжалось. Никогда не замечала она у сына такого жуткого, такого страшного взгляда, который так странно смотрелся на маленьком детском личике. Кевин сначала выругался, а потом замер под взглядом черных неподвижных глаз, впившихся в него странным застывшим взглядом, пробирая до самых костей.