Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish" - Страница 3

— Фурло, меня уже превращали в крысу! — огрызнулся Ноэль. — И, признаюсь, мне понравилось, я тогда прокрался на кухню и как следует понадкусывал пирог с печёнкой. — Ноэль сглотнул моментально набежавшую слюну. — А от тебя будет больше пользы, если ты встанешь у порога класса на страже.

— Скажи спасибо, что тебя превращал Учитель, — существо, неловко переваливая кругленькое тело, отправилось в указанном направлении, волоча за собой пушистый хвост, — а не какой-нибудь сопливый мальчишка, который заклинание трансформации дослушал не до конца. Кстати, с твоим характером жди всенепременно. Прилетит тебе от одноклассников не сегодня так завтра. Я вот тоже когда-то котом был.

— Ты был котом? — на секунду Ноэль забыл про чернильницу и с разинутым ртом уставился на нелепое круглое тело в дверном проеме.

— Так сразу и не скажешь, да? — грустно усмехнулся Фурло и обвил хвост вокруг маленького коренастого туловища. — А все недоучки, вроде тебя, которые уже на втором году обучения мнят себя магами и пытаются из меня сделать то дикобраза, то мышь!

— Почему же Грохан не вернет тебе твой прежний вид? — поскреб нечесаные патлы Ноэль.

— Да потому что никто уже не помнит мой истинный внешний вид! — рассердился Фурло. Его пушистый хвост грозно стукал по полу. — Даже Учитель. А уж распутать несуразное заклятие второклассника — это вообще практически невозможно.

— Ну, не ворчи, старина! — расплылся в улыбке Ноэль. — Ты великолепно выглядишь.

— Лучше поскорее заканчивай с этим, — смутился Фурло, но вида не подал. — Не понимаю совершенно, зачем я покрываю тебя.

— Потому что ты добрый малый, — подпустил в голос лести Ноэль. — И потом, Арчи сам заслужил. Нечего было меня к кровати привязывать. Я из-за него на первое занятие опоздал, и Учитель заставил меня чистить все сковородки на кухне, да еще и колдовство запретил использовать. Никак не возьму в голову, за что они на меня все взъелись?

— А чего тут непонятного? — зверек попытался пожать плечами, но плеч не было, поэтому он дернулся всем телом. — Каждый из претендентов проходил серьезные испытания, чтобы попасть к Грохану в ученики. Хозяин отбирал самых лучших по всему миру. А потом, когда набор был завершен, он взял и втащил за ногу какого-то мелкого лохматого оболтуса без роду и племени! — несмотря на такую нелестную оценку, в голосе Фурло сквозило неприкрытое одобрение. Ноэль, в отличие от остальных мальчишек, не пытался наступить зверю на хвост или испытать на нем какое-нибудь новое колдовство.

— Я же не виноват, — Ноэль старательно делал пассы руками вокруг чернильницы, — что Учитель забыл про охранную печать над входом.

Фурло навострил огромные уши и повел чутким носом в сторону коридора и настороженно замер, однако все было тихо.

— Дело не в том, что он забыл, — снова повернулся к Ноэлю Фурло и понизил голос, поглядывая в сторону двери. — Дело в том, что охранная печать бы просто не пропустила еще одного кандидата. Грохан сам ее сотворил много лет назад и обратной силы она не имеет. Любой, кто пожелает войти в дом после того, как набор учеников закончен, навсегда застрянет в дверном проеме.

Ноэль застыл с открытым ртом, а Фурло продолжал возбужденно рассказывать, поблескивая глазами:

— Двенадцать раз Грохан набирал по двенадцать учеников и учил их по семь лет, и за все время первый раз печать дала пропустить тринадцатого, и ты даже не пострадал.

— Двенадцать раз по двенадцать, — пробормотал, отрываясь от чернильницы, Ноэль и наморщил лоб. Потом задействовал для подсчета пальцы рук и даже задумчиво зашевелил пальцами ног в башмаках, но математика не была его сильной стороной. — Так это сколько ж ему лет?

Фурло дернул блестящим носом и оставил вопрос без внимания, возвращая Ноэля к насущному.

— Лучше про печать подумай.

— Может, она на меня не действует? — пожал плечами Ноэль и аккуратно опустил на место крохотную серебряную крышечку чернильницы. — Тетушка Пибблс говорила, что меня ничего не берет. Я и из окна вываливался несколько раз, и тонул, и под повозку попадал, и в лес меня старшие братья с собой брали и забывали, ничего… выжил. Наверняка для меня и печать нипочем?

— Во-первых, это невозможно. Но даже если и так, тогда бы ты смог выйти обратно, — возразил Фурло. — А печать тебя пустила внутрь, а обратно не выпустила, а это означает только одно, что…

В этот момент в коридоре раздались чьи-то приближающиеся уверенные шаги.

— Исчезни! — шикнул в сторону Ноэля зверек и шмыгнул в темный угол, но парень уже сам сообразил что к чему. Он попытался нырнуть под парту, на столешнице которой стояла злосчастная чернильница, но места было явно недостаточно. Ноэль метнулся сначала направо, потом налево, но в этот момент дверь в класс распахнулась. Ноэль с ужасом вжался в стену позади себя и зажмурил глаза, как будто это могло его спасти.

— Никого… — произнес ненавистный Ноэлю голос Арчибальда Петеля, — здесь можно поговорить спокойно. Проходи!

«Как никого?» — подумал Ноэль и распахнул глаза. Прямо перед ним стоял его заклятый враг со своим лучшим другом Маркусом Лидсеем. Оба как на подбор: высокие, стройные, с гладкой чистой кожей. Только Арчибальд черноволосый и черноглазый, а Маркус белобрысый со светлыми, почти бесцветными глазами. А самое главное, оба были буквально в паре метров от Ноэля, но не замечали его в упор.

«Как такое возможно?» — пытался сообразить Ноэль, но ничего в голову не приходило. Он посмотрел в темный угол, в котором скрылся Фурло, и увидел два очумелых глаза, уставившихся на него. Ноэль аккуратно помахал Фурло, но тот даже не дернулся. И смотрел он при этом не на Ноэля, а сквозь него. «Он меня не видит, — поразился Ноэль. — Но почему?» — Он поднес руку к лицу, но руки не было, не было и тела. Ноэль словно растворился в воздухе. Маркус тем временем аккуратно прикрыл дверь классной комнаты.

— Ну как? — нетерпеливо поинтересовался Арчибальд. — Ты исследовал верхний этаж?

— Да, я все проверил, — Маркус рассеянно потер лоб и присел за парту, за которой пять минут назад Ноэль творил колдовство. — До сих пор не могу привыкнуть к тому, что особняк внутри раз в десять больше, чем снаружи. Мне пришлось исследовать более тридцати окон.

— Естественно, — нетерпеливо прервал его Петель, — сжимать и расширять пространство способен каждый более или менее сильный колдун. Грохан ужал особняк до небольшого размера и втиснул его на обычную улицу. Так ты нашел хоть одну лазейку?

— Нет, — покачал головой Маркус. — Везде одно и то же: в окно свободно проникает свежий воздух, но я не смог даже кончик пальца высунуть наружу. Охранная печать над дверью действует и на окна тоже. Смирись, Арчи. За те шесть лет, что провели здесь, мы обшарили всю школу снизу доверху, но так и не нашли лазейку. Выход отсюда только один и только через год.

Арчибальд нахмурился.

— Значит, это правда, что по-другому нам не выбраться? — произнес он мрачно и взглянул прямо на Ноэля. Парень вздрогнул, но Арчибальд смотрел абсолютно безучастно.

— А зачем выбираться? — Маркус механически погладил кончиками пальцев крышечку чернильницы, под которой таилось заклятие, сотворенное Ноэлем, но потом убрал руку и озадаченно поправил прическу. — Ты же знаешь правила: двенадцать человек выйдут отсюда беспрепятственно и лишь тринадцатому придется отдать Грохану свою бессмертную душу.

— А где гарантии, что этим тринадцатым не окажемся я или ты? — зло огрызнулся Арчибальд.

— Ну, можно и подстраховаться, — Маркус поднялся с места и медленно подошел к другу. Протянул руку и ласково провел по его нижней губе. — Мы можем заранее выбрать того, кто перешагнет порог последним. Ты же знаешь, Арчи, ради тебя я готов на все.

— Я даже знаю, кто это будет, — лицо Арчи разгладилось, и он довольно потерся щекой о кисть Маркуса. Потом взял ее в ладони и, перевернув тыльной стороной, поцеловал бледную кожу. — Я давно хочу поквитаться с этим выскочкой Ноэлем.

Ноэль, которого никто не замечал в упор, не знал, чему удивляться больше: тому, что его собираются оставить на расправу Грохану или тому, что два его одноклассника, не стесняясь, лапают друг друга за все выступающие места. Самое странное, что и он почувствовал сильное возбуждение от одного лишь взгляда на то, как Маркус прижимается к Арчибальду бедрами и как трется о друга нехилым выступом в промежности.