Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс - Страница 2
- Предыдущая
- 2/116
- Следующая
— Михаил, все в порядке. Успокойся.
Свет бил в глаза так ярко, что мне пришлось приложить ладонь к лицу и проморгаться. Ощущение опасности нарастало, но оно исходило явно не от этого человека.
Когда глаза привыкли к свету, я взглянул на него и опешил.
— Папа?
Глава 2
Отец оставил нас семь лет назад. Когда Петька, мой старший брат, погиб, батя так и не смирился с горем. Запил, ушел. Потом случилась беда с Олей… Из трех детей остался лишь я.
Папа сейчас тоже выглядел иначе. То же усталое лицо, но теперь в нем читалось не смирение алкоголика с тяжкой судьбой, а достоинство. Цепкие глаза обеспокоенно глядели на меня из-под стекол очков в тонкой оправе. Под его глазами залегли темные круги, но, увидев меня, отец постарался улыбнуться. Вышло натянуто.
— Миша, — он крепко обнял меня, словно совсем не боялся силы, которая так напугала охрану и Олю. — Ты дома, в Ириновке. Все в порядке.
— Пап… Что ты здесь делаешь? — я отстранился. — Ты же переехал…
— Что ты, Михаил? Я уже давно никуда отсюда не выезжал.
А затем я почувствовал, как какая-то неведомая, но чужая сила легко коснулась моего разума. Отец на несколько секунд прикрыл глаза, а затем резко их распахнул.
— О… — он обернулся к сидящим в комнате. — Действительно, все получилось.
Я увидел Олю — она устроилась в кресле, рядом с ней стоял седой охранник. Лицо сестры было белым как мел.
— Пап, — хрипло сказал я. — Я ничего не помню. Что со мной сделали?
Оля не выдержала и тихо заплакала. Охранник положил ей руку на плечо, словно хотел утешить, и что-то шепнул на ухо.
Отец приобнял меня за плечи и подвел к креслу.
— Присядь, пожалуйста, Михаил. Такие новости лучше слушать сидя. Пообещай, что будешь держать себя в руках. Ты очень напугал сестру.
— Пап, не тяни, — попросил я. Беспокойство никак меня не отпускало, кровь бурлила и прилила к ногам, словно тело было готово в любой момент сорваться и бежать.
Я быстро скользнул взглядом по комнате. Дурацкая мысль — но я искал любые предметы, которыми можно отбиваться. На всякий случай.
Старинная мебель, обитые тканевыми обоями стены — очень дорогое убранство. Над камином висел портрет мамы. Не фотография, а настоящая картина. Мама была изображена совем молодой, но в странном старомодном платье с кучей оборок. На каминной полке рядом с часами стояла фотография моего старшего брата Петьки — в парадной форме, которую я не мог узнать. И рядом — лампадка, какие ставят у могил на кладбищах.
Я снова оглядел всех собравшихся и только сейчас заметил, что все, кроме меня, были одеты в черное. Траур?
Неужели…
— Мы призвали твой дух из другого мира, Михаил, — голос отца заставил меня отвлечься. — В своем мире ты умер, а нам нужен сильный наследник.
Оля тоже говорила о каком-то духе. Неужели они это серьезно?
— Пап, я не понимаю. И почему я ничего не помню? Где мама? Где Петя?
Оля перестала плакать и с яростью взглянула на отца.
— Да скажи ты уже ему! Он заслужил право знать.
— Ольга, помолчи.
— Так, стоп, — я пытался уложить услышанное в голове, но мозг отказывался принимать слова на веру. — Расскажите подробнее. Пожалуйста. Я все еще ничего не понимаю.
— Думаю, так тебе будет проще кое-что уяснить.
Отец поднялся, подошел к какой-то темной занавеске и сорвал ее. Зеркало. Они завесили зеркала — значит, в доме точно кто-то умер. Старая дурацкая примета, но моя родня всегда так делала.
— Подойди, Михаил, — поманил меня к себе отец. — Приглядись повнимательнее.
Я нетвердыми шагами подошел к зеркалу и с опаской взглянул на себя.
— Ну и дела…
Из отражения на меня смотрел… Я. Только я, который ни разу не ломал носа в драке и, очевидно, редко бывал на свежем воздухе. Я казался себе моложе на несколько лет и выглядел чуть более… худым, что ли. Я-то, настоящий я, со школы по спортивным кружкам мотался. Да и район у нас был не самый спокойный — приходилось иной раз махать кулаками.
В остальном же я казался вполне обычным паренем: лет семнадцать-восемнадцать, рост выше среднего, волосы русые, но стрижка совсем не походила на ту, что я носил.
В моей физиономии читалось благородство, охранники называли меня сиятельством, а дом больше походил на усадьбу какого-то дворянина…
— Где мы? — прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала, хрипло спросил я. — Что это за место?
— Ириновская усадьба. Наше родовое поместье. — Папа принял из рук охранника халат и подал мне. — Накинь, здесь прохладно.
Я кивнул и набросил одежку на плечи.
— Я ничего не помню про усадьбу.
— Ничего удивительного, — вздохнул отец. — Как тебя зовут, юноша?
— Михаил… Михаил Николаевич Соколов.
— Замечательно. Какой сейчас год?
А вот это уже вопрос с подвохом. Но я решил отвечать честно.
— Две тысячи двадцать первый.
Снова кивок. А вот этого я не ожидал.
— Хорошо, — улыбка отца стала чуть теплее. — В какой стране ты живешь?
Я удивленно моргнул.
— Странный вопрос. Россия. Российская Федерация.
Отец и сестра переглянулись.
— Точно получилось… Но он же ничего не знает! — воскликнула Оля. — Как же мы отправим его в Петрополь?
— Чего не знаю? — я всегда был довольно спокойным парнем, но сейчас все эти недосказанности начинали меня бесить. — Скажите уже, в чем дело!
Вместо ответа отец достал из внутреннего кармана пиджака небольшую тонкую книжечку и протянул мне.
— Вот где ты сейчас, — сказал он. — И вот где будешь отныне, будущий граф Соколов.
Я осторожно взял книжечку в руки. Похожа на паспорт, только обложка не темно-красная, а черная. На ней герб. Вроде бы знакомый двуглавый орел, только одна его половина была золотой, а вторая красной. Головы орлов венчали разные короны. Золотой держал в лапах скипетр, красный — державу. А над обеими головами птицы парила еще одна, двойная, похожая на купол церкви, корона — красная и золотая.
Я прочитал надпись: «Объединенная Российская империя и Новая Византия».
«Паспорт подданного».
Перелистнул. Увидел свою фотографию — цветную. Имя, фамилию, дату рождения и… герб графского рода Соколовых. Только отчего-то герб был перечеркнут жирной черной полосой.
— Так значит… у нас тут царь?
— Император, — поправил меня отец. — Алексей Константинович Романов. Алексей Третий.
Я вернул паспорт отцу и устало закрыл лицо руками.
— Бред. Бред. Бред!
— Миша, послушай нас внимательно, — отец строго на меня посмотрел. — Понимаю, тебе сложно поверить, но придется. Тот, кто был в этом теле до тебя, справиться с будущей ответственностью не мог. Ты — наш единственный шанс избежать угасания, Михаил. Поэтому я рискнул, провел сложный и запрещенный ритуал, чтобы вселить в тело нашего наследника самый крепкий родовой дух. Так вышло, что этим духом оказался твой. Мы не выбирали — Род сам так распорядился. И на тебя отныне вся надежда.
Я бы подумал, что родственники решили меня разыграть, да только все это зашло слишком далеко. И лица у них были серьезными, как на похоронах.
— Зачем вам понадобился сильный дух? — я отошел от зеркала и вернулся в кресло, стараясь приглушить внутреннее беспокойство. — Если хотите, чтобы я поверил и помог, выкладывайте все.
Отец принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Старший охранник выглядел напряженным, словно тоже чувствовал неладное. Хуже всего — это ощущение надвигающейся бури росло во мне с каждой минутой.
— В нашем мире далеко не всякий обладает Благодатью, — торопливо начал отец.
— Чем? — переспросил я.
— Благодатью. Это сила, которую ты почувствовал, когда очнулся. Когда наши войска взяли Константинополь, солдаты нашли под собором Святой Софии странный камень. Он нес в себе великую силу — Благодать. Камень этот раскололся на два крупных куска и множесто мелких осколков. Одну половину оставили в Константинополе, вторую привезли сюда, в Петрополь.
- Предыдущая
- 2/116
- Следующая