Архангел (СИ) - Зеа Рэй Даниэль - Страница 24

– Четвертое, – мне на ухо прошептал Уоррен.

И я, дура, прыгнула. В четвертом всегда темно. И лишь оболочки забредших сюда людей светятся белым цветом. Второе, третье и четвертое измерения – это измерения голых людей. Здесь все напоказ! Что ты есть, кто ты такой и какие испытания пережил за свою жизнь. Мои испытания рассыпались мелкими рубцами по спине, по ягодицам, по рукам. Я пережила взрыв «пыли смерти» и уцелела в бою с палачом, который любил разбрасываться бритвенными лезвиями. Вот, что мы создаем, попав сюда. Оружие. На одежду сил никто не тратит. Оружие – вот, на что нас хватает.

Уоррен создал карман, толкнул меня в спину, чтобы я наклонилась вперед, и тут же вошел. Я застонала. Никогда не занималась сексом в четвертом. Пару раз было во втором, но и то, ради интереса. Ничего особенного. Ничего из того, что я испытывала сейчас. Меня накрывало его выбросами, и от этого я сама взрывалась, отдавая Поток. Это не любовь, нет. Любовь за душу берет, она неспешная, нежная, она для удовольствия, а не ради него. А здесь только секс. И я вот-вот кончу. Побыстрей бы. Еще быстрей. Да! Я почувствовала, как сокращаюсь. Склонила голову, упираясь лбом в свою руку, и сжала зубы, чтобы не застонать. Он тоже кончил. Пальцы сильнее сжали ягодицы, и он задрожал. Вот и сказки конец. Я отстранилась и легла на спину, чтобы перевести дыхание. Секс на десять баллов из пяти. Молодец, Уоррен. Порадовал ты меня.

Он стоял рядом и смотрел на меня сверху вниз. Только сейчас я увидела рубцы на его груди. Толстые, прошивающие оболочку насквозь. Как будто рубили пополам, словно дерево, но не попадали в одно и то же место, оставляя насечки. Уоррен опустился вниз и оседлал мой живот. Схватил за запястья и развел мои руки по сторонам. А потом наклонился и поцеловал. Меня повело. Губы нежно прикоснулись, мимолетно. И еще раз нежно. Новый поцелуй. Более долгий, волнующий. Поцелуй с языком, но не стремительный, нет, такой ненавязчивый, скорее зазывающий и обещающий наслаждения куда более изысканные, чем я уже попробовала. На такие поцелуи трудно не ответить. В них как будто есть душа, и мне захотелось сыграть с ним и в эту игру тоже. Я ответила ему, как умела, а он внезапно отстранился и отпустил мои руки.

– Ты не умеешь любить, – произнес устало. – Может, и я не умею, но хотя бы пытаюсь научиться. А ты даже учиться не пытаешься.

– Ну, прости, что не оправдала высоких надежд! – засмеялась и провалилась в третье.

Силы на удержание в пространствах быстро меня покидали. На восстановление уйдет не меньше пятнадцати минут. Упала во второе, а потом вернулась в первое. Уоррен вытер пальцы о мои трусики и достал руку. Я стояла и не двигалась. Камера по правую руку от меня продолжала записывать. Три минуты молчания. Четыре минуты. В комнату открылась дверь и в нее кто-то вошел. Я бы хотела отклониться в сторону и заглянуть в «зеркало», чтобы увидеть вошедших, но было так узко, что рисковать и шуметь не стала.

– Вот документы, – произнес незнакомый голос. – Деньги наличными, как и договаривались.

– Мы все передадим, – ответил голос, который я уже слышала.

Уоррен за моей спиной не двигался. Хотя по внезапному напряжению мышц его груди, которое я ощутила спиной, он явно узнал обладателя знакомого мне голоса.

– Когда следующая поставка? – спросил первый.

– Через три недели, – ответил второй. – Мы не сбиваемся с графика.

Билли Райт. Голос принадлежал младшему брату Уоррена.

– Два последних раза вы повышали цены. Если и дальше так пойдет, мы вынуждены будем пересмотреть условия поставок и, возможно, искать варианты в других местах.

– Пока наши цены самые низкие на рынке, – произнес Билли. – Так и будет впредь.

– Посмотрим, возможно, появятся предложения более выгодные. Особенно после проблем, которые у вас появились.

– У нас нет проблем, миз-з-зтер Обервиль.

– Слухи другие ходят.

– Слухи будут ходить всегда. А миз-з-зтер Отти всегда будет предлагать самые выгодные условия для сотрудничества.

– Что ж. Тогда до встречи, миз-з-зтер Райт.

– До встречи, миз-з-зтер Обервиль.

Вошедшие покинули комнату, а сил прыгать в пятое у меня все еще не было. Уоррен молчал. Я тоже. Камера отключилась.

– Прыгай, – прошептал Уоррен.

– Не могу, – ответила я.

– Сколько еще тебе нужно времени, чтобы восстановиться?

– Минут пять, не меньше.

– Плохо.

Он отодвинул заднюю панель шкафа и толкнул меня вперед. Я вылезла, и он тоже.

– А запись? Ты не будешь пересылать видеофайл?

– Нет.

Он хотел отмазать брата, и я это понимала. Но его брат преступник, участвующий в продаже людей. Это не мелкое преступление, вроде кражи колбасы из магазина. Это работорговля, за которую положена высшая мера. Я вернулась в шкаф.

– Что ты делаешь?

– Забираю запись! – отодвинула панель, подлезла к камере, достала карту памяти и сунула себе в лифчик.

– Нельзя забирать запись! Ты подставишь нас обоих!

Вылезла из шкафа и уткнулась Уоррену в грудь.

– Отдай, – он протянул руку.

– Нет.

– Отдай мне запись! – он попытался ее отобрать.

– Нет!

– Я скопирую файлы и отправлю их!

– Я тебе не верю.

– Тогда скопируй сама и отправь! Но карту верни на место!

– Хорошо! – я достала карту и подключила ее к своему браслету.

Когда скопировала файл, вернулась через шкаф к камере и вставила карту памяти обратно. Прыгнула в пятое и Уоррен за мной. Закрыли заднюю стенку шкафа, выбежали в коридор. Там застыл мужчина в форме охранника. Очевидно, он шел за записью с камеры.

– Бежим, – Уоррен схватил меня за руку и мы, обогнув мужчину, бросились оттуда со всех ног.

Один поворот, другой, третий. Пустые коридоры, очередь из людей на погрузку в фуру. Мы выбрались на улицу и понеслись к барханам. Восхождение вверх было более чем утомительным. Ноги утопали в песке и приходилось помогать себе руками. Конечно же, если они обнаружат, что в комнате кто-то был, начнутся поиски. А наши с Уорреном следы на песке будет заметить несложно. Потом снимут отпечатки пальцев с задней панели шкафа, с камеры и определят, кого им стоит искать. Но это все произойдет, если они поймут, что в комнате кто-то был…

Добрались до забора, Уоррен быстро его перескочил, а мне опять пришлось лезть. Вспышка. Я сижу на заборе и уже в первом измерении. Уоррен помог мне слезть, и мы побежали обратно в лес.

Мы были уже у машины, когда я почувствовала боль в сердце. Помню, как дверь открыла, а дальше потемнело в глазах. Села на сидение, дверь закрыла и уперлась лбом в панель перед собой. Боль в груди не унималась. Кажется, мое сердце вообще сбилось с ритма.

Уоррен завел двигатель и погнал по гравийке в сторону старой дороги.

– Что-то мне нехорошо, – прошептала я, хватаясь за сердце.

– Разогнись и руку убери.

– Что?

– Разогнись и руку с груди убери!

Я разогнулась и убрала руку, а он ударил меня по груди кулаком. Дыхание на вдохе перехватило. Ребра не треснули, но от этого менее больно не стало. Я вдохнула и поняла, что мне лучше. В глазах прояснилось, а печь перестало.

– Спасибо, – откинулась на сидении.

Уоррен снова протянул ко мне руку ладонью вверх.

– Твой браслет.

– Не отдам, – ответила я и отвернулась.

– Мне насильно его забрать?

– Без боя я тебе его не отдам.

– Полли…

– Я знаю, что он твой брат! – закричала я. – Я все понимаю! Но запись тебе не отдам!

Мы вылетели на дорогу, и Уоррен резко повернул руль. Я завалилась на него.

– Если бы хотела сдать моего брата – уже бы отправила запись. Чего ты хочешь, Полли?

– Ты со своим братом разберешься сам. Он все равно не жилец, ты же понимаешь.

– Что ты хочешь за эту запись?

– Доступ к делу моих родителей, – ответила я.

– Хорошо.

Так просто? Четыре года мучилась, чтобы вот так просто получить доступ к их делу? В чем подвох?

– Легче не станет, Полли, – произнес он. – В деле твоих родителей ты не найдешь ответов на вопросы, которые тебя мучают.