Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi" - Страница 14

— А кто звал-то? — все же спросила Эля.

— Да мы его и не знаем толком, — поморщилась Этери. — Из консерваторов. Василий Гормышев. У него отец владеет кучей недвижимости в сибирских городах. Могу поспорить, милая отличница Ксюша думала, что этот петух в нее влюбился.

Девушки в комнате, за исключением несколько потерянной Кати, одновременно фыркнули. Во влюбленность парня они не верили, даже не зная его лично. Хотя бы потому что влюбленный парень сейчас бы штурмовал лазарет, пытаясь пробиться к своей Джульетте. А еще потому что влюбленные ухаживают по правилам: свидания, цветы, подарки, у всех на виду.

— И что с проклятьем-то? — напомнила о теме разговора Вася.

— Да ничего. Тарасович сказал, что точно наведенное проклятье, — Этери приняла из рук Гузаль пиалу с чаем. — Но родители клянутся предками, что девочке никто зла желать не мог. Вообще-то легко поверить. Эта Ксюша была ну очень скучной.

— Кто-то из поклонниц этого… как его там? — предположила Эля.

— Василий-главный-петух-в-этой-школе? Не думаю, — поморщилась Этери. — Я даже не знаю, что Ксюша в этом отбросе рода мужского нашла. Может, деньги? В общем, на Гормышева вроде никто не запал. А если кто имеет планы его на себе женить, то во влюбленность точно не поверит и мстить дуре-разлучнице не будет.

Вася светло улыбнулась:

— Ну значит родители просто знают причину и не говорят, — высказала она единственное оставшееся решение. — Что еще интересное есть?

— Кроме того, что милую глупышку Ксюшу отправляют в Санкт-Петербург, к Цыпарю? — с хитрой улыбкой спросила Этери.

Цыпарь — один из самых известных колдомедиков в мире. Последние лет десять занимается исключительно снятием проклятий и ничем больше. Имеет в своем подчинении отделение в Центральном Магическом Госпитале в Москве, где появляется только по большим праздникам, и частную клинику в Санкт-Петербурге, где бывает лишь немногим чаще. Для колдомедика он был даже слишком известен. В основном количеством скандалов из-за собственной личности. Но проклятья снимал лучше всех, этого не отнять. То, что девушку забирают не просто в Центральный Госпиталь, а сразу в специализированную клинику, говорит о крайне тяжелом случае.

— Настолько все плохо? — удивилась Вася.

— Тарасович только руками разводит, — доверительно сообщила Этери. — А еще узнала от вашего молчуна-Ярослава: проклятье тянет магические силы. Времени у милашки-Ксюши мало. Если Цыпарь не справится и авроры не найдут того, кто проклятье наложил, конец истории будет печален.

***

Гости ушли спустя пару часов. За все это время Гузаль произнесла хорошо если пару фраз, а Этери рассказала столько всего, что хватило бы на целый выпуск газеты. Вася закрыла за ними дверь и уселась на жестковатый диванчик.

— Эта Этери так много знает, — пораженно произнесла Катя. — Собирает сплетни?

— Не сплетни, — улыбнулась Вася. — Только информацию. Хотя сплетни тоже собирает, но не так много.

Эля пораженно качала головой:

— И как ты вообще с ней познакомилась?

— На соревнованиях в ее школе. Меня определили к ней в класс, а потом был урок трансфигурации… по-моему, все мои самые шикарные знакомства начинаются либо с дуэли, либо с урока трансфигурации. Она считает меня своим другом. Вообще она не сплетничает, но поболтать любит.

Эля кивнула. Девушке высокого происхождения сложно найти человека, с которым можно просто расслабиться и побыть собой. Этери Авалиани просто не может себе позволить говорить так со всеми. Да и некоторые словечки в приличном обществе употреблять не стоит.

— Что ты ей сказала о нас? — уточнила Эля.

— Что ты не болтлива, а Кате некому рассказывать, — широко улыбнулась Вася.

Никольская расхохоталась, а Белая обиженно надула губы. Когда в десять лет ее впервые забрали из дома знакомиться с миром магии, Катя была не на шутку напугана. Их было немного тогда: маглорожденных собирали на зимних каникулах, устраивали экскурсию и выдавали справочную литературу. Из-за этой немногочисленности возникало особенно сильное ощущение уязвимости. В одиннадцать лет ей пришлось собрать чемоданы, а потом каждое лето придумывать невероятные истории о своей ну очень странной школе. Что поделать, в России мало кто учится в школе с пансионатом, да еще и возвращается домой не 25 мая, как все нормальные дети, а в конце июня.

Школа находилась на Камчатке, скрывалась в горах. Старшие ученики летали на метлах к долине гейзеров, собирали огненных ящерок, когда извергались вулканы. Катя ни с кем в школе так и не подружилась. Жили они по двое в комнате, и соседка оказалась весьма странной. Вроде бы некоторые народы крайнего севера до сих пор обучают магии своих детей, почти не пользуясь волшебными палочками, зато шаманят и приносят жертвы несуществующим богам. Соседка оказалась на всю голову двинутой, почти ни с кем не разговаривала, много плакала и что-то бормотала на странном наречии. Аура сумасшедшей северянки перекинулась и на Катю, что первоначально ее не сильно-то и огорчало… а потом стало поздно. Девочка сосредоточилась на учебе, стала любимицей учителя Чар, и убеждала себя, что вполне сможет жить ведьмой в мире маглов. И не нужны ей никакие маги. Но потом Никифор Николаевич посоветовал ей оформить заявку в Колдовстворец. И Катя немало удивилась, получив приглашение. Больше десяти человек на место! Отказаться от подобного она просто не смогла.

Здесь не делили по классам. Больше не было ашников и бэшников, столь знакомых Кате еще с магловских школ. Теперь их распределяли в малые группы по шесть-семь человек, собирая людей по уровню магической силы и яркости таланта. Ну и иногда, как сказала Эля, по некоторым другим причинам.

— Кстати, — вспомнила Катя. — Вы говорили о консерваторах. Это же что-то из политики, разве нет?

Эля с помощью магии убирала со стола, освобождая место для учебников:

— Это условное разделение всех магов союза. Консерваторы и либералы. Мы вот — либералы.

— А я?

— Ты тоже, — улыбнулась Вася. — У нас же партий нет. Разделение условное.

Катя пораженно уставилась на Васю, потом повернулась к Эле, требуя объяснить.

— Ну понимаешь… магическим союзом управляет совет из шестидесяти семи родов, знаешь ведь? И вот у них есть разделение на две противоборствующие партии, которые в шутку именуются так же, как их бы могли называть в мире маглов. Разделение это условное, ведь на бумаге никакой партии не существует. В остальном… скажем так: консерваторы мечтают вернуть старые порядки, благодаря либералам маглорожденные получают образование.

— Ты как скажешь… — протянула Вася. — Скорее… либералы стараются приблизить наш мир к миру маглов, консерваторы хотят застрять веке так в семнадцатом. Либералов больше. По-моему, тридцать пять из шестидесяти семи, так ведь?

— Не важно, — качнула головой Эля. — Главное, что все союзники либеральных великих родов автоматически считаются либералами.

— И я считаюсь принадлежащей к либералам, потому что дружу с тобой и твой род — из либералов? — неуверенно произнесла Катя, имея ввиду Элю.

Она все еще сомневалась, стоит ли ей вообще знать это.

— В некотором роде, — засмеялась Эля. – В школе нас распихивают по группам и классам так, чтобы противоположные партии не встречались. Бабуля говорила, чтобы не поубивали друг друга.

— И я всегда училась среди либералов и даже не знала об этом? — ужаснулась Катя.

Девушки засмеялись над ее искренним возмущением.

— Ты вообще имеешь удивительную способность не замечать очевидных вещей, — сказала Вася. — Твой класс условно принадлежал к консерваторам. Богдан сказал. Он поэтому с тобой там и не общался. Но, судя по твоим рассказам, одноклассники с тобой на контакт не шли и талантливую маглорожденную ведьму на распределении по группам кто-то отвоевал. Маглорожденных с ярко выраженными способностями немного. Вас здесь всего двенадцать человек.

Катя помотала головой. Как все сложно. Будто нельзя просто учиться. Какие-то партии, аристократы, странные правила, штраф за ношение неподобающей одежды… что за маразм?