Ложь (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 11

— Мисс МакКри стала Кеннеди Хокинс через несколько дней после смерти Дэниела МакКри. У меня есть график, но не игроки, — сказал Рид.

Я провел рукой по волосам.

— Как мне сказать Арании, что родители, которых она знала, не существуют, а та, которую она не помнит, лежит в больнице с возможным нервным срывом?

— МакФадден, — вмешался Патрик, — Это пороховая бочка, готовая взорваться. Он выстроил всех своих типов в красивую шеренгу, и теперь появление Арании вывело их из равновесия.

— Как Чикагский офис Арании? — спросил я, меняя тему разговора. Мы перемалывали эту тему больше раз, чем я мог сосчитать.

— Почти готов, — ответил Патрик. — Наши ребята работают над безопасностью. Ей понадобится помощник на месте. Я подумал, вместо того чтобы давать объявление о помощи или использовать службу поиска персонала, мы помещаем туда кого-то, кто, как мы знаем, заслуживает доверия.

Я кивнул.

— Сделай, чтобы так и было. — Я вернул разговор к Ландерс. — Знаешь, может, мы недооценили хорошего судью. Интересно, она спит с МакФадденом из-за того, что знает, или потому, что у нее не было выбора? — Я то как раз об этом думал. — Даже не знаю. Я думаю о том, что недавно сказала моя мать. Я не говорю, что Женевьева Спарроу не лжет, но она тоже была очень взвинчена. Аннабель казалась очень расстроена, увидев со мной Аранию. Если она играла, то она чертовски хорошая актриса.

— Я считаю, — сказал Рид, — что все так или иначе лгут. С годами слухи становились фактами, а факты теряются. Большая часть этого дерьма произошла, когда мы трое были детьми. Этот беспорядок был создан поколением до нас, и, как и любой другой гребаный беспорядок, который они создали, мы — те, кто собирает осколки.

Глава 7

Аннабель

26 лет назад

Смутно знакомый мужчина, сидевший напротив меня, покачал головой и посмотрел в мою сторону. На мне был только больничный халат. Я была не в больнице, а на приеме у своего врача-акушера — в смотровой комнате, которая была меньше моего шкафа. Человек, который вошел и ждал моего ответа, не был моим врачом. Хотя мне казалось, что я видела его раньше, я не знала его.

— Судья Ландерс?

Я заломила руки, лежащие на коленях, и свесила ноги со смотрового стола. Этот человек не был моим мужем.

Мы с Дэниелом познакомились на юридическом факультете Чикагского университета. Общительный человек, я сразу же почувствовала вожделение не только к его красивому лицу, но и к его личности. Дэниел МакКри мог, как говорится, продать стакан воды утопающему. Его тонкое владение английским языком завораживало. В юридической школе я обычно посмеивалась про себя, когда он произносил свое заключительное слово для фальшивой защиты по уголовному делу. С памятью, которая превосходила множество записок в шпаргалке, которые я делала, он отбарабанивал уставы и дела, подсудимых и даты, как будто пел песню. Его аргументы не только были точными, но и излучали страсть, которую можно было почувствовать по всему большому классу.

Он собирался стать великим — нет, величайшим — адвокатом по уголовным делам в истории уголовной защиты. Именно это я и сказала родителям, когда впервые представила его.

Мы были, как магниты.

С разными полярностями.

Я была терпеливой и открытой, когда Дэниел принял решение, он не видел других вариантов. Я была отличным студентом и не чувствовала необходимости транслировать новости. С другой стороны, он преуспевал в судебном следствии. Подобно богатому железом материалу, из которого состоят настоящие магниты, когда мы слишком сильно нагревались, наше притяжение уменьшалось, но наша решимость росла.

Венчание состоялось в причудливой старинной часовне в Кембридже, штат Висконсин. Это была маленькая сказочная свадьба, произошедшая сразу после выпуска и перед нашими экзаменами в адвокатуру. После медового месяца в Европе сказка закончилась, и началась настоящая жизнь.

Следующие годы были наполнены давлением и стрессом, поскольку каждый из нас нашел свой путь в реальном мире. Дэниел присоединился к известной фирме и работал, чтобы сделать себе имя в мире уголовной защиты. Обладая живым интересом к финансам, а также знанием прецедентного права, он преуспевал в крупных делах — тех, которые привлекали внимание общественности. Сначала он был всего лишь со-адвокатом, пока один из партнеров не попросил его быть ведущим.

Дело приобрело общенациональную известность — и Дэниел МакКри тоже.

Есть поговорка, что одно дело может сделать или сломать карьеру адвоката. Я видела, как это ломало других, превращая компетентного адвоката в не более чем охотника за скорой помощью. С Дэниелом все было по-другому. Этот случай открыл целый мир возможностей. Его попросили стать партнером.

К моему полному шоку, он отказался, вместо этого решив открыть свою собственную практику.

Его смелый шаг был, на мой взгляд, глупым. У нас были деньги. Мы оба происходили из богатых семей, но расходы, связанные с его решением, были астрономическими. Он не слушал меня. Его успех был легендарным.

Моей страстью было обвинение.

Куда идут адвокаты, когда это их сильная сторона? Работать на государственного обвинителя.

Контора была совсем не похожа на контору Дэниела, да и жалованье тоже. Моя компенсация пришла в виде отправления правосудия. При поддержке семьи Дэниела и нескольких его клиентов через семь лет после окончания юридической школы я баллотировалась в окружной суд Иллинойса. К моему удивлению, я победила на выборах. В тридцать три года я была приведена к присяге в качестве судьи Окружного суда.

Четыре года спустя, когда мать-природа постучала в дверь моей комнаты, я сказала Дэниелу то, чего не хотела до нашего брака.

Я хотела ребёнка.

У нас были материальные ценности: деньги, дома, машины, путешествия. Его юридическая и финансовая консультационная практика процветала. Приближалось время переизбрания, и я была готова оторваться от работы и заняться тем, о чем мы не говорили со времен учебы на юридическом факультете, — завести семью.

Хотя и осторожно Дэниел согласился.

— Ребенок?

— Да, я не становлюсь моложе.

— Аннабель, ты знаешь моих клиентов?

— Некоторых. Ты мне почти ничего не рассказываешь, и так и должно быть. Я не могу говорить с тобой о деле, которым занимаюсь. Тебе не следует говорить о своих клиентах. Эти два мира могут пересечься.

Дэниел кивнул.

— Вот что меня беспокоит в ребенке.

— Нет. — Я подошла к тому месту, где он сидел. — Я постараюсь отдохнуть от суда. — Я пожала плечами. — Для меня это большая честь. Если люди захотят переизбрать меня после перерыва, я вернусь. Если нет, то мы прекрасно справимся с твоим доходом.

Он выдохнул.

— Мы можем попытаться.

И мы попытались. Я мерила температуру. Мы строили планы, назначили день икс. Его спермограмму проверили, мою способность к овуляции тоже. Стрелки времени продолжали вращаться.

И вот теперь, на тридцать пятой неделе осложненной беременности, я впервые зашла так далеко — выкидыши были душераздирающими, — и передо мной встал выбор, угрожающий моей мечте.

— Как вы сюда попали? — спросила я. — В кабинете моего врача? Почему вы здесь?

Слезы потекли из глаз, хотя в моем голосе не было никаких эмоций. Годы, проведенные под присягой, научили меня прятать это.

Пожилой джентльмен покачал головой.

— Ты не отвечаешь на наши запросы. У нас не было выбора. Судья Ландерс, время истекло. Пока мы говорим, в твоем доме и офисе мужа проходят рейды. Ты умная женщина, которая знает закон. Ты понимаешь всю серьезность ситуации.

Да.

Была ли я готова? Смогу ли я?

У меня не было ответа.

Глава 8

Арания

То, что кардиолог помогла мне принять душ, казалось мне излишеством. Эта женщина специализировалась на здоровье человеческих сердец, и вот она ведет меня в ванную в комнате, где я проснулась. Сама комната, а также примыкающая ванная были прекрасны и безличны. Я не спрашивала, была ли это также спальня Стерлинга, но у меня было такое чувство, что это не так. С другой стороны, в спальне, которую он называл своей в хижине, не было никаких фотографий или личных сувениров, ничего, что говорило бы, что она его собственная — ну, кроме того, что именно его и была эта спальня.