По местам стоять! - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 6

У немцев на Чёрном море корабли малые. По рекам, по железной дороге перевезли торпедные катера серии «S», всего семь штук. В качестве плавучей базы использовали приобретённое у Румынии судно «Романия». Ещё были катерные тральщики серии «R» в количестве двадцати штук. Осенью 1941 года немцы доставили по частям паромы типа «Зибель». Вроде катамарана, на две стальные баржи, которые соединяются сверху деревянной платформой. Неуклюжее с виду судно берёт на борт 60–65 тонн груза и развивает скорость до одиннадцати узлов при дальности плавания в 330 миль. И ещё имели вооружение – зенитные автоматы «Эрликон», зачастую малокалиберные пушки. Ещё быстроходные транспорты типа «F» – до 140 штук, фактически плоскодонные баржи с мореходностью до пяти баллов и водоизмещением до 280 тонн, развивали скорость до 10 узлов и имели дальность хода до тысячи миль. Крови нашим ВМС эти судёнышки попортили много. И для перевозки войск использовались, для доставки грузов, топлива, а при случае сами могли за себя постоять, в случае, когда противником выступал не линкор или эсминец.

Наш «москитный» флот на Чёрном море был скромнее. Сторожевых кораблей – 28, тральщиков – 22, минзагов – 3.

Немцы пользовались ремонтными заводами Румынии, нефтепродукты приличного качества – бензин, солярку, масла, тоже поставляла Румыния с нефтяных месторождений в Плоешти. За помощь Германии по договору с Гитлером Румынии должны были отойти Бессарабия, Крым и южные области Украины. Хотя, как показали боевые действия, союзники – румыны, венгры, итальянцы – уступали немцам сильно, как в вооружении, так и в боевой подготовке, моральном плане. Вот что забыла в России испанская «Голубая дивизия»? При первых серьёзных морозах почти утратила боеспособность, лазареты были переполнены обмороженными.

Лодка вернулась на позицию. Уйти с неё можно в двух случаях – либо израсходованы торпеды или закончилось время позиционирования, ибо активность у «Малюток» совсем низкая, в море семь суток, в первую очередь по запасу топлива для дизеля.

Пока было темно, находились в позиционном положении субмарины. При таком положении цистерны главного балласта заполнены, а цистерны быстрого погружения пусты, над водой видна только рубка, да и то частично. Возможна работа дизеля, вентиляция отсеков. Есть ещё крейсерское положение, когда рубка и часть корпуса над водой. Тогда главные балластные цистерны осушены, а цистерны быстрого погружения заполнены. И третье положение – подводное. Глубина погружения при подводном ходе регулируется горизонтальными рулями, а не степенью заполнения цистерн водой.

Командование с началом войны определило для подводных сил позиции. По северному побережью Чёрного моря – от Одессы до Констанцы пять позиций, одна у восточного прохода пролива Босфор и две позиции у южного побережья Крыма, от Ялты до Керчи. Для субмарин самыми неудобными были те, что севернее Констанцы. Глубины для кораблей там достаточные, в среднем 15–20 метров, но для подводных лодок мизерные. На такой глубине подлодка хорошо заметна как с самолёта, так и с борта корабля. Кроме того, к востоку от коммуникаций немцы поставили минные поля. За время Великой Отечественной войны на Чёрном море действовало 56 подводных лодок, из них 28 погибли, ровно половина, причём подавляющее большинство потоплено минами.

Никакое другое подразделение или корабль не имеют общей судьбы, как подлодки. Из боя либо все выходят победителями, либо все погибают вместе с лодкой. Практически судьба лодки зависит от командира. Только он один через перископ видит надводную обстановку, ему же докладывает гидроакустик. И только от его знаний и опыта зависит победа или поражение в атаке.

В СССР во время войны было 267 подлодок, больше, чем кораблей других классов. Из них в боевых действиях участвовало 170, погибли 81 (48 %), 8 взорваны экипажами, ещё 8 выведены из состава флота по неудовлетворительному техническому состоянию, фактически – сильному износу.

Германия в войне потеряла 67 % лодок, Италия – 66 %, Британия – 28 % и США – 21 %. Зато соотношение потопленных субмаринами целей удивительное. Германия, имея 1155 лодок, потопила 2840 целей, СССР – 126, Великобритания при 234 субмаринах потопила 485 целей.

Немаловажную роль сыграла новизна проектов. Большинство советских подлодок построено ещё до войны, по немецким и английским проектам, уже устаревшим. Например – один из важнейших приборов для подводников – шумопеленгатор «Марс» позволял обнаруживать цель с точностью до двух градусов, но дальность обнаружения не превышала сорок кабельтовых, это меньше восьми километров. На германских, британских и американских субмаринах стояли гидроакустические станции, которые могли определить не только направление на цель, но и в активном режиме по отражённому сигналу и расстояние до цели. Ситуация ухудшалась тем, что советские подлодки были самыми шумными, поэтому пеленговались немцами на расстоянии до ста кабельтовых.

За день наблюдения атаковать никого не удалось. Были два конвоя транспортников, но шли они под сильным прикрытием – два тральщика, два торпедных катера и эсминец. Все суда под румынскими флагами. Румыны уже хозяйничали в Одессе и Николаеве. Производить торпедную атаку в таких условиях – настоящее самоубийство.

Возвращаться на базу с неизрасходованными торпедами командиру не хотелось, но время поджимало. Подлодка на позиции уже шестые сутки. Через сутки надо вернуться на свою базу, в Севастополь, иначе закончится топливо и питьевая вода. Если без воды ещё можно продержаться сутки-двое, то без топлива – крах полный. И командир предпринял рискованный шаг. Он решил перебраться за коммуникацию, занять позицию между ней и берегом, до которого в этом районе тридцать миль. Мелководье, опасно. Выход один – нанести торпедный удар и полным ходом уходить на восток. А дальше по поговорке – или грудь в крестах, или голова в кустах. Но уходить обдуманно, главное – не попасть на минное поле. Их в этих местах и немцы, и румыны поставили много, но они не были сплошными. Довольно приблизительно их местоположение было известно из данных авиаразведки, наши самолёты засекли минные заградители и миноносцы при постановке мин. А ещё сработали разведчики в порту Констанцы. Через сочувствующих коммунистическому движению работников порта удалось добыть карты минных полей, к сожалению – не всех, информация секретная, допуск к ней имеют единицы.

Как стемнело, двинулись на новую позицию. Конечно, самовольство, но о нарушении знает только командир лодки и штурман. Шли под перископом, малым ходом. И всё равно наткнулись на минреп, по правому борту раздался скрежет железа об железо. Минреп – это трос, связывающий мину с донным якорем. С минного заградителя или самолёта сбрасывается одним комплексом. Как только донный якорь ложится на дно, мина всплывает на заданную глубину, она задаётся при постановке мины. И висит такая рогатая смерть в морской пучине, поджидая проходящий корабль. Для надводных судов мины устанавливались на глубине трёх-четырёх метров, для подводных лодок на десяти-двенадцати. Стоит корпусом судна смять один из взрывателей, последует взрыв. В начале войны взрыватели были контактными, потом уже реагировали на крупную железную массу или акустические шумы.

Как только послышался скрежет, о нём доложили по телефону торпедисты. Их отсек первый. Но скрежет слышно было и на центральном посту, стальной корпус хорошо проводит звуки.

– Стоп машина! – приказал командир. – Малый назад, лево руля!

Лодка отошла назад, скрежет прекратился. Подводники в отсеках слушали с напряжением. Коснётся корпус лодки мины или повезёт? Мины обычно ставили в определённом порядке, чаще в шахматном и густо. Но и «Малютка» невелика. Если мины ставили немцы, большие педанты, то «ячейки» минного поля велики, с расчётом на большой корабль.

Отошли от минрепа, руль влево на несколько градусов и снова малым ходом вперёд. В лодке сыро, воздух спёртый. Надо бы всплывать, заряжать батареи и вентилировать отсеки, но идти надводным ходом поперёк коммуникаций врага опасно. По расчётам Андрея пять миль уже прошли. Командир осмотрелся в перископ. Плавсредств не видно.